Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга Страница 33

Мы с Жоаном только-только собрались заняться разгадкой рисунка и надписей, начертанных на ней… — Гароди тяжело вздохнул. — А бедняга Жоан, дружище, погиб в той воздушной катастрофе, о которой в свое время писали газеты. Он летел к тебе, — грустно закончил Гароди свой рассказ.

— Да, не повезло тебе, старина. И Жоана жаль. Это был многообещающий юноша, — с искренним сочувствием проговорил Грасильяму и, чтобы отвлечь друга от тяжелых воспоминаний, поспешил перевести разговор:

— Давай, старина, поговорим об этом чудаке, вызвавшем нас сюда. Что ты думаешь о нем?

Но тут раздался стук в дверь. Негр-слуга вкатил столик с посудой, кушаньями и вином, быстро и бесшумно расставил все на столе и, узнав, что сеньорам он не понадобится, так же бесшумно удалился.

— Ты слышал, старина, легенду о Могуене? — спросил Грасильяму, когда дверь за слугой закрылась.

— Могуена… Могуена… постой, постой, дружище… А, вспомнил! Это нечто или некто, вроде лесного духа, так, что ль? — усмехнулся Гароди.

— Напрасно смеешься, старина, — нахмурился Грасильяму. — Помнишь печальный исход моей последней экспедиции на Топажос? Репортеры, наслышавшись рассказов от моих спутников, порасписали в газетах, что нас спас от гибели живой Могуена. Так вот представь себе, старина: Могуена и Мартино — одно и то же лицо… — И профессор Грасильяму рассказал другу обо всем, что говорилось в палате перед приходом Гароди.

— Может быть, это какой-нибудь шарлатан или мошенник? — попытался возразить Гароди, хотя и без особой уверенности в голосе.

— Нет, у меня создалось впечатление, что Мартино знает нечто очень важное и по каким-то особым причинам хочет поделиться этим важным именно с нами.

На следующий день старший врач ограничил свидание ученых с Мартино до десяти минут и то только по настоятельной просьбе больного.

Как только Гароди и Грасильяму вошли в палату, Мартино, словно угадывая их мысли, без всяких предисловий начал торопливо говорить:

— Я слышал, сеньоры, о вас как о гуманных, честных ученых, поэтому только вам и решил доверить свою тайну. Хотя это не только моя тайна. Слушайте! Племя лакори — потомков пришельцев с других планет — существует. Оно обладает огромными богатствами, часть которых хранится в усыпальнице древнего лакорийского вождя Таме-Тунга. Случайно местонахождение храма стало известно одному проходимцу.

Перед смертью он сделал на древней лакорийской книге записи, по которым нетрудно отыскать могилу Таме-Тунга. Часть этой книги совсем недавно побывала у вас, профессор Гароди. Но сейчас обе части — две прозрачные пластинки находятся в руках очень плохого человека…

Мартино перевел дыхание и откинулся на подушку. Чувствовалось, что ему очень трудно говорить, но он поборол слабость, сделал глубокий вдох и продолжал:

— Это страшный человек. Его имя — Агурто, или Железный Капитан, или Леми Диаш.

Он — беглый каторжник. Сеньоры! Не допустите разграбления древней могилы! Нужно уничтожить эту злосчастную книгу или… или опередить Железного Капитана…

Голос больного ослаб. Ученые напрягли слух, стараясь уловить каждый звук.

— Помогите последним сынам некогда великого народа уберечь свою святыню. Я верю, вы сделаете это…

Какое-то время Мартино молчал, но потом прошептал:

— Прошу вас, сеньор Гароди, наклонитесь ко мне. Я скажу священное слово, которое откроет вам путь к цели сквозь заслон лакорийцев, стерегущих могилу вождя. Как отыскать могилу — прочтете в блокноте, что я вам передал.

Гароди наклонился. Мартино шепнул ему что-то и в изнеможении упал на подушки.

Ученые с тревогой глядели на его побледневшее лицо. Гароди нажал кнопку, чтобы вызвать врача. Но больной приоткрыл веки, выразительно поглядел на Грасильяму.

Ученый наклонился почти к самому рту Мартино, и тот тоже что-то шепнул ему на ухо и тут же внезапно приподнялся.

— Не забудьте же, сеньоры, то, что я вам сказал. — Мартино хотел сказать еще что-то, но не смог: из горла вырвался только хрип.

В палату вошел врач. Ученые поспешно ретировались.

До самого вечера они просидели в приемной клиники, наводя справки о состоянии Мартино, у которого началось воспаление мозга. Тут же они узнали, что Мартино в клинику привез какой-то водитель такси, который нашел его полураздетым, в бессознательном состоянии у обочины пригородного шоссе. Когда Мартино пришел в себя, он назвался сотрудником ботанического сада, что было подтверждено полицией.

На следующий день, во время завтрака, слуга принес профессору Грасильяму письмо.

Вскрыв конверт, профессор обнаружил внутри карту и банковский чек на довольно солидную сумму, выписанный на его имя, и записку, в которой указывался адрес некоего Мануэля Контрероса, хозяина отеля «Отдых капитанов» в Сантарене. К нему профессор должен был обратиться, если почему-либо ему понадобится отыскать Мартино.

Профессора сейчас больше всего занимала карта.

— Черт побери! Старина, смотри! Могила Таме-Тунга! Значит, эта долина существует! Ведь я же был недалеко от нее, у верховьев Топажоса! — радостно клокотал Грасильяму, тыча пальцем в карту. — Теперь я доберусь туда без труда!

Друзья склонились над картой и долго рассматривали ее.

— Меня интересует, кто же такой этот Мартино? На индейца он не похож, на европейца тоже, — сказал Гароди. — Почему это его, ботаника, вдруг волнует вопрос о существовании лакорийцев и почему он так ратует за неприкосновенность древней могилы?

— Мне совершенно безразлично, к какой расе он принадлежит, но что Мартино — благороднейший человек, в этом я твердо убежден. Хотя, черт побери, зачем же он увел меня от верховьев Топажоса? — недоумевал Грасильяму. — Нет, нет, я не останусь глух к его просьбе и на этот чек немедленно снаряжаю экспедицию.

Слышишь, старина? Что думаешь ты по этому поводу?

— То же, что и ты, дружище! Отправляемся вместе…

В следующий миг ребра почтенного директора музея трещали в мощных объятиях друга.

— Ой, хватит! Пусти! Еще немного, и ты был бы одинок в своих скитаниях по джунглям, — едва отдышался Гароди. — Кстати, дружище, какой пароль сказал Мартино для усмирения стражей лакорийской святыни?

— Макалуни!

— Странно. А мне он сказал: Лакастра!

Глава 10

Подвиг или преступление?

В селении царило всеобщее возбуждение. Мужчины гневно потрясали оружием, взволнованные женщины размахивали руками. Громче всех разорялся Волосатый Таку — маленький индеец с темно-медным лицом и густой растительностью на теле.