Аластер Рейнольдс - Город Бездны Страница 33

Но сегодня что-то неуловимо изменилось.

Никто не слонялся по помещению, изображая занятость. Да и вообще здесь было на удивление малолюдно. Те, кто остался, явно нервничали, словно ожидали сигнала тревоги.

– Что случилось? – спросил Небесный.

Но человек, который осторожно вышел из-за ближайшего контейнера с оборудованием, не был техником. Остановившись, он оперся о хромированное плечо присевшего робота-разносчика; лоб блестел от пота.

– Отец? – произнес Небесный. – Что ты здесь делаешь?

– Я бы тебе задал тот же вопрос, если бы не догадывался, что ты занимаешься своей текучкой.

– Так и есть. Разве я не говорил, что мы иногда работаем на поездах?

Тит казался рассеянным.

– Да… говорил. Прости, вылетело из головы. Небесный, помоги людям разгрузить оборудование, а потом убирайся отсюда вместе со своими друзьями.

– Не понимаю. – Небесный взглянул на отца.

– Просто выполняй. – Тит повернулся к ближайшему технику, заросшему бородой типу, который стоял рядом. Его скрещенные на груди лапищи с буграми мышц напоминали окорока. – То же самое относится к тебе и твоим людям, Ксавьер. Убери отсюда всех лишних, и подальше. Мне необходимо эвакуировать всю двигательную секцию.

Он отдернул рукав и что-то зашептал в свой браслет. Скорее всего, рекомендации, подумалось Небесному, но Старик Бальказар обязательно последует совету Тита Хаусманна. Затем отец снова повернулся к Небесному и удивленно поднял брови:

– Сынок, кажется, я велел тебе пошевеливаться? Это не шутка.

Норкинко и Гомес не торопясь проводили двух техников к ожидающему поезду, вскрыли одну из грузовых упаковок и принялись извлекать аппаратуру, царапая о стенки контейнера костяшки пальцев. Техник принял груз, передал следующему… Ящики плыли по рукам, покидали отсек и уходили на нижние уровни, к капсулам «спящих».

– Папа, что случилось? – спросил Небесный.

Он ждал, что отец начнет ему выговаривать, но Тит только качнул головой:

– Не знаю. Пока еще не знаю. Но с одним из пассажиров что-то не так, и это меня слегка беспокоит.

– А в чем дело?

– Чертов момио просыпается. – Отец промокнул платком лоб. – Этого не должно было случиться. Я спускался к ним в отсек и все равно не понял, в чем причина. И это меня нервирует, вот почему я хочу очистить помещение.

Что за чудеса, подумалось Небесному. Никто из пассажиров прежде не просыпался, а некоторые, наверное, совсем умерли.

– А почему это плохо, папа?

– Да всего лишь потому, что им не положено просыпаться. Если это происходит, значит так было запланировано с первого дня. Еще до того, как мы покинули Солнечную систему.

– Но зачем очищать зону?

– Я это делаю, потому что мой отец, твой дед, кое о чем меня предупреждал. А теперь выполняй приказ: разгрузи состав и сматывайся отсюда к чертям, понял?

В этот момент еще один поезд вкатился в отсек с противоположной стороны и стал впритык к тому, на котором прибыл Небесный. Из вагонетки вышли четверо охранников, подчиненных Титу, – трое мужчин и женщина – и начали облачаться в пластиковые доспехи, слишком громоздкие, чтобы путешествовать в них на поезде. Это были силовики корабля практически в полном составе, и полиция и армия; выполняли они и другие обязанности.

Проследовав вдоль поезда, отряд разгрузил стойки с блестящими белыми автоматами; действовали при этом охранники с нервозной осторожностью. Отец всегда твердил Небесному, что оружия на борту нет, но это звучало не слишком убедительно.

Со многими аспектами деятельности корабельных охранников Небесному хотелось познакомиться получше. Эта маленькая сплоченная и эффективная команда вызывала у него настоящий восторг. Но ему никогда не работать вместе с отцом. По сему поводу Тит дал юноше убедительное объяснение: начальник не может оставаться беспристрастным и справедливым, руководя собственным сыном, независимо от способностей того. От этого пилюля не стала слаще. В результате задания, которые отец поручал Небесному, никоим образом не касались вопросов безопасности. Данная ситуация не должна и не может измениться до тех пор, пока Тит возглавляет силовиков, и оба это понимали.

Небесный присоединился к своим друзьям, чтобы помочь с выгрузкой припасов. Юноши работали быстро, без привычной ленцы. Они нервничали. Здесь и впрямь происходило нечто необычное: не в правилах Тита Хаусманна придумывать проблему на пустом месте.

То и дело Небесный поглядывал на охранников.

