Брайан Олдисс - Седая Борода Страница 33

— А тебе бы все чепуху молоть, старый дуралей, — отозвалась Беки.

Они стояли и махали вслед медленно удалявшимся лодкам, Товин следил за ними, прищурившись, пока их очертания не растаяли во мгле.

— Вот они и ушли, — сказал Чарли, налегая на весло. — У нее, конечно, злой язык, но мне жаль, что они остались среди воров.

Чарли греб вместе с Джефом Питом в его лодке.

— Это еще неизвестно, кто воры. Может, наши вещички прихватили люди Джингаданджелоу. А с другой стороны, может, тут старик Товин руку приложил. Я ему никогда не доверял, старому мошеннику.

— Как бы там ни было, Господь позаботился о нас, — сказал Чарли. Он наклонился и погрузил весло в черную воду.

Глава четвертая

Вашингтон

В первые мрачные дни пребывания в Спаркоте, когда из собравшейся там толпы складывалась община и чумное лето сменялось дождливой осенью, Чарли Сэмюелс не догадывался, что ему знаком высокий человек с большой лысиной и пышной бородой. В то время люди больше думали о врагах, чем о друзьях.

Чарли прибыл в Спаркот на несколько дней позже Тимберлейна и в подавленном настроении.

Отец Чарли владел небольшой книжной лавкой в одном городке на южном побережье. Эмброз Сэмюелс был довольно мрачным человеком. Когда у него немного улучшалось настроение, он читал вслух миссис Сэмюелс, маленькому Чарли и двум его сестрам, Рут и Рэчел. Читал он старые книги по теологии, которыми был завален третий этаж дома, или произведения старых и унылых поэтов, пользовавшихся столь же низким спросом, как и теология.

Многое из этого мертвого хлама в конце концов прочно засело в голове у Чарли. Даже спустя много лет он мог цитировать отрывки из этих книг, не зная их авторов и помня лишь, как их называл отец: «с золотым образом, ин-кварто“» или «на телячьей коже, ин-октаво“».

Все люди думают, что смертны лишь другие — не они;И лишь когда удар судьбы коварнойСердца их ранит — тут они трепещут.Но сердце исцеляется так быстро,И не найти уже следа от раны.Как от крыла следов не остается в небе,А в море борозды от корабля,Так умирает в сердце нашем мысль о смерти,И вместе со слезой, оплакивая близких,В могилу мы ее роняем.

Чарли знал, что это неправда. Когда ему было одиннадцать лет, коварный удар судьбы навсегда заронил в его душу мысль о смерти. В тот год человечество поразила лучевая болезнь — в результате намеренного действия, которое люди назвали несчастным случаем. Отец Чарли умер через год от рака.

Магазин продали. Миссис Сэмюелс с детьми переехала в свой родной город, где получила место секретарши. Чарли начал работать с пятнадцати лет. Его мать умерла три года спустя.

Чарли брался за разного рода неквалифицированную работу, стараясь заменить своим сестрам отца. Этот период — конец восьмидесятых — начало девяностых годов — по сравнению с последующим можно назвать и морально, и экономически стабильным. Но с работой Чарли не везло. Его сестры уже поступили на службу и неплохо зарабатывали, а он оставался безработным.

Начало войны стало решающим моментом в жизни Чарли. Ему тогда исполнилось двадцать девять лет. Безумная агония человечества, кровавая борьба наций за немногих оставшихся в живых детей убедили его в одном: есть нечто более высокое, чем человек, если все мироздание не насмешка. Чарли принял крещение в Методистской церкви; его отца такой поступок привел бы в бешенство.

Чтобы избежать призыва в армию, Чарли вступил в Педиатрический Корпус, отделение Проекта Поиска Детей, чьей задачей было спасать жизнь, а не отнимать ее. Он расстался с Рэчел и Рут и оказался в гуще мировой схватки. Тогда же он познакомился с Олджи Тимберлейном.

После революции и выхода Британии из войны в 2005 году Чарли вернулся и разыскал своих сестер.

К своему ужасу, он узнал, что Рут и Рэчел стали проститутками и вполне преуспевали. При этом днем они продолжали работать в каком-то магазине. Чарли закрыл глаза на некоторые вещи, поселился вместе с сестрами и стал защищать их, где и как мог.

Он неплохо справлялся с ролью вышибалы. Между тем при Коалиции наступили тяжелые времена, и позднее, при Правительстве Национального Единства, ситуация не улучшилась. Мир ветшал и погружался в хаос. Заработок сестер был необходим. Дела у них шли хорошо, пока в Англии не распространилась холера.

Чарли забрал сестер из охваченного эпидемией города и повез в сельскую местность. Рэчел и Рут не сопротивлялись: они успели повидать немало ужасов. Последняя страшная сцена — смерть клиента на лестнице — заставила их поспешить к маленькому автомобилю, который Чарли приобрел на свои сбережения.

За чертой города машина сломалась. Оказалось, что в двигателе застрял нейлоновый чулок. Дальше они двигались пешком с мешками за плечами по дороге, которая вела — хотя они этого не знали — в Спаркот. Многие беженцы шли тем путем.

Это исход был поистине ужасен. Среди путников попадались настоящие бандиты; они нападали на своих ближних, перерезали им глотки и завладевали их имуществом. И иного рода разбойник брел по той дороге; он проникал в кровь, разжигал пламя лихорадки и желал только одного: убивать. На Рут он напал в первую ночь, на Рэйчел — в третью; и обе женщины остались лежать в земле под крестами, которые Чарли смастерил из кольев пыльных оград.

Добравшись кое-как до столь сомнительного убежища, как Спаркот и оказав помощь женщине по имени Айрис, которую через восемнадцать месяцев взял в жены, Чарли совершенно замкнулся в себе. Внешний мир перестал его интересовать. В раненом сердце окончательно обосновалась страшная мысль.

Чарли и Тимберлейн изменились очень сильно; неудивительно, что они узнали друг друга не сразу. Шел 2029-й год, и они не виделись больше четверти века — с 2001-го года, когда еще бушевала война и оба служили в Педиатрическом корпусе. Тогда они были в далеких краях — прочесывали опустошенные долины Ассама[4].

Из их патрульной команды в живых остались только два человека. Эти двое по привычке шли «в колонну по одному». Позади шагал капрал Сэмюелс, который нес нэттерджек2 — легкое ядерное орудие — вещевые мешки с провизией и канистру с водой. Он двигался, словно сомнамбула, и постоянно спотыкался.

Прямо перед ним покачивалась детская голова и смотрела на капрала невидящими глазами. Левая рука ребенка свисала вдоль бедра человека, на широкой спине которого он лежал. Этот ребенок, худенький мальчик лет девяти с бритой головой, принадлежал племени Нага. Он был без сознания; мухи, роившиеся над его глазами и раной на боку, не причиняли ему беспокойства.