Юрий Иваниченко - Огонь в колыбели Страница 34

— Не надо шуметь, Семен, мы не в степи.

— В степи нельзя шуметь, — смягчившись, проговорил Данько. — В степи слушать надо.

Прежде Данько работал на восстановлении заповедников. Степные зоны пострадали особенно сильно, приходилось тратить массу труда, чтобы хоть частично восстановить разрушенную эрозией почву. А когда открылся проект «Терра», Данько улетел сюда, чтобы не восстанавливать, а заново создавать почву. Но пока до этого было далеко, и почвовед Данько работал геохимиком и скучал по степям.

Они спустились еще ниже и увидели Хемстона, расхаживающего по дну небольшой котловины.

— Ну как? — торжественным шепотом спросил Данько.

Сначала Паоло не мог сообразить, что хочет показать Семен, но потом разглядел тонкую пленку над камнями. Дно котловины покрывала вода. Хемстон бродил по луже, мелкая рябь расходилась от его ног.

— Вода! — выдохнул Паоло.

— Океан, — негромко произнес Данько. — Начало нашего океана. Вчера выпал дождь, и, видишь, не высохло, держится уже сутки. Вот он какой, океан Терры!

— Максимальная глубина — сорок восемь миллиметров, — сказал Хемстон.

— Не могу дать ничего, обходитесь своими силами… — Бахтер на секунду замолк и словно нехотя выдавил: — Вероятно, скоро заберем у вас всю энергию. На всякий случай рассчитайте режим снятия полей.

Последний месяц все шло совершенно не так, как предполагали. Процессы в недрах планеты принимали угрожающие размеры. Это чувствовалось даже на Червлено Плато. Землетрясения происходили почти ежедневно, на плато было пробито уже не один, а четыре вулкана. Со всеми бедами можно было бы справиться, но у Паоло трижды урезали энергию, а теперь грозились лишить ее вовсе.

Управление участком давно было перенесено в Диск, четверо сгрудились в тесной кабине и слышали все. Объяснять было не надо.

Расчет эвакуации занял два часа. Получалось, что Червлено Плато можно сохранить, пожертвовав частью береговой линии. Там, где полгода назад располагалась станция, бушевал океан. Водопады непрерывного дождя ухудшали видимость, но все же можно было рассмотреть, как десятиметровые волны бьют в изъеденные ажурные скалы. Горные породы, образовавшиеся в аммиачной атмосфере, непривычные к действию воды, разрушались необычайно быстро. То и дело какая-нибудь из скал наклонялась и, взметнув фонтан воды и пены, исчезала среди волн.

Паоло вызвал Глубокий Хребет. Станция давно была под пятикилометровым слоем воды, так что положение у соседей складывалось еще хуже, чем на плато: давление воды прессовало породу, выдавливало соседние материки вверх, и, если бы не люди, события давно приняли бы характер катастрофы. Но теперь она все-таки надвигалась, и надо было, чтобы ее последствий оказалось как можно меньше.

— Ребята, — сказал Паоло в микрофон, — у нас отнимают все. Часть берега спустим вам в котловину. Будьте осторожны.

— Понял, — донесся голос Лайзе Иттурна.

— И еще. Платформа должна уцелеть, но надо подстраховать западный склон. Энергии у вас хватит? Нужно совсем немного, две сотых лимитной.

Слышно было, как Иттурн спрашивал по внутренней связи. Донесся голос Хемстона, резко и зло ответившего что-то.

— Хватит, — отчетливо произнес Иттурн.

— Спасибо, ребятки! — крикнул Паоло.

Защитные поля снимались неравномерно, вся высвобождающаяся мощь глубин ринулась в одном направлении. Полоса берега шириной в двадцать и длиной почти в пятьдесят километров откололась от материка и сползла в океан. Навстречу взметнувшимся двухсотметровым волнам полыхнул огнем страшный вулкан, почти не уступающий по размерам «Факелу». Взрыв смел окрестные вершины. Единственным предметом, оставшимся в покое, был медленно поднимающийся Диск. Экипаж станции Червлено Плато смотрел, как гибнет проект «Терра». Материк, правда, уцелеет, во всяком случае, их плато. Но атмосфера перенасытится углекислым газом, океан нагреется почти до кипения, плюс вулканы, землетрясения, цунами. Жить здесь будет нельзя.

Море бурлило от подводных извержений, береговой шельф сползал.

— Засыплем мы соседей, — сказал Дан Гварамадзе.

— Ничего, — ответил Нильсен и, помолчав, добавил: — Пробьются на Диске.

С самого начала работ Центр перенесли в орбитальный городок. Координатор был в курсе, но все же Паоло пошел докладывать Вахтеру.

В кабинете Бахтера не было ничего, кроме вывода информатора и нескольких переговорных устройств. С помощью индивидуального браслета можно говорить только с одним человеком, поэтому на Терре ими почти не пользовались. Паоло, протиснувшись вдоль спин толпящихся в кабинете людей, подошел к Бахтеру и доложил, как прошло снятие силовых полей.

— Спасибо, — треснувшим голосом сказал Бахтер. Он сидел согнувшись, глядя себе в колени, и сжимал в руках небольшой, слегка похожий на допотопный пистолет сварочный аппарат. Паоло удивленно взглянул на инструмент, потом на информатор и передатчики. Сваривать в кабинете было решительно нечего. Но потом заметил, что прямо на стальной стене столбцом выжжены больше десятка имен и фамилий. Некоторые были знакомы Паоло.

— Диск глубинщикам передали? — спросил Бахтер.

— Да, — Паоло отвечал механически, он разглядывал список и не мог понять, зачем Бахтеру понадобилось выжигать имена своих сотрудников.

— Раскачали ядро… — виновато произнес Бахтер. — Теперь бы планету сохранить. Все отдали глубинщикам.

— Кого еще нет? — спросил он вдруг.

— Команды Глубокого Хребта, — ответили из-за спины Паоло.

— Они скоро будут, — сказал Паоло. — Только немного задержатся. Иттурн обещал подстраховать западный склон шельфа.

— Чем? — Бахтер поднял голову. — У них забрали все до последнего эрга.

— Там же совсем немного надо, — пробормотал Паоло. — Они говорили, что у них есть.

— Защитное поле Диска, — сказал тот же голос. — Его хватит. А сами тем временем отсидятся на станции. Пять километров воды, стены выдержат.

Паоло вздрогнул, вспомнив прибрежную равнину, проваливающуюся прямо в котловину у подножия Глубокого Хребта.

Бахтер положил сварочный аппарат, потянулся было к передатчику, потом поднял к лицу руку с браслетом и набрал номер. За ним второй, третий, четвертый. Никто не отвечал. Вахтер взял сварщик, включил на самую малую мощность и начал писать на стальном листе:

Лайзе Иттурн

Семен Данько…

Глава 5

Грустная сказка

— Первая стадия полета прошла без отклонений, но в начале второго цикла начались биения в плазмопреобразователе, разгон пришлось прервать и переходить клонением в полтора парсека.