Иштван Немере - Дело Килиоса Страница 32

Я сказал на нашем языке:

- Дипп Килиос! Я работник Галактической Полиции. Именем Всемирного правительства вы арестованы. Ваши личные права недействительны до особого распоряжения. При первой же возможности вы будете доставлены обратно в 31-й век.

Он молчал. Мне почудился в его глазах странный блеск. Рамирес удивленно оглядел нас.

- Что происходит? - спросил он. - Вы кто такие, господа?

Говорил он по-испански.

- Игра окончена, Килиос, - продолжал я на нашем языке. - Долго мы не могли напасть на ваш след, но теперь-то уж вам не удастся вывернуться.

Рамирес снова посмотрел на меня так, словно я говорил с ним на тарабарском языке.

- Я Гальего Рамирес, законный президент Боливарии! - снова заявил он на испанском языке.

Видно было, что он заставляет себя говорить твердо. И я, и Баракс чувствовали, что Килиос боится, хотя и тщательно скрывает это.

- Вы только притворяетесь Рамиресом, Дипп Килиос, - отрезал я. - Но игра окончена, понимаете? Так что оставьте в покое испанский язык и признайте, что партия проиграна.

Он снова пробормотал что-то по-испански. Я уловил только обращение к Богу. Тут-то и появились у меня первые сомнения. Я посмотрел на Баракса и передал телепатему: "Внимание! Не подчиняйся!" Дождался подтверждения, что приказ получен и понят, и сказал вслух на нашем языке:

- Я лучше выйду, терпеть не могу вида крови. Убей этого несчастного. По крайней мере, не придется сторожить.

Я вышел в сад. Баракс остался с пленником.

Уже рассвело. Золотистое солнечное сияние залило сад и деревья. От кустов пролегли резкие тени. В районе Хувентул царила тишина. Только в кронах деревьев пересвистывались птицы. Утро было чудесное.

Подождав минут пять, я возвратился в подвал. Баракс подал знак: толку никакого. Пленник не проявил ни малейшего признака страха. Или нервы у него стальные, или он не понимает вашего языка. Мы с Бараксом переглянулись, и я сел на краешек кровати.

- Итак, поговорим по-испански, сеньор.

- Давайте поговорим, - поспешно отозвался он с заметным облегчением. - Наконец-то мы понимаем друг друга. Может быть, и договоримся.

- Вы не поняли, о чем мы только что говорили - я и мой товарищ?

- Нет. Не знаю даже, на каком языке вы беседовали, сеньор. Ничего подобного мне слышать еще не приходилось.

Я посмотрел на Баракса, и он понял, что я от него хочу:

- Не лжет.

Это был крах. То, что вчера и позавчера было лишь подозрением, сейчас, на рассвете 30 мая 1992 года, стало действительностью. Мы обманулись. Вернее, дали себя обмануть. Дипп Килиос перехитрил нас.

В подвал спустился Лоренцо. Многообещающе и со сдержанным, но плохо скрываемым гневом посмотрел на Рамиреса. Потом повернулся ко мне.

- Все в порядке, Рой?

- Пойдем выйдем.

Надо было срочно что-то придумать.

На дворе все уже было залито солнцем. Птицы пели на все голоса. Было тепло, природа дышала покоем. Мне было обидно от этой несправедливости, потому что для меня покоем даже не пахло.

- Лоренцо, - начал я. - Мы подозревали, что похитили настоящего президента, а оказывается, это его двойник. Тебе не приходилось слышать о том, что президенты обычно имеют оплачиваемых государством двойников? Вот я и думаю, что это как раз такой двойник. Всего я тебе сказать не могу, но одно ты должен знать: мы подозреваем, что Боливарией правит не бывший кондитер, а очень похожий на него внешне человек.

- Так значит, настоящий президент еще на свободе? - Лоренцо побледнел от волнения.

- Да, но ничего не бойся. В ловушку мы не попали. Будь у него где-нибудь спрятан радиопередатчик или что-нибудь в этом роде, Баракс непременно обнаружил бы. Через двойника им на наш след не выйти. Настоящий президент нас не ищет. Он занят другим - генеральский мятеж куда серьезнее. Наемного двойника он просто спишет как неизбежные издержки. Его сейчас куда больше заботит, как управиться с полковником Негадесом и генералом Кастельяно. А у повстанцев что новенького?

- Радио молчит. Но если бы я смог дозвониться к Эстрелле, все прояснилось бы. Кроме того, она успокоилась бы, узнав, что со мной все в порядке.

- А почему ты решил, что Эстрелле нельзя позвонить? Беги, звони, на кухне есть телефон.

Лоренцо ушел, а я принялся обсуждать со стариком-камердинером меню на завтрак. Уверен, старик отлично знал, что за отношения сложились между хозяйкой и мною, однако ничем не показывал этого. Наоборот, держался со мной, как с хозяином дома, это было приятно и подкрепляло мою уверенность в себе. Флора еще спала. Стараясь не шуметь, я вышел. В саду Лоренцо догнал меня.

- Ну, что сказала Эстрелла?

- Повстанцы на подступах к Боливару. На востоке и на севере заняты важнейшие города. Генерал Кастельяно объявил себя президентом, но на его стороне только часть вооруженных сил. Здесь, в столице, власть в руках полковника Негадеса. Городское подполье выжидает. Люди Лопеса тоже ждут, пока повстанческие отряды с гор подойдут поближе к городу.

Мы спустились в подвал сторожки. Лоренцо присел на краешек койки и спросил нашего пленника:

- Скажите, как сделать торт "Маддалена"? Что для этого нужно?

Рамирес оживился. Впервые на его лице появилась бледная тень улыбки.

- Молотые орехи, миндаль, сахарная пудра, яйцо, масло, чуточку рома, ну, и, конечно, тончайшего помола кондитерская мука...

Он подробно описал, как следует готовить и выпекать тесто, а затем продолжал:

- Когда корж будет готов, наверх я накладываю марципановые шарики. Некоторые поливают торт шоколадом, но, по-моему. это большая ошибка: вкус получается совершенно иной.

Лоренцо потащил меня в угол.

- Рой, вне всякого сомнения, это кондитер Рамирес! Я нарочно спросил Эстреллу, как сделать торт "Маддалена". А если этот человек знает толк в подобных делах, я голову даю на отсечение, что перед нами не кто иной, как самый настоящий президент Боливарии собственной персоной.

Я взглянул на часы.

- Сеньор Рамирес, сейчас вы позавтракаете, а часов, скажем, в десять я готов буду выслушать вашу историю.

- Какую историю?

- Ну, как же, историю про человека, который так разительно похож на вас...

Я не сводил с него взгляда. Меня интересовали его глаза. И я заметил, как при моих словах в них зажглась какая-то искорка. В элементарных реакциях я разбирался неплохо.

- Вот о нем-то и расскажете. В противном случае мне придется вас убить.

С этими словами я вышел. А он остался наедине с собой.

Сегодня Флора была какая-то не такая, как вчера и позавчера. За завтраком она вздрагивала, услышав любой шорох, ела нервно, говорила больше обычного.

- Рой, если в городе начнутся беспорядки, мы тоже окажемся в опасности. Мой муж служил свергнутому президенту, и эта солдатня, или бог знает кто там нынче у власти, могут ворваться в дом. У моего мужа было достаточно недругов в министерстве.