Уже натянув на бритые головы матерчатые подшлемники, они постукивали по микрофонам, проверяли переговорные устройства на разных частотах. Затем извлекли из вагонетки бронированные шлемы, надели их, а сверху прикрепили опускающиеся монокуляры. От шлема к автомату тянулся тонкий черный шнур – чтобы прицелиться, достаточно посмотреть в сторону противника. Вдобавок шлем был оборудован инфракрасным и звуковым датчиками, которые могли пригодиться в тусклом освещении нижних уровней.

Закончив возиться со своей техникой, охранники подошли к Хаусманну-старшему, и тот быстро и деловито отдал им какие-то указания. Небесный пытался читать по его губам. В присутствии подчиненных отец выглядел абсолютно спокойным. Иногда он скупо взмахивал рукой или кивал. С тем же успехом он мог декламировать детский стишок. Даже пот у него на лбу, похоже, высох.

Вскоре Тит Хаусманн отпустил подчиненных, вернулся к поезду, на котором прибыл Небесный, и достал из вагонетки еще один автомат, для себя. Ни брони, ни шлема – только оружие, такое же ослепительно-белое, как у других. Оно было снабжено серповидным магазином и каркасным прикладом. В движениях отца читалось его отношение к оружию: никакой фамильярности, лишь спокойное уважение. Так человек обращается с ядовитой змеей, из которой только что выдоил яд.

И все это из-за единственного проснувшегося пассажира?

– Папа, – произнес Небесный, понимая, что отвлекает отца, – что на самом деле случилось?

– Тебе не о чем волноваться, – отозвался Тит.

Взяв с собой троих охранников, он оставил четвертого стеречь грузовой отсек. Группа исчезла в одном из вспомогательных колодцев, ведущих к отсекам «спящих». Некоторое время оттуда доносился, постепенно стихая, звук их шагов. Убедившись, что отец его не услышит, Небесный подошел к часовому:

– Что происходит, Констанца?

Она резко подняла монокуляр:

– А с чего ты решил, что я скажу тебе, если твой отец не сказал?

– Ни с чего я не решал, но почему бы, думаю, не попытаться? Помнится, когда-то мы были друзьями.

Он узнал ее еще в ту минуту, когда прибыл поезд. Да и не могли ее не привлечь, поскольку ситуация была достаточно серьезной.

– Ну, извини, – буркнула Констанца. – Просто мы немного на взводе.

– Ну да. – Он вгляделся в девичье лицо, все такое же красивое и волевое, и вдруг понял, что хочет провести по ее подбородку пальцем. – Я слышал о пассажире, который проснулся слишком рано. Это правда?

– Вроде того, – неохотно процедила она.

– И поэтому вам понадобился целый арсенал, о существовании которого я даже не подозревал?

– Как нам действовать, в каждом конкретном случае решает твой отец.

– Но он должен был объяснить свое решение. Что особенного в этом пассажире, кроме его пробуждения?

– Поверь, я не знаю. Но этого не должно было случиться. Момио не полагается просыпаться так рано. Это просто невозможно, если только кто-то не запрограммировал капсулу заранее. А кто стал бы так рисковать без особой причины?

– Все равно не понимаю. С чего это ему понадобилось просыпаться до срока?

– Чтобы сорвать нашу задачу. – Она нервно постучала ногтями по автомату и добавила тише: – Представь: один-единственный «спящий» оказался на борту не в качестве пассажира, а в качестве мины замедленного действия. Доброволец-смертник. Может, преступник, а может, ему нечего терять. Или он до того ненавидит нас, что готов на все, лишь бы уничтожить. Знаешь, чего стоило получить место на корабле Флотилии, когда она покидала Солнечную систему? Построив свой флот, Конфедерация нажила себе врагов не меньше, чем друзей. Думаю, найти смертника было нетрудно – дай только возможность с нами разделаться.

– Но провернуть такое непросто.

– Конечно. Если забудешь заплатить кому следует.

– Наверное, ты права. Ты серьезно насчет мины?

– Нет, конечно. Впрочем… кажется, это не такой уж и абсурд. Что, если нашим врагам, кем бы они ни были, удалось поместить диверсанта на каждый борт? Тогда получается, первый из смертников проснулся на «Исламабаде»… и предупредить экипаж было некому.

– Боюсь, от предупреждений было бы мало пользы.

Она насупилась:

– Ничего, разберемся. Может быть, просто капсула неисправна.

И в этот миг послышались первые выстрелы.

Операция велась в десятках метров под грузовым отсеком, но стрельба звучала пугающе громко. Почти сразу раздались крики. Небесный вроде бы услышал отца, но сказать наверняка было трудно – акустика эксплуатационного ствола придавала голосам металлический оттенок, делая слова неразборчивыми и размывая разницу тембров.