Генри Каттнер - Ось времени Страница 32

Я лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения. В первую очередь мне надо было обезвредить Пайнтера. Я даже думал, не загипнотизировать ли мне его, но это умение не входило в число моих способностей. Мой взгляд упал на маленькое стеклянное дерево. У его основания была кнопка, которую тысячу лет назад нажимал Де Калб. После трех неудачных попыток я смог дотянуться до нее носком ботинка. Топаз сражалась со мной так яростно, что я едва удерживался на ногах, но вот ветви дерева вспыхнули, началось медленное движение.

— Пайнтер! — крикнул я. — Смотри! Смотри!

Он еще не полностью вышел из-под гипноза и послушался моего приказа. Он повернулся, увидел движущиеся ветви, сделал гримасу и отвернулся.

Я схватил Топаз и, грубо повернув ее, заставил посмотреть на дерево.

— Смотри, Пайнтер! — кричал я. — Смотри, Топаз!

Я успел заметить, как он повернулся и стал смотреть на колдовское кружение, не будучи в силах отвести взгляд. Он стоял, и вскоре разум угас на его лице, а руки опустились. Топаз тоже прекратила борьбу и смотрела на дерево. Они оба были загипнотизированы. Пайнтер заговорил сонным голосом:

— Кортленд, это ты?.. Де Калб! Что случилось?

— Муррей, — позвал я его осторожно, я знал, что это может быть обман, но вполне возможно, что под гипнозом проснулся разум Муррея. Белем судорожно вздохнул, и тело его обмякло. Силовое поле заколебалось и исчезло, оголив нас перед солдатами, которые теперь изумленно смотрели на нас. Они искали взгляд Пайнтера, но встретили взгляд Муррея.

— Стойте! — рявкнул он им. — Стойте!

В смятении они подались назад. Пока они подчинились. Ведь они думали, что он Пайнтер, но так ли это?

Он повернулся ко мне и прошептал:

— Кортленд, что случилось? Я спал? Мне снилось, что я — Пайнтер.

Среди солдат начался шум. Они что-то говорили офицеру. Момент был критический. Пайнтер-Муррей повернулся к ним.

— Стойте! — снова крикнул он. — Ждите приказа! Это помогло на время, но они не будут ждать долго. Приказ бросить оружие немедленно превратит их нерешительность в неподчинение.

Но все решилось неожиданно просто. Серый свет замигал вокруг нас, исчез, снова появился. Послышалось жужжание. Свет все сгущался, и в сером тумане солдаты исчезли, как привидения…

Белем с трудом поднял голову.

— Теперь мы все здесь, — сказал он. — Пайнтер-Муррей, Кортленд… и… доктор Лотта Эссен… Белем — Де Калб.

Только после этого я повернулся. Стоя на коленях возле своего аппарата, Топаз вращала ручки управления. «Да нет, не Топаз», — подумал я. Лицо было ее и тело тоже, но когда она пристально посмотрела на меня и улыбнулась, я узнал серые глаза Лотты Эссен. Гипноз освободил ее, как освободил Муррея, из тюрьмы чужого разума, чужого тела.

— Сейчас я присоединюсь к вам, — сказал Белем и стал смотреть на вращающееся дерево.

Под куполом серого цвета наступила тишина. Когда механдроид повернулся к нам, он так и остался человеком-машиной, но на нас смотрел металлическими глазами Де Калб. Он улыбнулся.

— Прощай, Белем, — сказал он. — Теперь мы снова вместе.

— Но почему это случилось, почему? — допытывалась Лотта Эссен. Она, несомненно, говорила голосом Топаз, но это все же был ее ум, ее слова.

— Мне кажется, я понимаю. — произнес Де Калб губами Белема. — То, что мы попали в эту эру, вовсе не случайность. Мы четверо отправились на битву с Некроном, и я думаю, что будет именно битва. То, что случилось здесь, — просто тренировка, тест, а теперь мы отправляемся на окончательный бой.

— И некронный убийца с нами, — сказал я.

— С нами, потому что он неотъемлемая часть всей ситуации.

— Но подождите, — сказал Муррей. — Что стало с Пайнтером? Где Белем? Где Топаз? А ты, Кортленд, ты все время был собой?

— Все они присутствуют в наших разумах, — сказал Де Калб. — Как раньше мы в их. «Альтер эго» Кортленда было постоянно подавлено им. Почему произошло так, а не наоборот, я не знаю, но вспомните, Кортленд постоянно был нашим катализатором.

— Я должен добавить еще кое-что, — заметил я. — Мы никогда не получим назад свои тела, эти тела мы заимствовали. Если вы предпочитаете правду… Настоящие владельцы… Может быть, спят. Но кто из вас теперь рискнет уснуть? Можем ли мы теперь быть уверены, что проснемся самими собой? У каждого из нас два разума в одном теле. Что же случится, когда мы вернемся из этого путешествия?

— Увидим, когда вернемся, — твердо сказал Де Калб. — Мы будем спать, Кортленд, и проснется в конце мира тот, кому суждено проснуться.

Он колебался.

— Пора, — сказал он. — Смотри на дерево, Кортленд. Лотта и Муррей, смотрите. Значительно позже мы узнаем правду, когда проснемся в конце мира и посмотрим в Лицо Эа.

23. Лицо

Пока мы спали, время вращалось вокруг своей оси, текло, как река, крутилось, как колесо, вокруг своей оси, неслось вдаль, как Галактика, в бесконечном пространстве времени, а мы, неподвижные, спали в самом центре движения и, наверное, видели сны. Волны времени раскрывались перед нами, как волны Красного моря перед Моисеем, и из этих волн на меня смотрели любопытные лица, которые произносили слова на незнакомых языках. Эти слова звучали как бы издалека, но я слышал эти голоса, ощущал эти руки, которые трясли меня, заставляя проснуться. Затем среди этих голосов раздался властный голос. В волнах времени появилось и взглянуло на меня знакомое лицо, то самое, которое я видел в конце света. Я видел спокойные металлические глаза, слышал спокойный голос, полный мощи и силы. Его глаза встретились с моими. Я не мог сопротивляться его взгляду.

— Спи!

Волны времени сомкнулись надо мной, и я перестал существовать, но сны снова и снова возвращались ко мне. Снова ткань времени истончалась, снова любопытные лица склонялись ко мне, чьи-то руки трясли меня, стараясь разбудить. Но это были странные лица, такие странные, что я удивлялся даже во сне. Среди них, среди этих искаженных лиц, виднелась фигура, большая спокойная фигура человека-машины. Я узнал его по глазам и по той энергии, которую он излучал, заглушая голоса, залечивая дыры в ткани времени, и снова уходил в небытие.

Проходили неизмеримые интервалы времени, и сны возвращались, и на этот раз уже не лица смотрели на меня. Это были яркие точки света. Они слепили мне глаза, будоражили меня. Я пытался отвернуться, и тут среди них я увидел глаза — металлические глаза, светящиеся под дугами бровей, услышал отдаленный рокот голоса, который звучал, как гром. Огни погасли, как свечи на сильном ветру. Гром был почти осязаемым и исходил из мощного источника. Я знал, что это за источник. Я знал, так как видел металлические глаза, хотя они сильно изменились. Человек-машина уже не был похож на человека. Лицо его изменилось, как изменились условия его существования, как изменились его функции.