Артем Абрамов - Место покоя Моего Страница 32

Момент, если честно, был не просто серьезный — исторический. Первое явление Машиаха народу! Первый выход Иешуа-назаретянина не в качестве вечного ученика, но в роли Учителя. Именно с этого момента начался звездный и скорбный путь Иисуса как по земле Сынов Израилевых, так и дальше — по времени, в страшную даль! И для первого выхода он выглядел очень убедительно — никаких замечаний к роли. Хотя чего восхищаться? Он же не играл ее — жил в ней. Или лучше — просто жил.

Петр внезапно почувствовал, как страшно устал. Вдруг навалилось что-то, в глазах потемнело — грань обморока. Полез в давешний карман за капсулой стимулятора, проглотил — вроде отпустило. Увидел встревоженные лица учеников. Помыслил им: все в порядке, жив я, жив… Встал, потащился к палатке — подальше от празднества. Лег и сразу заснул. Как выключили.

А включили обратно — Иешуа с Иоанном, которые вторглись в тесное козлиное пространство, затормошили, разбудили Петра.

— Сколько я проспал? — ошарашенно спросил Петр.

— Долго, Равви, — засмеялся Иешуа. — Ночь уже пришла.

— Надо бы поесть, — сказал Иоанн. — Что-нибудь осталось?

Осталось от вчерашнего, и сегодняшнее добрые люди донесли: все те же хлеб, сыр, зелень, молоко. Дорожная пища. Петр всегда был неприхотлив в еде, профессия приучила.

Ели молча.

Петр нет-нет да поглядывал: что изменилось в Иешуа? И отмечал: ничего не изменилось. Как был — спокойный, не слишком торопливый в движениях, часто улыбающийся не только собеседнику — в данном случае сотрапезникам, — но и самому себе, чему-то внутри себя. Опять появились мысленные блоки — и у Иешуа, и У Иоанна. Петр полагал, что блоки — не от него, а друг от друга: все-таки сторожатся ученики, не хотят открываться. Иоанн — это понятно, это предполагалось. А Иешуа-то с чего? Иоанн ему — не соперник, скорее — помощник. Если уж совсем принизить роль Предтечи — всего лишь человек, громогласно объявивший о приходе Назаретянина. Конферансье. Мавр сделал свое дело…

Но сказать так, значит абсолютно не понимать те общественные законы, которые неписано существовали в религиозной ситуации первого века. Вне зависимости от роли — и заслуг! — Службы Времени вообще и Петра лично, более того — задолго до их незваного прибытия в Палестину в этом ближневосточном котле религий готовилась акция явления Сына Божьего. Отлично спланированная «пи-аровская», как говорится, акция! Клэр права: религия евреев, как величайшая монотеистская религия, едва родившись, начала готовить логичные, продуманные, на века растянутые действия, разделенные на этапы и долженствующие не просто сохранить религию на те же века, но и завоевать ею мир. Сначала — души, то есть нематериальную составляющую мира. Потом — все то, что за душами, то есть земли, страны, собственность, власть.

И Бог бы с тем, что Религия в итоге послужила лишь основой, фундаментом для христианства! Как без фундамента? Да к тому же такого прочного, абсолютно неразрушаемого, времени неподвластного. Плюс хитрость, в том фундаменте запрятанная — богоизбранность одного народа. Все остальные народы — лишь следующие за ним, Бог их не избрал…

Аарон… Моисей… Иисус Христос… Три ключевых имени на многотысячелетнем пути монотеизма. Все остальные персонажи истории, уложенной в книги Ветхого Завета, лишь предсказывали появление следующих. Сам Моисей, пророки смутных лет существования Сынов Израилевых и их веры — все обещали явление Мессии. Он, Христос, был придуман едва ли не с самого начала, и Иоанн последнее звено между надеждой, тысячу с лишним лет, со времени Моисея, питавшей веру, и реальностью, исполненной — тут Петр мог законно погордиться! — современниками Петра.

