Тед Деккер - Тьма Страница 33

Все, что Том смог выдавить из себя, — неуверенный кивок и тихо произнесенное имя:

— Рашель…

Палус хлопнул в ладоши.

— Точно! Моя дочь, Рашель. Она выбрала тебя.

— И мы собрались здесь, чтобы тебе помочь, — подхватил Танис. — Ты потерял память, но мы поможем тебе вспомнить. Или выучить заново. Надеемся…

— Может, лучше я? — поднял руку Палус.

— Конечно, давай.

— Мы видим, какой прекрасный роман получится у вас с Рашелью, дочерью моей, но понимаем, что трудно тебе, не зная…

— Э-э-э… Ну… — Том запнулся.

— Прекрасно, прекрасно! — не выдержал Танис. — Я в глазах твоих прочитал…

Танис под руку провел его еще выше по склону.

— Она ведь тебе нравится?

— Да, нравится.

— Она должна это увидеть, если ты хочешь ее получить.

Тома так и подмывало смиренно задать один-единственный вопрос. А именно: что, если он не желает ее получить? Но нарушить обещание, данное Микалу, он не мог, не мог угасить воодушевление, охватившее отца Рашели.

— Я мог бы сочинить вашу историю, — продолжал Танис. — Прекрасную игру любви и красоты. Но это была бы моя история, а не ваша. Ты должен сам рассказать свою историю. В данном случае — прожить ее. А для того, чтобы понять, как развивается любовь, ты должен понять, как любит Элион.

Их энтузиазм увлекал, и Том задал вопрос, который Танис, несомненно, ожидал от него услышать.

— А как любит Элион?

— Прекрасный вопрос! Элион выбирает.

— Он выбирает, — повторил Палус.

— Он преследует.

— Преследует, — подтвердил Палус, сжав кулак.

— Он спасает.

— Спасает!

— Он ухаживает.

— Ухаживает!

— Он защищает.

Они словно в пинг-понг играли.

— Защищает. Ха!

— Он одаряет! — крикнул Танис.

Палус задержался.

— Это тоже оттуда?

— Почему нет?

— Имеется в виду, что он обычно идет с другими?

— Конечно.

Они переглянулись.

— Он одаряет! — выкрикнул Палус.

— Все это, дорогой мой Томас, ты должен проделать, чтобы завоевать сердце Рашели.

— Элион все это делает?

— Конечно! Ты, похоже, полностью забыл Элиона? — Казалось, они оба удивились в равной степени.

— Нет, не совсем. Припоминаю понемногу. — Он постарался отвлечь внимание от Элиона и вернулся к Рашели. — Извините меня за тупость, — Том постучал пальцем по лбу, — но от чего здесь можно спасать женщину? Ведь за пределами черного леса нет зла, не так ли?

Они переглянулись, уже в который раз.

— Ох, эти капризы памяти, — покачал головой Танис. — Игра, игра, друг! Все игра! И удовольствие от нее. Ты даришь деве ветвь с цветами, для чего? Не для того, чтобы она твой дар использовала, а просто потому что ей хочется получить от тебя подарок.

— А как насчет спасения? От чего ее спасать?

— Спасать — потому что ей хочется ощутить себя спасенной, Томас. Она хочет ощутить себя избранной. Точно так же, как и тебе хочется ощутить себя избранным. Всем нам хочется. Элион нас выбирает. Он спасает нас, и защищает нас, и ухаживает за нами, и осыпает нас дарами своей любви. В этом суть Высокого Чувства. И следуя этим правилам, ты завоюешь сердце Рашели.

Том почувствовал, что вопросов больше задавать не следует, хотя их концепция спасения не вполне уложилась в его голове.

— Расскажи ему, Палус. Думаю, история в данном случае окажется уместной. Я мог бы ее для тебя сочинить, Том, чтобы с ней идти в бой за свою любовь.

— В бой? — удивился Том. — В какой бой?

— Образно выражаясь, — пояснил Палус. — Завоевать сердце женщины — все равно что выиграть сражение. Это тебе, конечно, не с шатайками драться, проливая кровь. Такого мы никогда не делаем.

— Пока не делали, — поправил Танис. — Но скоро придет время… Давно пора отправиться в экспедицию и преподать этим кошмарным шатайкам урок-другой.

Чего и опасался Микал.

— Они ведь не покидают черного леса, — заметил Том. — Почему бы не оставить их там догнивать?

— Потому что они заслужили возмездие! — воскликнул Танис. — Злобные презренные твари. Мы знаем, на что они способны, об этом говорят истории. Думаешь, я доволен тем, что сижу тут, позволяя им плести сети коварства? Если так, то не знаешь ты меня, Томас Хантер! Я непрестанно размышляю, как покончить с ними, во имя всеобщего блага.

Эти страстные нападки на черных шатаек даже на Палуса подействовали несколько отрезвляюще. Том обратил внимание на какую-то внутреннюю нелогичность и непоследовательность рассуждений Таниса, хотя и не смог ее ясно вычленить.

— Покажи ему, Танис, покажи! Покажи, как мы можем, к чему мы готовы, — переключился Палус, загоревшись новой темой.

— Ладно, коли так. — И Танис, не заставив себя долго упрашивать, принял боевую стойку, очень похожую на исходную позицию рукопашного боя из снов Тома.

— Ты знаешь боевые искусства? — спросил Том.

— Да, так это называют в истории. Ты силен в истории?

— Ну, как сказать… Там разворачиваются мои сны. Там, во снах, я практиковался в боевых искусствах.

— Во сне ты живешь в истории, а тут все забыл, потому что стукнулся головой. Стройно и логично, — рассудил Палус.

— Так считает Микал.

— А Микал очень мудр. — Танис огляделся, как будто проверяя, не прибыл ли Микал. — Много ли видишь ты во снах своих? Подробны ли они?

— О том, что произошло после вируса в 2010 году, не знаю ничего, но до этого… кое-что знаю.

— Можешь мне рассказать о стратегии Наполеона? Как он выигрывал свои войны?

Томас задумался, попытался вспомнить.

— Нет, о Наполеоне ничего толком не помню. Но могу посмотреть. Могу книгу прочитать, когда засну.

Это сообщение Таниса удивило.

— Ну и ну! Ты и это можешь?

— Ну, не знаю. Честно говоря, мне в последнее время не до того было. Другим был занят. Ты знаешь о Великом Обмане? О вирусе.

— Кое-что знаю… но немного. Это случилось до больших бедствий, только это толком и знаю. Досконально об этом знают лишь двое мудрых. Микал и Тилей. Хотя Тилей больше не мудрый. Микал считает, что история нас лишь отвлекает и может увести по ложному пути. А Тилей… Если бы он мне попался, я бы разорвал его на куски, а куски эти сжег бы.

— Микал прав, — покачал головой Том. — Экспедиция закончилась бы крахом. Я из черного леса едва выбрался, черные твари чуть меня не убили, скажу я тебе. Злобная публика эти шатайки.

Сообщение Тома потрясло Таниса.

— Ты был в черном лесу? За мостом?

Он так возбудился, что Том засомневался, стоило ли об этом упоминать. Но Микал сам предложил это. Как иначе сможет Том отговорить Таниса от экспедиции?