Александра Флид - Порабощение Страница 34

– Иногда я думаю об этом, но потом вспоминаю тех детей, в приютах. Знаешь, как их много? Не сосчитать. Изломанные жизни, никакого будущего. Я дала надежду своей дочери, но самой мне осталось жить всего несколько лет. Пусть лучше повезет кому-то из них.

– Ты так уверена в том, что умрешь, это просто удивительно. Ты еще молода.

Маль улыбнулась:

– Молода? По вашим меркам, скорее всего, так и есть. Горожане живут гораздо меньше. Ты все поймешь за этот месяц. А если не поймешь, это даже к лучшему.

Во всяком случае, они планировали отправлять Карла вместе с Син, когда она приступит к вакцинации. Можно было не сомневаться, что у него еще будет время познакомиться с суровыми нравами городской жизни.

На следующий день она опять взяла с собой Карла и отправилась к ученому домой, но и там они ничего не нашли. Рувим исчез. Скорее всего, он уже связался со своим другом Гаспаром, и все их труды пропали даром. Маль старалась не думать об этом, но посреди ночи неприятные размышления сами лезли в голову, и она ничего не могла с этим поделать. Что если он уже изготовил новую партию лекарства? В таком случае их аферы с вакцинацией просто потеряли бы смысл.

Ей хватало сил не говорить об этом с Син, и поэтому в следующем месяце они обе благополучно приступили к работе. Каждое утро они получали несколько сотен ампул в медицинском центре, а после возвращались домой, меняли упаковки и отправлялись по приютам. Карл сопровождал Син, Маль работала одна – так было проще. А еще это позволило ей пойти на небольшую вольность, которую она сохранила втайне.

Через ее руки прошли тысячи детей в возрасте пяти и шести лет. Она тщательно отмечала и запоминала номера приютов, в которых ей удалось провести работу. Вечером они встречались с Син, сверялись в количестве сделанных уколов, а потом пересчитывали оставшиеся ампулы. Реакция на настоящую вакцину была менее болезненной, чем на препарат Рувима, но они сделали ставку на то, что до приютских малышей никому не было дела. К счастью, их расчет оказался верным. У детей, получивших прививку от дифтерии, наблюдалось повышение температуры тела и общая слабость. Легкие судороги и постоянные боли, характерные для периода адаптации к отравленной воде, затерялись на фоне тысяч детей, жаловавшихся на жар и постоянную жажду.

Вся работа была закончена за неделю. Маль и Син в последний раз сверились, подсчитали количество приютов и выписали отдельно число детей, которым ввели препарат. Все было правильно – числа сходились, никаких ошибок допущено не было. Только после этого они смогли расслабиться и отдохнуть.

Наутро Карл проснулся раньше всех. Когда Маль поднялась с постели, он стоял у окна на кухне и глядел вниз на пустую дорогу. Густо-синее небо распространяло предрассветный полумрак, и она, поежившись, подошла к нему, чтобы посмотреть, на что он любуется в такой темноте.

– Син говорила о том, что эти дети еще не в безопасности. Что их могут убить из зависти.

– Если они переживут адаптацию. Моя дочь очень сильно страдала.

– Не рассказывай, – грустно улыбнулся он. – Не рассказывай мне об этом – мы все пережили это. Наши дети, племянники… все, даже самые старшие пережили адаптацию. Это тяжело, но не более. У детей все это проходит быстрее.

– Надеюсь, что ты прав.

– Я прав. Но речь о другом, понимаешь? Я не говорил вам, но… возможно, я смогу вам помочь. Мы ведь не только за фильтрами смотрим. Не такие уж мы и беспомощные.

Его речь была непонятной, и Маль не могла определить точного направления его мыслей.

– Говори по порядку, – попросила она. – Мне, если честно, не совсем ясно, что ты сейчас имеешь в виду.

Карл взял небольшую паузу, а потом почти свесился из окна, крепко держась при этом за подоконник.

– Сколько детей можно родить в городе? – спросил он, отослав свой вопрос в утреннюю темень.

– Лезь обратно, – нахмурилась Маль. – Не хватало еще, чтобы соседи проснулись. Если быть честным, то в городе вообще нельзя рожать детей.

– Но ведь вас это не останавливает, да?

Она схватила его за локоть и потянула внутрь комнаты. Карл послушно выпрямился и отошел от окна.

– Рожать можно сколько угодно, но как долго и насколько счастливо будут жить твои дети – совершенно иной вопрос, имеющий самое главное значение, – ответила она.

– А у нас все по-другому. Нам запретили рожать больше двух детей на семью.

Было все еще неясно, какое отношение к текущим делам имеет количество детей в одной семье, но Маль все равно решила выслушать его со всем вниманием. Тем более на ее памяти Карл еще ни разу не говорил чего-то пустого или бессмысленного.

– Продолжай.

– Но, как ты поняла, дети у нас все-таки рождаются не по нормам. Иногда в семье появляется третий ребенок. Это не очень страшно, главное, спрятать его. У нас есть целое поколение таких вот детей. Мы их прячем кое-где.

– Где? – не выдержала она, поскольку уже начала понимать, к чему вели все его слова.

– Между фермами и полями проведена граница из контейнеров. Там они и живут. Конечно, эти контейнеры обещали пустить под зернохранилища и прочее, но они уже слишком старые, и их никогда не тронут. Пока что излишки населения прячутся там. Временами они выходят работать в поле и на фермах, и тогда вместо них отсиживаются другие. Нас контролируют лишь по числу проживающих, но никому не известны наши имена. Считают, что нам некуда сбежать, а среди нас неоткуда взяться пришлым. Поэтому Фицу так легко разрешили остаться. Главное, чтобы совпадали числа, остальное неважно.

– Но ведь рано или поздно вам не хватит места. Что будете делать тогда?

– Об этом можно позаботиться потом. Мой отец думал, что если пробить дорогу в город, то можно было бы привезти сюда часть людей, но, как я уже успел увидеть, здесь и так полно лишних детей. На эти пять тысяч у нас еще найдется место. Они могут пожить среди нас, пока не вырастут. Потом станут сильнее и умнее, и их можно будет вернуть сюда.

Поверить его словам было очень сложно. Карл продолжил:

– У нас всегда хватает еды. Мы забираем излишки и еще получаем то, что положено по закону. Даже те, о ком Корпорации ничего не известно, ни в чем не знают недостатка. А ваши дети живут как звери. И все люди здесь как звери. Вы ведь вылечили самых маленьких, их еще не поздно вывезти отсюда. Кто знает, может быть, узнав, что такое нормальная жизнь, они вернутся сюда и изменят гораздо больше, чем смогли вы? Вас всего трое, и вы успели проделать так много работы. А что смогут пять тысяч?

– Ну а если они не захотят возвращаться? Если они просто захотят остаться у вас, где по твоим словам, так хорошо живется?

Карл повернулся к ней, и в его глазах сквозило даже какое-то удивление.