Бен Бова - Властелины погоды Страница 33

– Добро пожаловать в Шангри-ла!

Мы обернулись и увидели, что по коридору к нам спешит Тэд, держа в руках портативный телевизор.

– Заходите, берите стулья, – сказал он, обогнав нас, первым вбежал в кабинет и установил телевизор на столе. – Хорошо, что ты пришел, Джерри.

– Как я посмотрю, покинув «Эол», ты начал купаться в роскоши, – сказал я, усаживаясь на стул.

Барни села рядом.

– Тули называет это хозяйство Шангри-ла, – сказала она.

– Россмен мог бы расщедриться на лучшее помещение, – сказал я.

Тэд пожал плечами.

– Разумеется, это трущоба, – сказал он. – Но это часть цепы, которую мы вынуждены платить. Не забудь, что это я к нему пришел, а не он ко мне.

– Я помню.

– Кое в чем эта дрянная обстановка нам помогает, – сказал Тэд бодрым тоном. – Каждому приходится держаться друг за друга. «Мы тут все вместе и должны помогать соседу, если хотим выжить». Так что работа идет полным ходом.

– А это самое важное, – сказала Барни.

– Кстати о Россмене, – сказал Тэд. – Через минуту он будет выступать по телевидению. Специальная программа из Вашингтона. О нашей засухе.

Он включил телевизор. После нескольких коротких реклам началась передача. По обе стороны от Россмена восседали советник президента по науке, доктор Джерольд Вейс, и отставной адмирал Корелли, глава Комитета по охране окружающей среды.

Тули вошел в комнату в ту минуту, когда комментатор представлял участников передачи. Он сдержанно кивнул мне и отошел к стене, чтобы лучше видеть происходящее да экране.

Доктор Вейс говорил что-то об объединении всех научных сил страны, а адмирал добавил к этому, какая замечательная организация ФКООС. Затем настал черед доктора Россмена. Камера приблизилась к его длинному серьезному лицу, и он начал вещать об обстановке, сложившейся в результате засухи. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, как человек, который не вполне уверен, что аудитория его понимает. Постепенно до меня дошло, что он рассказывает то же и теми же словами, о чем говорил Тэд столько недель назад, когда впервые поведал нам о проблеме засухи.

Глаз телевизионной камеры обратился к карте, Это была одна из карт, которую принес Тэд на совещание четвертого июля.

– Это же твоя работа! – вырвалось у меня.

Тэд мрачно ухмыльнулся.

– Только первый из слайдов. Будут и другие.

Россмен продолжал говорить и показывать слайды Тэда. Я видел, как изменялась картина засухи – в точном соответствии с прогнозами Тэда. Фронт высокого давления отступил к океану, и южные воздушные потоки, несущие морскую влагу, прорвались вновь вдоль восточного побережья. Слайды на экране сменились кинокадрами, показывающими, как самолеты засеивают облака и как в атомных подводных лодках инженеры в защитных костюмах проверяют реакторы.

– Они похожи на марсиан, – сказал телевизионный комментатор с тщательно отмеренной дозой восторженного удивления в голосе.

– Да, разумеется, – подтвердил доктор Россмен.

Камера вновь спанорамировала, и на экране крупным планом возникли участники передачи.

– Итак, – проникновенным голосом сказал комментатор, – дождь, свидетелями которого все мы стали, явился наглядным доказательством успеха вашей работы.

– Благодарю вас. – Россмен позволил скромной улыбке тронуть уголки его губ. – Я полагаю, что мы доказали возможность влияния на климат для решения критических ситуаций. Разумеется, если работа проводится под тщательным контролем и со всеми необходимыми предосторожностями.

Я взглянул на Тэда. Он, крутя между пальцами карандаш, изо всех сил пытался сохранить спокойствие.

– Так что теперь мы можем смело утверждать, – продолжал комментатор, – что засухи остались в прошлом?

Россмен согласно кивнул.

– Двухмесячный прогноз моих сотрудников указывает, что количество осадков для всего района и востоку от Аппалачей будет чуть выше нормы, Разумеется, мои прогнозы нельзя считать абсолютно надежными, но они – неплохое свидетельство тому, что с засухами мы покончим.

– Его прогнозы, – прошептала Барни.

– А теперь, – сказал комментатор, – я передаю слово доктору Вейсу, который должен сделать одно сообщение.

Камера переключилась на советника президента по вопросам науки. У него было приятное широкоскулое лицо, настолько загорелое и так густо покрытое сеткой морщин, что он казался скорее похожим на ковбоя, чем на физика.

– Работы доктора Россмена по воздействию на климат, которые являются новым словом в науке, и удивительные результаты в практическом их применении, что выразилось в ликвидации серьезной засухи, поразившей северо-восточные районы нашей страны, послужили основанием для моей рекомендации президенту выдвинуть доктора Россмена на получение Национальной медали за достижения в науке.

Трах! Карандаш сломался в больших пальцах Тэда.

– Как вам известно, эта медаль присуждается ежегодно за наиболее…

Тэд резко выключил телевизор.

– Национальная медаль! – тихо произнесла потрясенная Барни. – Это нечестно! Он же ее не заслужил.

– Я подозреваю, – сказал Тули, – что доктор Россмен так же удивлен этой новостью, как и мы с вами.

– Он не может принять награду, – сказал я. – Вся эта история рано или поздно станет достоянием гласности.

Тэд поглядел на обломки карандаша на своей ладони, затем высыпал их в корзину для бумаг.

– Вся эта история останется в довольно узком кругу, – сказал он. – Что бы вы сказали, если бы слуга Альберта Эйнштейна вдруг вылез с заявленном, что это он вывел законы теории относительности и что хозяин просто присвоил себе его открытие?

– Ну знаешь, это совсем не одно и то же!

– Теперь в принципе одно и то же, дружище. Но главное, что засуха кончилась, и модификаторы погоды нынче будут в моде. А это большой скачок и в нужном направлении. Россмен отлично понимает, какой получился расклад, знает об этом и директор Бюро погоды, как и твой друг конгрессмен. И прекрасно, пускай Россмен получит за это все возможные побрякушки и всю славу. При всем народе. Но талант-то остался у нас.

Я покачал головой.

– Медаль сопровождается премией в пятьдесят тысяч долларов, а это уже кое-что.

– Пустяки, – отрезал Тэд. – Деньги следуют за талантом, дружище. Я молод и горю желанием работать. Кстати, это напомнило мне, что ты здесь и ты нужен. Как насчет того, чтобы послужить обществу?

13. Собирается шторм

Сначала мне показалось, что я ослышался.

– Что ты сказал?

– Я хочу, чтобы ты пошел сюда работать. Ты нам нужен.

– Ты, верно, шутишь?

– Мне не до шуток. Погляди на эти трущобы, – он выразительно обвел руками комнату. – Думаешь, Россмену нравится, что мы здесь расположились? Думаешь, ему приятно таскать на шее Национальную медаль науки, пока мы на него глазеем? Рано или поздно начнутся большие неприятности, и мне нужны все мои друзья.