Кир Булычев - Похищение Тесея Страница 34

— Скажу больше, в случае, если ВР-круиз проходит по категории «О»… — Опасный? — спросила Кора. — Умница! — уже привычно воскликнул Гермес, вызвав гневный взгляд секретарши. — Маршрут Тесея расценивается как «40», понятно? — Понятно. Чрезвычайно опасный. — В таких случаях мы ведем мониторинг состояния здоровья путешественника. И даже если он не умер, но параметры тела крайне ненормальны, мы посылаем в примерное место действия своего агента. Но это стоит безумных денег и не всегда дает эффект. — Почему? — спросила Кора. — Потому что мы знаем точку нахождения путешественника в пространстве и времени только приблизительно. Постоянна лишь неподвижность. Неподвижность означает смерть. Если вы умерли, то мы вас вытащим, но если вы живы, то вас трудно локализовать в пространстве и времени — вы же движетесь активно. Так что наш агент может помочь, может даже эвакуировать круизника, но порой это ему не удается. Особенно если круизник сам не хочет, чтобы его нашли, и решил покончить с собой. — И предвосхищая вопрос Коры, доктор Гермес-Полонский закончил: — Да, так было трижды. Один раз мы смогли вытащить и оживить самоубийцу, дважды потерпели поражение.

— Как же так? — спросил Милодар, не скрывая сарказма. — Ведь ты сказал: наступила смерть, завершилось движение, объект неподвижен, вы его вынимаете из круиза, но терпите поражение?

— Есть редкие ситуации, когда мы его достать не можем, — уклончиво ответил президент и добавил специально для секретарши: — Это можно не фиксировать.

— Значит, — сразу же бросила в него вопросом Кора, — можно убить человека так, что вы не сможете его вернуть и привести… в порядок? — Теоретически — да. Практически — очень трудно. — Любопытные же вы открываете перед нами перспективы, — сказал Милодар. — Крайне любопытные. Вы не только допускаете смерть клиента во время увеселительной прогулки…

— Кто говорил здесь об увеселительных прогулках? Это ВР-круиз типа «40»!

— Чрезвычайно опасный, — пояснила секретарша. — Но вы еще утверждаете, что мы будем рисковать жизнью моего ценнейшего агента? — Милодар указал бутылкой на Кору.

— Давайте уточним, что будет делать ваш агент в чужом ВР-круизе?

— Она будет беречь принца Густава, который представляет особую галактическую ценность, от покушения. — Так не бывает!

— Причем вы гарантируете, что никакой чужой личности агенту Орват вы не будете навязывать. — В том мире — все современники! — А Кора останется Корой.

— Исключено, исключено, исключено! Вы хотите опозорить меня и разорить.

— Наоборот, я хочу спасти вашу репутацию и поэтому рискую жизнью лучшего агента.

Может, лучше было бы спросить мое мнение? — подумала Кора, но вслух ничего не сказала. Ей польстило то, что ее назвали лучшим агентом. Понятно было, что эти слова вырвались у Милодара только потому, что он торговался с Гермесом, новее же!

— Я могу в крайнем случае направить в прошлое моего сотрудника, — произнес доктор Гермес. — Но только не вашего агента, совершенно неподготовленного, обреченного на провал, к тому же молодую женщину! Нет, нет и еще раз нет! — Президент стукнул по столу пухлым кулаком.

— Ну что ж, — вздохнул Милодар так, словно и в самом деле решение далось ему с трудом. — Властью Галактической Федерации я приостанавливаю деятельность концерна «Виртуальная Реальность» как подвергающую опасности жизни своих клиентов.

— Вы сошли с ума! Вы разоряете миллионы акционеров, вам этого скандала не пережить.

— И вам тоже, коллега, — ответила голограмма Милодара.

И доктор президент Гермес-Полонский с проклятием капитулировал.

Когда перед уходом в ВР-круиз Кора прилетела на Центральную базу комиссара, расположенную подо льдом в Антарктиде, Милодар, пожав ей руку и поцеловав в щеку, — на базе он позволял себе бывать в естественном виде, то есть во плоти, — сразу провел к себе в кабинет.

Он взял со стола небольшой объемный портрет молодого человека, с капризным мокрым ртом, низким лбом итальянского патриция времен Возрождения и курчавыми рыжеватыми волосами. — Узнаешь? — спросил он. Кора покачала головой.

Милодар включил проектор, и на стене появилось изображение Космовокзала — известного шереметьевского терминала. Из туннеля для пассажиров вышел этот молодой человек, одетый богато, но старомодно. — Неужели не узнаешь? — спросил Милодар. — Да нет же! — Ты ненаблюдательна.

Он включил еще один фильм. Кора сразу догадалась — эта пленка была снята ею самой посредством камеры-пуговицы в бедной светелке красавицы Клариссы. Вот и сама Кларисса, вот и старушка, оказавшаяся оракулом Джадсоном.

Глаз камеры обследовал обшарпанные и залатанные обои, протертый ковер с изображением лебедей в пруду, ученический стол с фанерным верхом, на котором лежали учебники странной красавицы…

Затем глаз камеры переместился на стены и последовательно пригляделся к фотографиям, портретам и открыткам, прикрепленным к обоям. Открытки, как правило, изображали какой-то небогатый приморский городок, куда Кларисса, видно, ездила отдыхать; на фотографиях были изображены капралы и фермеры — возможно, предки и родственники девушки…

— А теперь прошу твоего внимания, — сказал Милодар. — Я догадался совершить некий фокус, до которого ты, моя крошка, по неопытности не додумалась. Мы снимаем тонкий слой грима, нанесенный на стены и пол, и смотрим, что же скрывается за обоями и открытками… Смотри!

Верхний слой картинки медленно расплавился. По мере того как таяло изображение. Кора, к своему изумлению, видела, что и комната приобрела иной вид.

Под потертыми залатанными обоями обнаружились иные, шелковые, давленые, безупречные в голубизне, новизне и беспорочности. Попугаи и трясогузки летали с ветки на ветку… Портреты, развешанные по стенам, принадлежали кисти посредственных, но вполне профессиональных светских художников, на полу раскинулся пышный ковер чудесного рисунка, а столик семнадцатого века был изящно инкрустирован драгоценными камнями. На столе лежало несколько модных журналов — и ни одной тетрадки. Да и сама Кларисса была одета настолько дорого и изысканно, что сразу стало ясно, что на туалеты она ухлопывает львиную долю чьих-то денег. — Это гипноз? — спросила Кора. — Нет, это так называемое наведение антиглянца. Недавнее и довольно дорогое развлечение: твое жилище и ты сам выглядишь в глазах гостя так, как тебе того бы хотелось. Тончайшая пленка скрывает истинный интерьер… А теперь посмотри на самый большой портрет над столом.

— Это он! — воскликнула Кора. — Кто он?

— Тот, кто прилетел. Чью фотографию вы мне только что показали.