Брюс Стерлинг - «Если», 1999 № 06 Страница 34

Знаменитый автор самых кровавых фильмов ужасов Джордж Ромеро тоже попал под обаяние могучей харизмы Джорджа Лукаса. На Ромеро необычайное впечатление произвели результаты проката обновленной версии старых «Звездных войн». Впечатление настолько сильное, что он и сам решил выпустить «режиссерскую версию» своей знаменитой «Ночи живых мертвецов». «В этой версии всего будет больше: больше смертей, больше мистики, больше загадок, больше крови!» — радуется Ромеро.

Режиссер Роб Боумэн («The X-Files Movie», «Star Trek: The New Generation») решил возродить из пепла уже забытый проект фильма «Я легенда». В свое время этот фэнтезийно-исторический колосс собирались снимать Ридли Скотт и Арнольд Шварценеггер. Однако после того, как звездный дуэт подсчитал предполагаемую смету (а она превысила 200 миллионов), продюсеры отказались от съемок. Боумэн же готов уложиться в меньшую сумму, к тому же обогатив сценарий темой поисков Святого Грааля. Появится ли в фильме Мерлин и кого «назначат» главными героями, пока неизвестно.

В прошлом году состязались фильмы о столкновениях Земли с кометами и астероидами и мультфильмы о насекомых, еще раньше — об извержениях вулканов. 2000 год ознаменуется дуэлями боевиков на тему освоения Марса. Нас ждут «Марс» (бюджет 60 миллионов долларов) и «Миссия — Марс» (120 миллионов). Пейзажи первого будут сниматься в Исландии, второго — на севере Канады. «Марс» расскажет о группе исследователей, которые умирают один за другим, пока не остается последний. Ему пытается помочь девушка-астронавт. Кто сыграет главные роли — неизвестно. Премьера намечена на апрель 2000 года А несколько месяцев спустя «Миссию — Марс» представит Брайан де Пальма («Неприкосновенные», «Невыполнимая миссия»). Здесь со «звездами» все в порядке: в фильме снимаются Тим Роббинс, Гэри Сайниз и Дон Читтл. Они втроем попадут в небольшую катастрофу, но с честью из нее выберутся А самое забавное состоит в том, что в начале следующего года Джеймс Камерон покажет на телевидении свою свежеиспеченную телетрилогию по К. Робинсону «Красный Марс, зеленый Марс, синий Марс». Марсианские хроники — навсегда!

Тимоти Зан

БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ

Глава 1

На автовокзале было ужасно душно, хотя между распахнутой дверью и окнами вовсю гулял сквозняк. Гарвуда, стоявшего у билетной кассы, духота даже радовала: она доказывала, что кондиционер сломался задолго до его появления в окрестностях вокзала.

Кассир курил сигару, до того вонючую, что у Гарвуда заслезились глаза. Посмотрев на деньги пассажира, кассир покачал головой.

— Теперь билет до Шампейна стоит сорок один шестьдесят, — сказал он, пыхтя сигарой.

— А в расписании сказано, что тридцать восемь, — возразил Гарвуд, хмурясь.

— Оно у вас, наверное, устаревшее. — Кассир ткнул толстым пальцем в лежавший перед ним листок. — Цены неделю как выросли. Так что — сорок один шестьдесят.

Лицо Гарвуда умылось новой порцией пота.

— Можно взглянуть?

Клерк передвинул сигару в угол рта и окинул пассажира оценивающим взглядом. Пальто на Гарвуде было изрядно потертое, зато кожаный чемоданчик — как новенький.

— Если у вас есть какой-нибудь документ, то я приму оплату чеком или кредитной карточкой, — сказал он.

— Можно расписание? — повторил Гарвуд.

Сигара переместилась в другой угол рта. Гарвуд видел, до чего медленно соображает кассир. Наконец из-под старомодной решетки выползло расписание. Гарвуд знал, что он у многих вызывает подозрение, но поделать ничего не мог. Даже если бы ему захотелось рискнуть и прибегнуть к карточке, сделать это было невозможно: уже месяц, как все карточки в его бумажнике развалились. В последние два года слишком быстро увеличивались процентные ставки, число банкротств неумолимо возрастало, так что американцы все более дружно кляли на чем свет стоит кредитную систему со всеми ее недостатками. А главное, карточки были сделаны из пластмассы, сырье для которой становилось все дефицитнее. Куда тут денешься?

— Ладно, — сказал Гарвуд, изучив расписание и тарифы. — Поеду-ка я в Магомет — это, кажется, миль на десять ближе Шампейна?

— На семь. — Кассир забрал у него свой листок и сгустил зловонную дымовую завесу. — С вас тридцать шесть семьдесят пять.

Гарвуд отсчитал ему тридцать семь долларов, сунув оставшиеся три бумажки в карман. Проклятое расписание! Пространство для маневра сузилось, теперь он станет еще больше похож на того, кем на самом деле является: на беглеца. Что, если просто уйти и вернуться к кассе днем позже, когда заступит другая смена? Но для этого придется провести еще одну ночь в Спрингфилде. Недопустимый риск: до торжеств в честь Авраама Линкольна остаются считанные дни…

— Посадка уже идет, — информировал кассир, просунув под решетку билетик. — Вам вон в ту дверь. Автобус отправляется через пять минут.

Гарвуд, скрежеща зубами, взял билет. В следующий момент раздался треск, похожий на выстрел игрушечного пистолета.

— Чертовы хулиганы! — Кассир пытался высмотреть шалуна через боковое окно кассы.

Гарвуд воспользовался моментом, чтобы оглядеть рабочий столик кассира. Ему уже приходилось слышать этот звук… Вот оно! Прямо за решеткой, в том месте, где дважды побывала его рука…

Там стояла стеклянная пепельница. Несколько секунд назад она была прозрачной, а теперь покрылась тысячью тончайших трещинок.

Кассир все еще высматривал малолетнего стрелка. Гарвуд поплелся прочь, с трудом волоча ноги.

Он не удивился бы, если б перед самым отходом автобуса на автовокзал нагрянула полиция. Но, как ни странно, автобус вырулил со стоянки точно по расписанию и уже через несколько минут оказался на автостраде, ведущей на восток. Первые несколько миль пути Гарвуд обратился в слух, ожидая воя сирен. Но минута шла за минутой, а движению автобуса так никто и не воспрепятствовал. Не иначе, кассир-тугодум махнул на происшествие рукой.

Такая развязка привела Гарвуда в уныние. Получалось, что философия «А мне какое дело?», наступая в глубь континента двумя фронтами, с берегов двух океанов, уже достигла неиспорченной глубинки. Это расстроило Гарвуда больше, чем он ожидал. Раньше он не верил в пророчества о грядущей гибели цивилизации от охватившей нацию эпидемии наплевательства, но теперь…

Еще больше его расстроила догадка, что даже целая нация эгоистов окажется бессильна против порождаемых им волн разрушения.