Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие Страница 33

Штильман сконфуженно замолчал и уткнулся в листок. Порой полезно сбить с людей излишнюю спесь. Хотя я удивлен, что она сохранилась в Григории Львовиче после санаторно-курортных процедур у пришельцев.

Карандаш в руке ученого начал вычерчивать линии. Между полумесяцем хребта и сопкой возникла неуклюжая ромашка с четырьмя лепестками. Два лепестка уперлись в склоны хребта и сопки, еще два протянулись по дну распадка.

- Это их корабль, - пояснил Штильман, ткнув карандашом в "ромашку". - Очень большой. Подозреваю, что, когда он опустился на землю, то раскрылся как цветок. В центре расположена его основная часть. Башня. Именно ее мы видим за вершиной хребта.

- Что в ней?

- Трудно сказать. Она напоминает обычную ракету. Внизу, вероятно, находятся двигательные установки и топливные резервуары - это можно предположить по дюзам и выпуклостям над ними. Выше начинаются цепочки окон, вероятно, там располагаются палубы. У самой вершины несколько платформ для посадки НЛО. Повторюсь, что сооружение весьма приличных размеров… Вокруг основной части расправлены своеобразные "лепестки". Они служат опорами конструкции, а кроме того на них смонтированы различные устройства, агрегаты и даже помещения. Я могу ошибаться в количестве лепестков, но вроде их было четыре… Вот здесь держали меня.

Он отметил лепесток, упиравшийся в склон хребта.

- Это все, что вы запомнили?

- Нет. Вот здесь, здесь и здесь… - Он расставил между лепестками маленькие круги. -…в воздухе плавают какие-то шайбы, величиной с автомобиль. Это посты наблюдения, нечто вроде охранных вышек. Я прятался от них под соснами.

- Теперь все?

- Нет. - Штильман посмотрел на меня. - Кроме этого комплекс накрыт силовым полем.

- Вместе с горным ландшафтом получается настоящая крепость, - задумчиво резюмировал я. - Постойте, а как вы прошли сквозь поле? Мы столкнулись с этой штуковиной - просто так, с кондачка, сквозь нее не просочишься.

- В тот момент поле было отключено. Не целиком, разумеется, только на определенном участке. Они вытаскивали какой-то груз. Мне удалось незаметно проскользнуть.

- Вам говорили, Григорий Львович, что вы бешеный везунчик?

Он отмахнулся.

- Вопрос не в этом. Нам нужно решить, как пройти сквозь силовое поле повторно! И у меня есть идея…

- Не надо идей. Мы располагаем устройством, которое дырявит силовые поля, как нож масло.

Густые брови Штильмана удивленно приподнялись над оправой очков.

- Да, - отрешенно подтвердил я, разглядывая схему, - боевой трофей. Степан Макарыч! Не подойдешь к нам на минутку?

Дед приблизился, не выпуская топора из рук. Я попросил его дать экспертную оценку плана. Он положил топор на стол (Штильман нервно вздрогнул от тяжелого стука, который издал инструмент), достал из нагрудного кармана очки, склеенные синей изолентой, и оглядел наши художества.

- Вот здесь, - ткнул он сухим пальцем в лист, - хребет и сопка соединяются. На картах вечная ошибка. С этого конца распадок закрыт наглухо.

- Нарисуйте, - попросил я, протягивая карандаш.

Он наклонился и, кряхтя, продолжил линию хребта, соединив его правый конец с сопкой.

- Вот так он идет, - авторитетно изрек Степан Макарыч.

- То есть получается, - сказал я, - что вход в распадок существует только со стороны долины?

- Я бы не назвал это входом. Бурелом, лесоповал - в лучшем случае ноги переломаешь.

- Все веселее и веселее! - Я озабоченно откинулся на спинку стула. - Григорий Львович, каким же путем вы оттуда выбирались?

- Я же говорил - через хребет.

- А в каком месте?

Штильман неуверенно обвел мизинцем середину хребта.

- Приблизительно здесь. Точнее не скажу.

- Здесь есть небольшой перевал, - подтвердил дед.

- Нам таким путем идти нельзя, - задумался я. - Будем видны как на ладони, даже если Степан Макарыч пожертвует простыни на маскхалаты. Наш академик сиганул через открытый участок с перепуга, ему дико повезло, что никто не заметил. Но мы не можем позволить себе рассчитывать на везение.

- Ночь была, - пробурчал Штильман. - И пурга поднималась.

- Есть одна расселина. - Дед указал на кончик хребта, пририсованный к сопке. - Не знаю, в каком она сейчас состоянии, мы туда зимой не ходим, может, снегом полностью засыпало. Но летом по ней ходили насквозь. Вообще распадок золотой - белка и соболь водится. И ягод не меряно…

- Куда выводит расселина? - оборвал я сентенции старика.

- К сопке, куда ж еще.

Я еще раз внимательно изучил карту.

- Уже теплее. Значит, если расселина не завалена снегом, мы можем пройти по ней через хребет и оказаться у подножия сопки. Далее наш путь пересечет одна из раскинутых ног космического корабля. Если мы ее преодолеем, то выйдем к пещере. Что ж, по крайней мере, это лучше, чем ломать ноги в буреломе или в наглую лезть через перевал… Как вы думаете, Степан Макарыч, пришельцы знают о расселине?

- Гамадрилы-то? - Глава клана Прокофьевых пожал плечами. - Со стороны ее не видать. А сейчас еще снегом позанесло. Может, и не знают. Но я не поручусь.

- Ладно! - Я хлопнул ладонями по столешнице. - Значит, с маршрутом я определился. Выступаем завтра в половину четвертого утра. Спать ляжем рано. Григорий Львович, вы идете с нами?

Штильман мелко закивал.

- Снегоход, скорее всего, придется оставить в поселке: он будет привлекать к себе внимание. Пойдем на лыжах. Найдете для нас пару комплектов?

Дед важно кивнул.

- У соседей возьму взаймы.

- И еще нам понадобится проводник, чтобы показал вход в расселину.

- Сам пойду. И Кирюху с собой возьму. Мало ли, пособить чем придется. Не ради забавы идете туда, небось по государственному делу.

- Точно. По государственному.

- Тогда тем более. Все-таки не для себя стараетесь - для людей.

Конечно, дед ошибался, что стараюсь я не для себя, но переубеждать я его не стал. Возле заснеженных круч Тамаринской стрелки опыт и голова Степана Макарыча мне здорово пригодятся.

Вечером, когда Кирюхина жена стала раскатывать для нас на полу матрацы, я подошел к Бульвуму. И застал его жующим. Раздвинув тонкие губы, маленькими укусами, словно обезьянка, пришелец грыз моченое яблоко. Лицо его при этом смешно морщилось, антоновка попалась кислая, по подбородку текли струйки сока. Я не видел, кто подсунул ему фрукт, но от него он морду не воротил, в отличие от моей рисовой каши.

Заметив меня, Бульвум прекратил трапезу и спрятал недоеденное яблоко в рукаве. Я скользнул взглядом по трубе бластера, стоявшей на подоконнике у него за спиной, потом молча, без предисловий (какой в них прок!) показал ему карту. Бульвумчик лениво окинул ее своими теннисными шариками. При виде разложенного космического корабля посреди распадка досадливо щелкнул языком. Жест получился до крайности человеческим - за мной что ли опять подсмотрел? Хотя я не помню, чтобы когда-нибудь цокал языком.