Василий Головачёв - Предсказанное. Том 2 Страница 34

Знакомый щелчок — будто тетива лука ударила в щиток на руке!

Рулон внезапно потерял вес, начал разматываться сам собой с тихим «подземным» гулом.

Дар выпустил его, попятился.

Рулон остался висеть в воздухе, развернулся, и взорам молодых людей предстала изумительно яркая, испускающая внутренний свет картина чужого мира: оранжево-сиреневая равнина, заросшая белым бамбуком, дырчато-ходульное дерево, горы с шапками голубого снега, динозавр в ромбовидной броне и две фигурки у камня в блистающих костюмах.

— Ух ты, красота какая! — выдохнул Борята, привставая.

Дар очнулся, сделал два шага назад, толкнул его в грудь, принуждая сесть.

— Не смотри долго! Картина от этого оживает!

— Я только секундочку!.. Это они?

— Они.

— Мама родная! Как они туда попали?!

— Если долго смотреть, картина превращается в окно, в своеобразный портал. В нее можно войти, как в другую комнату.

— Как интересно! А что будет, если туда действительно войти?

— Не знаю, не пробовал. Но поскольку наши знакомые не вернулись, то и мы можем не вернуться.

— Почему?!

— Все дело в свойствах картин, связанных с иномерными пространствами и временем. Возможно, время внутри них течет гораздо медленнее. — Дар подумал. — Или вообще остановилось. Вот девушки и остались.

— Зачем они вообще туда сунулись?

— Это ты у них спросишь, когда они выйдут.

«Если выйдут», — добавил Дар про себя.

— Разворачивать вторую картину будешь?

— Нет смысла. Сначала надо решить проблему, как вытащить из картины Дарью… и Ауму. Думай, голова, шапку подарю.

— Ну-у… — Борята почесал затылок, бросая косые взгляды на висевшую в воздухе у стены без всякой опоры картину. — Высунуть туда голову, позвать… они сами прибегут.

Дар постучал пальцем по лбу, тоже косясь на картину. Она звала его, разговаривала с ним, смотрела на него, но не так активно, как три часа назад, в тереме. Очевидно, свертка подействовала на нее успокаивающе, сняла какие-то потенциалы, усилила экранирование. В этом состоянии картина была явно менее опасна, чем раньше. И все же рисковать не стоило.

— Нет, можно выпасть туда… и остаться.

— Я тебя удержу.

— Лучше не… — Дар замер, глядя перед собой остановившимися глазами. — Погоди… ты гений, целитель! Что, если обвязать себя веревкой? Тогда можно будет вернуться, держась за нее. В крайнем случае ты меня вытащишь.

— Конечно, я гений, — расплылся в самодовольной улыбке Борята. — Кто бы сомневался? А может, лучше я туда пойду?

Дар сделал круг по комнате, предаваясь размышлениям.

— Нет, пойду я, тебе они могут не поверить. Жди здесь, я принесу веревку. И не вздумай приближаться к ней! Не то и тебя придется вытаскивать!

— Никогда! — торжественно поклялся молодой целитель.

Дар сбегал в погребню, вернулся с тонкой, но очень прочной бечевой; отец называл ее репшнуром; использовался такой репшнур для альпинистских вылазок и для связки древесных стволов в штабеля.

Борята стоял сбоку от картины и, вытянув шею, заглядывал в нее. Увидев входящего приятеля, кинулся к креслу, покраснел, виновато шмыгнул носом.

— Я только посмотрел… осторожненько…

— Вот и положись на тебя, — поморщился Дар. — Наверное, придется еще кого-нибудь звать, Скибу или Сердягу.

— Не надо никого звать! — испугался Борята. — Клянусь, я все сделаю!

Дар и сам не хотел впутывать в это дело посторонних людей. Был бы отец дома, они справились бы с операцией возвращения девушек вдвоем. Теперь же можно было опереться только на друга детства, еще не достигшего возраста ответственности.

— Ладно, поверю. Если не вернусь сам — выдернешь меня за шнур. Только ни в коем случае не подходи к картине близко! Даже если я застряну! Дождись отца.

— Я понял.

— В таком случае начали.

Дар обвязал себя бечевой, отмерил два десятка метров и привязал второй конец к ножке кровати. Отвел приятеля в угол, сунул петлю в руки.

— Будешь стоять здесь. Увидишь, что я остановился, подождешь пару минут и дернешь за веревку. Запомнил?

Борята утвердительно покивал.

— Отлично. Я пошел.

Дар приблизился к картине, настраиваясь на мощную энергоотдачу. Тело ответило вхождением в процесс владения, уровень за уровнем: мышцы, сердце, кровеносная система, физиологические процессы, психика, сознание. Заработала интуиция, предсказывающая некое нелинейное осложнение ситуации в ближайшее время.

Двум смертям не бывать, оптимистично провозгласило второе «я» парня, а одной не миновать! Не трусь, чистодей!

Дар вытянул руку, коснулся поверхности картины.

Пальцы свело легким электрическим уколом. Они почувствовали упругое сопротивление и тепло, будто уперлись в горячую полиэтиленовую пленку. По срезу картины побежала волна, как от брошенного в воду камня. В следующий миг рука продавила невидимую преграду, возникший поток воздуха подтолкнул Дара, и он шагнул вперед, в распахнувшееся навстречу сияющее пространство.

Ощущение раскрывающейся бездны!

Динозавр слева, деревья, горы вдали, две фигурки в скафандрах — скачком выросли в размерах. В ноздри проник незнакомый аромат, аромат неведомого мира. Динозавр повернул морду, глянул кровавым глазом… не смотреть на него, не отвлекаться! Шаг, еще один… вот они, беглянки, почти рядом, можно дотянуться… ну же, оглянитесь!

Чувствуя чудовищное сопротивление Среды — не только воздуха, но всего ландшафта, в который он влип, как муравей в смолу, напрягаясь до боли в суставах, до потери сознания, Дар вытянул руку, дотронулся до локтя ближайшей фигурки…

Борята, почти не дыша, смотрел за действиями друга, входящего в картину. Спина взмокла, между лопатками протекла струйка пота, сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, но он ничем не мог помочь Дару, кроме того, чтобы свято следовать полученным указаниям.

Дар дотронулся рукой до листа картины.

Она засветилась ярче, заволновалась, как вода в кадке, если по ней ударить кулаком. Затем что-то произошло — Борята не успел понять что, моргнул, и Дар вдруг оказался внутри картины, сразу сделавшись вдесятеро меньше ростом!

Борята стиснул зубы, не решаясь смахнуть пот со лба. Руки задрожали, и он потратил какое-то время на их успокоение.

Между тем ничего особенного более не происходило, если не считать того, что веревка натянулась струной, пытаясь увлечь за собой Боряту, и приходилось напрягать силы, чтобы оставаться на месте.

Дар не отзывался, не оглядывался, стоял на месте, чуть наклонившись вперед, вытянув руки, будто собираясь нырять. Казалось, он вот-вот дотянется до блистающих ртутью фигурок, уцепится за них и скажет: «Вот вы где! А ну, повернитесь, пойдем обратно!»