Иоанн и Иешуа — неразрывная пара. Последний из пророков, не просто предсказавший Мессию, но явивший его миру. И совершивший над ним таинство крещения, на котором две с лишним тысячи лет держится христианство. Жаль, что сегодня они всего лишь — два живых человека, не могущих понять свои роли в грядущей Истории…

— Спасибо за ужин, — сказал Иешуа, вытирая губы краем платка. — Пора и поговорить…

— О чем ты хочешь говорить? — спросил Петр.

— Обо мне. О брате моем, ныне обретенном, о Йоханане. О тебе, Равви…

— Начинай… — Петр отдал инициативу, хотел помолчать, послушать.

— Йоханан знаменит, — осторожно начал Иешуа, — весть о нем и его деяниях разлетелась повсюду. Он посвящает людей Богу и предсказывает явление Машиаха. Сегодня он сказал, что Машиах — я, и люди поверили, что я, четыре дня и три ночи шедший с ними из Галиля на юг, деливший с ними хлеб и ночлег, что я и есть Помазанник Божий…

— Ну, поверили, — сказал Петр. — И что?.. Будь попроще, Иешуа, ты не перед толпой выступаешь…

Иоанн молчал. Не он начал разговор — не ему встревать. Плюс — непонятно, Что хочет «обретенный брат».

— А если не я? Если Йоханан ошибся?

Иоанн в темноте хмыкнул.

— Йоханан не ошибся, — раздраженно сказал Петр. — Йоханан просто не мог ошибиться, потому что он знает то, что знаю я. И что знаешь ты, кстати… — не удержался, подколол.

И тут же подумал: зря подколол. В голове Иешуа варилась сейчас немыслимая каша. Все, что Петр годами вкладывал в него — знания, образы, умение, силу, память, волю, что еще?.. — в один момент ни с того ни с сего перемешалось и потерялось в мешанине. Еще вчера знавший свое предназначение в жизни, более того — абсолюта уверенный и своих знаниях, сейчас Иешуа растерялся или, точнее, потерялся — в знаниях как раз и потерялся. Петр отчетливо слышал просьбу о помощи и почувствовал угрызения совести: надо помочь. И надо, чтоб Иоанн помог тоже.

Что происходит? Да просто все, что Иешуа затвердил в теории, сегодня стало практикой. Реальностью. Как если бы человек, долго и тщательно учивший чужой язык по учебникам, вдруг разом оказался бы в стране, где этот язык — родной, И назад пути нет. И надо проверять: не врали ли учебники.

Л Иоанн опять заблокировал мозг, паранорм хренов, и помощи от него, похоже, ждать не следует. Пока он не разберется, кто здесь кто…

Впрочем, можно грешить и на матрицу. Тогда — скверно. Тогда — неизвестно, что будет дальше.

Ничего нет сейчас опаснее, чем растерявшийся Иешуа — рядом с Иоанном. У того и так крыша едет от ощущения собственной неполноценности перед объявленным Мессией, он вон все сделал, как должен был сделать, себя ломал, гордость свою непомерную уродовал, а долгожданный Мессия — весь в сомнениях…

Плевать на матрицу! Она виной или не она, а ситуацию надо исправлять… Петр сосредоточился, закрыл глаза и вторгся в означенную кашу из образов, умения, силы и т. д., мягко вторгся в мозг Иешуа и стал бережно расставлять все по полочкам, раскладывать по ячейкам, это — сюда, то — туда, сортировать «по уму», или иначе — выводить пациента из состояния внезапного стресса. Именно пациента! У психиатров, современников Петра, — а среди них есть сильные паранормы, правда, только в своей профессиональной области сильные, не дальше, — этот процесс почему-то именовался «гольфом». Но почему «почему-то»? Образно. Все белые шарики — по своим лункам… Только у психиатров всегда имеет место толковый помощник — мощный прибор, под названием «сортер», многократно усиливающий силу мозгового воздействия или пси-атаки — тоже термин оттуда. А у Петра — только он, Петр, и есть. А это страшно тяжело…