Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] Страница 34

Батчер покачал головой.

— Нет. Устройство для консервации солнечной энергии слишком сложно. Эти руки разбирали его, не слишком давно… Очень большое. Нет…

— Да, Батчер, девять слов. По-английски это потребовало бы несколько томов описаний, чертежей и схем. Они же использовали для этого девять слов.

— Невозможно.

— Тем не менее это так, — она указала на крибианский корабль. — Вот он, летит, — она следила, как напряженно работает его мысль. — Если у вас есть правильные слова, — сказала она, — это сберегает много времени и облегчает дела.

Немного погодя он спросил:

— Что такое «я»?

Она улыбнулась.

— Прежде всего, это очень важно. Гораздо важнее, чем что-либо другое. Мозг действует, пока есть «я», остается живым. Потому что мозг есть часть «я». Книга есть, корабль есть, вселенная есть, но, как вы могли заметить, я — есмь.

Батчер кивнул.

— Да. Но я есмь что?

Туман сгустился над экраном, закрывая звезды и крибианский корабль.

— На этот вопрос можете ответить только вы.

— «Вы», должно быть, тоже очень важно, — пробормотал Батчер, — потому что мозг заметил, что «вы» — суть.

— Умница!

Внезапно он погладил ее щеки. Петушиная шпора легонько коснулась ее нижней губы.

— Вы и я, — сказал Батчер. Он приблизил к ее лицу свое. — Никого другого здесь нет. Только вы и я. Но кто есть кто?

Она кивнула, освобождаясь из его пальцев.

— Вы получили идею. — Она положила поверх его пальцев свою ладонь. — Иногда вы пугаете меня.

— Я и меня, — сказал Батчер, — только морфологическая разница? Мозг видит за этим идею. Почему вы пугаете меня иногда?

— Пугаюсь. Морфологическая коррекция… Вы пугаете меня, потому что грабите банки и втыкаете нож в глаза людям, Батчер.

— Почему вы пугаетесь я? Нет, кажется — меня?

— Потому что это нечто такое, чего я никогда не делала, не хочу и не могу сделать. А вы мне нравитесь, мне нравятся и ваши руки на моих щеках, поэтому если вы вдруг решите всадить мне в глаз нож, то что же…

— О, вы никогда не всадите нож в мой глаз! — сказал Батчер. — Я не должен бояться!

— Вы не можете изменить свой мозг!

— Вы можете. — Он пристально посмотрел на нее. — Я на самом деле не думаю, что вы захотите убить меня. Вы знаете это. Я знаю это. Это что-то другое? Почему я не говорю вам еще другого, что испугало меня? Может, вы видите что-то такое, что хотите понять? Мозг не глупый.

Его рука скользнула на ее шею: в его глазах была сосредоточенность. Она уже видела это выражение в тот момент, когда он отвернулся от мертвого зародыша в биологической лаборатории.

— Однажды, — медленно начала она, — ну… это была птица.

— Птицы пугают меня?

— Нет. Но эта птица пугала. Я была ребенком. Вы ведь не помните себя ребенком? Для большинства людей многое из того, какими они становятся взрослыми, закладывается в детстве.

— И у меня тоже?

— Да. И у меня тоже. Мой доктор приготовил эту птицу мне в подарок. Это была майна-птица, она умела говорить. Но она не понимала того, что говорит. Она просто повторяла, как магнитофон. Но я этого не знала. Я часто знала, что люди хотят сказать мне, Батчер. Я не понимала этого раньше, но здесь, на «Тарике», осознала, что это похоже на телепатию. Ну, эту майну дрессировали, кормя ее земляными червями, когда она говорила правильно. Вы знаете, какими большими бывают земляные черви?

— Такими?

— Верно. А некоторые даже на несколько дюймов длиннее. А сама майна ростом в восемь-девять дюймов. Иными словами, земляной червь может достигать пять шестых ее роста, и вот почему это важно. Птицу научили говорить: «Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива». Но для ее мозга это означало только грубую комбинацию зрительных и осязательных ощущений, которые приблизительно можно было перевести так: «Приближается еще один земляной червь». Поэтому, когда я вошла в оранжерею и поздоровалась с майной, та ответила: «Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива», я услышала: «Приближается еще один земляной червь, я его видела и обоняла, и он размером в пять шестых моего роста, и я его съем». У меня была истерика. Я никогда не говорила об этом доктору, потому что до сих пор не могу выразить, что произошло. Но даже сейчас, вспоминая об этом, я чувствую отвращение.

Батчер кивнул:

— Когда вы с деньгами покинули Рес, вы в конечном счете оказались закопанным в пещере в ледяном аду Диса. На вас нападали черви двенадцати футов длиной. Они буравили скалы при помощи кислотной слизи, которой смазана их шкура. Вы обжигались, но убивали их. Вы изготовили электрическую сеть из миниатюрного источника энергии. Вы убили их, а когда поняли, что можете убивать их, вы уже не боялись. Единственная причина, по которой вы их не ели, в том, что кислота делала их мясо ядовитым. И вы ничего не ели три дня.

— Я? То есть… вы?

— Вы не боитесь вещей, которых боюсь я. Я не боюсь вещей, которых боитесь вы, не правда ли, хорошо?

— Да.

Он мягко приблизил ее лицо к своему, потом отвел его и смотрел на него в поисках ответа.

— Чего вы боитесь? — спросила Ридра.

Батчер покачал головой в смущении.

— Ребенок… Ребенок, который умер, — сказал он. — Мозг боится, боится за вас, что вы будете одни.

— Боитесь, что вы будете один, Батчер?

Он кивнул.

— Одиночество — это плохо.

Помолчав, она сказала:

— Мозг знает это. Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были одиноки на Рес, даже со всеми деньгами. Еще более одиноки вы были на Дисе, на Титане, даже с другими заключенными вы были еще более одиноки. Ни один не понимал вас, когда вы с ними говорили. И вы не понимали их. Может, потому, что они все время говорили «я» и «вы», а вы только теперь начали понимать, как это важно. Вы хотели спасти ребенка, и вы хотели растить его так, чтобы он говорил на том же языке, что и вы? Или, во всяком случае, говорил по-английски так, как вы?

— Тогда оба не были бы одиноки.

— Понимаю.

— Он умер, — сказал Батчер, потом улыбнулся. — Но теперь вы уже не так одиноки. Я научил вас понимать других. Вы не глупы и обучаетесь быстро. — Теперь он полностью повернулся к ней, положил кулаки на плечи и тяжело заговорил: — Я нравлюсь вам. Даже когда я впервые появился на «Тарике» — что-то было во мне такое, что вам понравилось. Я видел, что вы делали вещи, которые по моему мнению были плохими, но я нравился вам. Я сказал вам, как разрушить защитную сеть Захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал вам, что хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет туда. Вы делаете все, чего я попрошу. Очень важно, чтобы я знал это.