Алексей Корепанов - Ворота из слоновой кости Страница 34

Сергей слушал внимательно, с любопытством, временами тихонько хмыкая, но не перебивая Кононова.

– А только что этот хрен с горы Арарат зашел в наш вагон, – закончил Кононов свой рассказ.

Сергей поднял брови:

– Что, и сейчас в вагоне?

– Да вроде нет, я его не вижу. Может, опять испарился. Нуль-транспортировался.

– Двойник, – констатировал Сергей. – Или же ты очень впечатлительный. Резкая смена привычного образа жизни – и у тебя слегка мозги сдвинулись. Не обижайся.

– Не обижаюсь, – уныло сказал Кононов. – Я и сам так думаю. Призрак, блин, бродит по Европе... Как говаривал один мой однокурсник, из Кашина, «у берез и сосен тихо бродит призрак коммунизма». Я уже по-всякому думал. Может, это вообще какая-то часть моего собственного «я», моей личности. Отделилась, обособилась и время от времени мозолит глаза. В смысле, отделилась только в моем воображении, а на самом деле не существует, нет ее...

– Красиво излагаешь, – с подчеркнутым уважением сказал Сергей. – Фрейд отдыхает. Я на работе часто по Сети брожу, натыкаюсь на всякие интересные штуки. Есть такой сайт «Марсианские хроники» – книги фантастические, кино, народ на форуме вовсю общается. И вывешивают там материалы из журнала «Порог» – украинский журнал, уфология всякая, эзотерика, тайны мироздания и, опять же, фантастика. Кстати, редактор родом из Калинина – там биография помещена. А теперь в Кировограде, есть такой на Украине, на урановой жиле стоит, и живут там, наверное, одни мутанты. Любопытный такой журнальчик, понамешано всего... Так вот, я недавно на «пороговской» страничке один рассказ прочитал, самимредактором и написанный. Как раз в тему.

– О расщеплении личности?

– Нет, об отражении. Об отражении в зеркале.

– Ну?

– Там про парня одного. Вцепилась в него какая-то женщина на улице, милицию позвала. Мол, он ее два дня назад изнасиловал где-то на окраине. А парень в это время в командировке был, на каком-то там тьмутараканском заводе. То есть, алиби полнейшее.

Значит, какой-то двойник гражданочку оприходовал. Отпустили его менты. А через некоторое время опять повязали. Вооруженное ограбление ювелирного магазина, убийство охранника. Там, в магазине, была скрытая видеокамера, менты пленку прокрутили – а на ней этот парень, без маски, с окровавленным ножом в руке. Ну, опять двойник, потому что парень в тот вечер дома сидел. Соседи видели, как он курил на балконе, за несколько минут до ограбления. А магазин аж на другом конце города, так что он успел бы туда разве что на вертолете. Но никакого вертолета не было. Пришлось ментам опять его отпустить...

– Подмазал ментов, вот и отпустили, – внезапно вмешался рыбак, распространяя вокруг густой запах портвейна или какой-то другой «бормотухи». – Что, думаете, менты не берут? Еще как берут, уж я-то знаю!

Сергей досадливо поморщился, а Кононов, вспомнив, в каких временах пребывает, чуть подался к рыбаку и негромко, но внушительно произнес:

– Если у вас, гражданин, имеются претензии к работе наших органов внутренних дел, совсем необязательно высказывать их посторонним людям, да еще и в общественном месте. Иначе можете не доехать до своей станции – это я вам могу гарантировать.

– Чего? – выпучил глаза мужик, а потом до него дошло и он вжался в угол, заслоняясь удочками, и закрыл глаза. Сидящий рядом пожилой мужчина в очках на всякий случай отодвинулся от него, как от прокаженного.

– Давай дальше, Сережа.

– Ну вот, опять его отпустили, – продолжал Сергей уже потише, посматривая на рыбака; тот, казалось, даже не дышал. – Пришел он домой, налил себе стакан... А у него манера такая была – выпивать перед зеркалом, чокаясь с отражением. Трюмо у него большое стояло в прихожей – вот он за неимением собутыльников... В общем, хватанул стакан, другой, чтобы стресс снять... Потом запустил бутылкой в зеркало и спать пошел. Лежит, спит... – Сергей замолчал, глядя на рыболова, пришедшего, судя по всему, к мысли о необходимости принять меры предосторожности. Встав и прихватив удочки и рюкзак, тот выбрался в проход, а оттуда пошатывающейся походкой удалился в тамбур. Видимо, решил от греха подальше перейти в другой вагон, а то и вовсе сойти на ближайшей станции.

– Испугался, – констатировал Кононов.

– И чего, спрашивается? – Сергей пожал плечами.

– Ты, Сережа, этих времен не помнишь, а я застал кое-что. Да и наслышан – какой-никакой, а все-таки бывший историк. А уж он-то, – Кононов кивнул на дверь тамбура, – и вовсе веселые времена помнит, когда и за анекдоты сажали. Так что все правильно он сделал. В таких случаях лучше перестраховаться. Излагай, Сережа, свою байку.

– Да не байка это, – возразил Сергей, – а литературное произведение, рассказик. И не мой, а редактора «Порога». Фантастический рассказ.

– Так фантастика это и есть байки, – заметил Кононов. – Взрослые дяди фантазируют, все пальцы собственные обсасывая, то бишь высасывая из пальцев – маги, драконы, звездные бойни, терминаторы... и имеют с того денежку немалую. Впрочем, это не самый худший способ зарабатывать на хлебушек. И писатели есть действительно хорошие. Слушаю тебя, Сережа.

– Ядовитый ты какой-то, – сказал Сергей. – Жизнь прошлась тяжелыми сапогами?

– Не только сапогами – бульдозером. А местами – дорожным катком, – Кононов криво усмехнулся. – Угораздило жить в эпоху перемен.

– Так ведь и меня тоже угораздило, но по мне практически не топтались...

– Значит, повезло. Ты рассказывать будешь или нет? Ну, лежит он, спит – и что дальше? Двойник к нему заявился? Или мужик с топором?

– Нет, не двойник. А «Мужик с топором» – это «Стрелецкая», настойка горькая, знаешь такую? Так вот, проснулся резко, а встать не может – голова от водки тяжелая. И слышит – в прихожей какие-то звуки... а потом шаги. Крадется кто-то в комнату.

– Блин, страшилка пионерлагерная, – не удержался от комментария Кононов. – Мы такие после отбоя рассказывали. «Черный-черный гроб... Черная-черная рука... Белые-белые волосы!»

– Так и редактор, наверное, тоже в пионерлагере в детстве бывал... Слушай дальше. За окном фонарь горел, поэтому в комнате не так темно было, и парень этот увидел подступающую к нему фигуру с ножом в руке. Скатился с дивана, бросился в прихожую, мимо этого, чтобы деру дать из квартиры. Налетел в прихожей на табуретку – сам же там и оставил, когда водку пил, – и качнуло его по пьяни на трюмо. Он руку выставил – а рука вместо того чтобы наткнуться на зеркало, ушла в пустоту, и cам он куда-то провалился.

– Ясен пень куда – в зеркало, – вновь вставил Кононов. – Алиса в Зазеркалье. Как говорил все тот же кашинский однокурсник, Юра Сиднин: «Сказка о гражданке одной чудесной страны, душевнобольной девочке Алисе, с ярко выраженными зрительными и слуховыми галлюцинациями».