Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый Страница 32

– Теперь, когда Владелина заняла свое место, вот что я хочу вам всем сказать! То, что неделю назад совершила Владелина, не может быть подвергнуто осуждению, – и голос Зиждителя пронзительной птицей воспарив к поднебесью, накрыл своей силой все поселение. – Не должно кому бы то ни было указывать Владе. – Бог впервые назвал юницу коротким величанием. – Ее место в этом поселении, на этой площади, ибо девять дней назад своей смелость и отвагой она завоевала право быть в этом селении-первой. А посему Батанушко она будет как и допрежь того сидеть на первой лавочке, первого ряда. – Дажба не смотрел на духа, однако голова последнего от расстройства нежданно свершила пару порывистых кругов, отчего сидящим на лавках детишкам показалось, что она сейчас отвалится от тела. – И вовсе для вас недолжно быть важным девочка она или мальчик, потому как своей жертвенностью во имя членов семьи, она показала Богам, какой великой душой обладает. Посему отныне и до конца своих дней Владелина наречется ратником, потомком Зиждителя Воителя, первым из рода землян защитником этого поселения.

Юница, услыхав речь Бога, еще ниже опустила голову, густая краснота покрыла ее щечки и обильно вспотел лоб, подносовая ямка, будто то теплые лучи солнца обожгли их своей непоседливостью.

– Поднимись Владелина! – то уже звучал глас Воителя, выходившего из завесы капища.

И отроковица враз торопливо вскочила на ноги, вскинула голову и порывчато задышала, боясь захлебнуться нахлынувшей на нее любовью, что была прислана раскатистой волной молви Бога. Воитель медлительно спустившись по лестнице, и, миновав стоящего Дажбу, сдержал свою поступь парой ступеней ниже него да громогласно произнес:

– Никогда бесстрашие и доблесть не будут наказуемы Влада! – сказал Бог лишь ей одной. – Никогда за решимость и мужество Расы не взыскивали, а только одаривали. И ноне, ты, Влада. – Воителю, несомненно, нравилось звать девочку коротким величанием. – Будешь мною одарена! Мой первый, дорогой ратник!

Зиждитель внезапно резко, что не было присуще Расам, вздел руку вверх и по его бело-золотой коже пробежала яркая радуга света, а морг спустя в дотоль голубом небе, укрытом сквозным белым одеялом облаков раскатисто громыхнуло. Облако нежданно и вовсе все набрякло, оно точно стало сжиматься, пульсируя по мере уплотнения в более густой ком… И уже вмале это смотрелись не тонкие ажурные полосы, а какой-то ядреный густо-серый сгусток. Лучисто полыхнуло в его перьевой массе серебряная полоса света, и, вырвавшись из густоватой серости, острием вниз понеслась к земле.

– Ступай ко мне Влада! – прогрохотал бас Воителя, и вслед за тем зарокотало небо.

Девочка резво шагнула вперед… раз… другой… не сводя завороженного взора с лица Бога. Она ступила на каменную ступеньку и принялась подбадриваемая взглядом среднего сына Небо подниматься к нему. Вскоре преодолев разделяющее их расстояние, и не дойдя до Бога одной ступени, остановился, и только тогда заметила ядреный луч света, стремительно приближающийся к земле. Ходором из стороны в сторону заплясало внутри груди сердца, заструился со лба полупрозрачный пот, и тело Влады судорожно вздрогнуло, ощущая над собой ни с чем несравнимую мощь Божества, наполнившего той неведомой, немыслимой силой все кругом и точно затопившей изнутри ее плоть, мозг. А луч-молния, очевидно, решив удариться в саму каменную лестницу, Воителя али девочку неудержимо приближался к ним. По мере подлета та, теперь явственно проступившая, с острым наконечником и кудлатым хвостом молния выбрасывала в обе стороны от себя серебристые ленты света, слегка расчерчивая ими небо, прокладывая позади своего движения полосы. По первому серебристые полосы лишь блеклыми долгими лентами пролегали по небу. Разрывы меж них блистали ядреной голубизной цвета, так схожей с глазами Дажбы. Одначе, когда молния приблизилась достаточно близко к земле, нежданно вроде поглотил тот божественный оттенок весь небосвод не плотной серебристой мантией. Еще морг и мантия окрасилась в насыщенный чагравый цвет так, что, почудилось, надвигается гроза и голубизну небес заволокли плотные тучи.

А молния невдолге нависла над стоящим на ступенях Воителем и, не снижая быстроты своего движения воткнулась в его поднятую руку. Отчего стоящей чуть ниже Бога девочке показалось, она своим острым концом пробила кость Раса, выскочив с обратной стороны его длани, и тем самым сдержала полет. Молния лучисто блеснула, ослепив светозарностью сидящих на первых лавочках мальчиков, да только не тронула тем сверканием очи Влады. Потому юница и смогла узреть, как изогнутая в середине и достаточно широкая молния порывисто задрожала, и, выпустив из себя густой белый дым, на доли секунд окутала теми испарением и себя, и руку Бога вплоть до локтя. Прошло совсем немного времени, и резво дернулась в изогнутом своем центре молния, да рывком испрямившись, обрисовала ровный клинок. Еще морг и в верхушке ее, где когда-то имелся кудлатый хвост, вроде расчесанный гребнем, появилась мощная короткая рукоять, состоявшая из перекрестья и навершия, оное смотрелось выступающей полукруглой головкой разделенной на три части. На перекрестии и навершие поместилось увитое изысканным орнаментом в виде перевитых нитей ребро. Однако и само навершие, и перекрестие было богато украшено золотыми накладками, а в макушке трех головок располагались крупные, красные рубины с лучистым фиолетовым отливом. По полотну клинка с закругленным острием, проходили одна широкая и несколько узких желобчатых выемок.

Воитель медленно принялся опускать руку, а вместе с ней, как оказалось парящий в непосредственной близи от нее меч. Густоватый, белый чад, зависнув на прежнем месте и словно расчлененный на части клинком заметно колыхнувшись, стал испаряться. А рука Зиждителя уже опустилась настолько, что оказалась почти напротив лица отроковицы и тогда Владелина узрела над златой поверхностью ладони Бога, замерший на небольшом удалении клинок меча.

– Возьми этот меч Влада! – загромыхал своим могучим басом Воитель, и забитое серым полотном туч небо пророкотало в поддержку Зиждителя. – И будь от ныне и до века… сама и весь Род твой ратиборцами. Ратниками кои жертвуют собой во имя жизни своего народа.

Девочка надрывно выдохнула, и тем рывком будто выплеснула волнение в собственную плоть, и, вторя тому беспокойству, одновременно легохонько затрепетала ее необыкновенная, сияющая суть, надавив болезненным томлением на лоб. А Бог нежданно убрал свою руку с под меча, и тот чуть зримо заколебавшись в воздухе, неспешно начал снижаться. Вскоре меч поравнялся с грудью девочки, и тогда, она, вскинув правую руку, крепко ухватила его за рукоять. Еще малость того бреющего полета так, что не ощущался даже вес меча, и он также резко содрогнулся и тотчас отроковица почувствовала его полновесную тяжесть. Одначе, сдержав меч, в том чуть наклоненном виде, лишь погодя опустила его к долу, уткнув острие в каменное полотно ступени.