Евгений Щепетнов - Слава. Возрождение Страница 34

Пройдя через оживленный и шумный зал в свою комнату, под взглядами-прицелами посетительниц, Слава и Лера с облегчением уселись на стулья, сбросив опостылевшие плащи и вытянув ноги. В комнате было тепло, в маленькие оконные стеклышки бился дождь, и не хотелось никуда отсюда выходить, даже чтобы поесть.

– Ну что, принесешь еду сюда? – улыбнувшись, спросил Слава. – В связи с последней информацией не хотелось бы тебя подвергать опасности на этом «диком Весте». Или уж наплюем на все и пойдем питаться, как и все? Что-то мне претит прятаться в комнатушке, когда внизу ждет горячий суп, пироги и салаты!

Лера сглотнула слюни и храбро заявила:

– Наплевать на них! Пошли да поедим нормально, как люди! Ну убью парочку, и что?

– А потом еще парочку, и еще… – задумчиво проговорил Слава. – Слушай, у меня есть одна мысль, как их утихомирить. Давай-ка сюда Хагру.

– Что, Слав, ты хотел узнать? – Девушка наклонилась вперед и с усмешкой посмотрела на мужчину. – Хагра тут!

– Послушай-ка… по вашим законам чести женщина может вызвать мужчину на поединок?

– Смеешься? Это все равно как вызвать трехлетнего ребенка или старушку-инвалида! Ты вспомни, какой шум был, когда ты вызвался участвовать в Играх, – половина участниц чуть не сбежали! И потом скандал был…

– А вот такая ситуация – женщина вызвала женщину, но та отказалась участвовать в поединке? Это как?

– Ну так не может быть… Как это так? Если официально, с надзором Главы, как она может отказаться? Ее изгонят из города, лишат должностей и жалованья… хм… Чего ты задумал?

– Да надоело скрываться. Давай, сделаем вот так… – И Слава объяснил, что нужно сделать.

Через десять минут они уже шагали вниз по лестнице, в обеденный зал, – Лера-Хагра в килте, а Слава в одних шортах. В зале было жарко от печей, от кипящих котлов, так что практически все посетительницы сидели полураздетые, в одних суконных штанах или – реже – в килтах. Впрочем, портупеи с мечами были на месте, в каком бы состоянии обнаженности они ни находились. В воздухе вкусно пахло жареным мясом и пряностями, так что голод Славы и Леры увеличился многократно. Если Лера-Хагра еще обладала обычным телом, которое подольше терпит голод, то Слава, с его ускоренным обменом веществ, просто сгорал от желания проглотить что-то вроде быка.

Кто-то из посетителей заметил спускающуюся вниз парочку и громко присвистнул, толкая соседку в локоть:

– Глянь, глянь, какой красавец! И этой метелке достался! Ну что за несправедливость! У нее и сиськи-то как следует не выросли, а глянь, какого мужика отхватила! Боги несправедливы, как и обычно. Сколько уже сижу в этой дыре и едва раз в две недели мужика имею, а тут… Коряга чертова!

– Ну не такая уж коряга, – с усмешкой сказала ее соседка, женщина лет тридцати, со шрамом на плече и голове, пересекающем короткую прическу белым росчерком. – Очень даже красивая девчонка, я бы с ней покувыркалась. Аппетитная штучка. А мужчина – женоподобный, конечно, но вон какой здоровенный… представляю, если залезть на него, он до самого горла достанет! Ух… просто мурашки по коже! Ты ешь, ешь, а то опять нажрешься вина и будешь валяться. Когда пьешь – надо плотно есть.

Слава и Лера прошли к свободному столику в углу под взглядами молчаливых от неожиданности присутствующих и уселись так, чтобы Слава видел зал, а Лера сидела к нему спиной – он так настоял.

Зал снова загудел, и все старались сделать вид, будто совсем не интересуются этим мужчиной за столиком: ну правда, и кому он нужен? Нам и без него хорошо! Это напоминало, как если бы в комнату, полную половозрелых и не очень-то удовлетворенных мужиков вошла девица в микроюбке и с рвущей топик грудью, – волей-неволей взгляды присутствующих возвращались к Славе.

Подошла подавальщица – в кожаной юбке, как всегда очень короткой. Подавальщица была довольно толстой, широкой, и потому ее объемистый живот свисал над поясом, навевая мысли об арбузах. Массивные груди колыхались в такт движениям, и Слава подумал о том, что в этой даме есть что-то рубенсовское. И еще: он не удивился бы, если она служила тут и вышибалой, выкидывая пьяных дамочек, бьющих посуду. Наверное, так и было, потому что лицо подавальщицы покрывали шрамы, а кулаки ее вызывали уважение своими размерами. Ниже Славы, но гораздо, гораздо шире, она выглядела как борец сумо.

– Эй, сладкая парочка, что будете заказывать? – громко спросила она и, наклонившись ниже, тихо сказала: – У вас башка-то есть? Сидели бы в своей комнате да трахались каждые пять минут! Какого хрена вы сюда спустились? Я бы принесла вам еду в номер, а так сейчас знаете что начнется? Это они еще не поддали как следует! А поддадут… впрочем, ваше дело. Только я за последствия не отвечаю.

– А ничего не будет, – сказал Слава. – Главное, ты не вмешивайся, хорошо? И принеси нам… что там у вас? Мясо, пироги, суп – всего побольше. Очень проголодались.

– Вижу, что ты проголодался, – усмехнулась подавальщица. – Истощал, бедный! Ты, девочка, его в черном теле держишь, не кормишь совсем. Эдак он вообще скоро в бабу превратится, член и тот отвалится от голода! Нет бы кормить своего мужчину как следует! Эх, молодежь, молодежь… ничего не понимаете в жизни. Сейчас принесу вам. Сегодня удались отбивные и суп из героса с фунарками. Пироги – само собой, как есть суп без пирогов! Щас, щас несу, – заторопилась она, услышав, как у Славы забурчало в животе. – Бедненький, заморила тебя злая баба! Попить пивка принести или сладкого чего-нибудь?

– Пивка, – серьезно сказал Слава, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Лера уже смеялась, закрыв лицо руками.

– Значит, заморила я тебя, несчастный? – сказала она, вытирая слезы и довольно вздыхая: – Злая баба?! – На нее опять напал приступ смеха, и Лера захихикала в кулак.

С полчаса парочка наслаждалась ужином. Слава съел невероятное количество пищи, под радостные похвалы подавальщицы, типа «Ох, как кушает мужчинка! Молодец! Скоро будет на настоящего мужчину похож, а не на высохшую злобную бабу-воительницу!» Лера только довольно похохатывала на слова подавальщицы, а Слава усмехался и сметал все принесенное. Наконец и его живот наполнился, он взял недопитую кружку и стал незаметно рассматривать тех, кто находился в зале.

Зал теперь был совершенно полон, как говорится, яблоку негде было упасть. Все активно поглощали еду и питье, поглядывая на «гвоздь программы», полуобнаженного мужчину в углу. Появились две девушки-музыкантки, которые устроились возле стойки: одна стала наигрывать что-то на инструменте, похожем на мандолину, а вторая запела слабеньким, но довольно приятным голосом некую балладу об отважных воительницах, пошедших на бой со злыми грессами и сложивших там свою голову. Песня была душещипательной, особенно та часть, где одна положила другой голову на плечо и сообщила, что не расстанется с ней никогда.