Константин Якименко - Десять тысяч Страница 34

Инна очнулась, когда что-то звякнуло, щёлкнуло снизу, порвав в клочки первозданную тишину. Лифт стал, возвещая этим звуком: приехали! Она шевельнулась, с великим трудом оторвала ладони от насоса. Ноги подгибались и совсем не хотели держать исстрадавшееся тело. Приехала, верно – но куда? Кругом стояла кромешная тьма, лишь где-то бесконечно высоко мерцало что-то серенькое – жалкий остаток туннеля, из которого она пришла. Куда же дальше? Есть здесь хоть какой-то путь или нет? Если есть – то где он?

Инна заставила себя сдвинуться с места. Присела на корточки, нащупала «дипломат». Ахнула, поражённая страшной мыслью: у неё ведь нет ключа! Как она откроет его, как вытащит наружу желанные десять тысяч, если ключ остался наверху вместе со связкой? Казалось, что дальше уже некуда – но мороз будто ещё усилился, пробрал её насквозь, уничтожая без остатка последние оплоты тепла в её худеньком теле. Инну всю трясло, челюсть отстукивала дробь, зуб не попадал на зуб. Ладно, успокоила она себя. Там что-нибудь придумаю. Не может такого быть, чтобы я придумала, как отсюда выбраться – и не смогла придумать, как открыть какой-то несчастный чемодан!

Она тронулась с места, сделала шаг вперёд. Здесь ощущался какой-то поток воздуха, какой-то лёгкий ветерок, который она проклинала, потому что каждый едва ощутимый порыв обжигал её задубевшую кожу. Шагнула ещё и ещё – да, похоже проход действительно есть. Несколькими секундами позже нащупала угол стены – корявый, шершавый, необработанный… Местами рука натыкалась на кусочки примёрзшего льда. И в самом деле, будто огромная морозильная камера. Девочка Инна пошла на обед девочку Инну сожрал людоед. Только людоед – это не какая-нибудь жирная тварь, заросшая волосами. Нет, людоед – это всё подземелье, всё целиком, вместе с его безумными обитателями, вместе с дверями и ключами… А ещё, вроде, были какие-то пропасти. Что за пропасти? И почему вообще крокодилы?

Инна поняла, что падает. Чёрт, и правда, совсем никаких сил нет! Ужасно, ужасно… Она опустилась на четвереньки. Оглянулась назад: теперь там был такой же непроглядный мрак, как и спереди. Но это не имело значения: она ведь не собирается возвращаться! Уже не шла – скорее, ползла вперёд, таща за собой ставший неимоверно тяжёлым «дипломат». Суставы не слушались, не хотели сгибаться и разгибаться – сами уже заледенели окончательно; левая рука не ощущалась вовсе. Ещё чуть-чуть, подумала, и я превращусь всего лишь в деталь местного интерьера… Усмехнулась горько: не захотела стать резиновой куклой – вот тебе наказание: будешь ледяной. Но я же должна! – почти закричала тут же. Ведь если я прошла уже столько, то теперь я должна, я просто обязана… Потому что безвыходных положений не бывает, потому что выход должен быть – он есть, он всегда есть, ведь правда? Правда?

Инна поднесла пальцы ко рту, подула на них. Воздух во рту, хотя бы он должен быть тёплым! – но нет, и в нём почти не сохранилось тепла, дыхание тоже стало ледяным. Она вся обледенела, вся, снаружи и внутри. Эх ты, сказала себе, снежная королева – хотя нет, наверное, пока ещё только ледяная принцесса… Не могла уже ни смеяться, ни плакать – все звуки застревали в горле, а глаза будто промёрзли насквозь – будет странно, если они потом ещё смогут что-то видеть. Снова зацепилась непослушными пальцами за ручку чемоданчика, толкнула вперёд, пододвинула ногу с ободранной до крови коленкой. Нет, я смогу, я должна!

Неожиданно вспыхнувший свет испугал её. Инна моргнула несколько раз, зажмурилась. Чуть разжала веки, оставив только узкие щёлочки: перед ней было что-то чёрное, что-то очень знакомое… Подняла взгляд: конечно же, это дверь. Привычная уже, не один раз виденная чёрная дверь, а на ней, естественно, номер… она посмотрела ещё выше и наткнулась на четыре желтоватых, чуть обтёршихся цифры: «0000». Над ними большими красными буквами горело: «EXIT».

У Инны даже не было сил радоваться. Подумала спокойно, равнодушно: ну вот и он, я же знала, что он всё-таки есть, а вы все говорили… Потом, опираясь на стену, заставила себя подняться на ноги. Глаза не отрывались от четырёх нулей. Эх вы, нолики, да вы без палочки… А и в самом деле: где же палочка, единичка, она ведь должна быть! Тогда всё было бы правильно: десять тысяч в дипломате и десять тысяч на двери, всё сошлось бы один к одному – а так выходит, будто чего-то не хватает.

Инна не утруждала себя решением загадки, которую сама же и придумала. Толкнула дверь от себя – и та распахнулась сразу, будто ждала этого уже давно. В глаза ударил ещё более яркий свет. О боже! – это был не искусственный, нет – настоящий дневной свет, она уже почти успела забыть, как он выглядит, но вот же он! И настоящее голубое небо… И настоящие белые облака… Солнца отсюда не видно – но, конечно, оно тоже где-то там, она уже чувствует, как её согревают его невидимые пока лучи… Она стояла заворожённая, не шевелилась и плакала, хотя ни единой слезинки не выкатилось из глаз. Наконец решилась подойти ближе. Комнатка была небольшой, всего метра три: две голых чёрных стены и проём впереди, открывавший вид на небеса. Инна встала на самый край, с опаской глянула вниз. Земли не было, или же она находилась где-то очень-очень далеко – только искрящаяся голубизна и горы снежных облаков. Это же надо такое придумать: спускаться в самую что ни на есть твердь земли – и оказаться на небесах! Инна улыбнулась: её догадка оказалась верной. Если бы она поменьше слушала всяких ненормальных типов – возможно, добралась бы сюда гораздо раньше. Но как это всё-таки прекрасно!

Здесь должен быть парашют, подумала Инна. Конечно же, должен быть парашют. Сейчас я его надену, прихвачу чемоданчик и спрыгну вниз. Правда, я никогда в жизни не прыгала с парашютом – но за последнее время мне уже столько пришлось сделать такого, чего я не делала никогда в жизни, что это кажется такой мелочью… Она огляделась вокруг, но ничего не увидела. Совершенно пустые стены, и даже ни намёка, что здесь может быть какой-то парашют. Так где же он, чёрт возьми? Ага, решила Инна, наверное, он с той стороны. Конечно же – она ясно представила, как сумка с парашютом тихонько себе висела в уголке возле двери, а она её даже и не заметила. Затем она уже дёргала дверь… вот только та и не думала открываться. Ну давай же, проклятая! – закричала мысленно, давай, откройся, мне же нужен этот чёртов парашют!

Некоторое время Инна продолжала сотрясать дверь. Вдруг замерла, повернулась, посмотрела на мир округлившимися глазами. И поняла с ужасающе безоговорочной, окончательной ясностью: нет там никакого парашюта. На там, ни здесь. Нет, и никогда не было. Да, пожалуй, и не могло быть в принципе.

Она захохотала. Сначала тихо, несмело; замёрзшее горло медленно, но постепенно приходило в себя и восстанавливало свою способность порождать звуки. Смех становился громче и громче – скоро Инна уже заливалась во весь голос. Ха-ха-ха-ха-ха, замечательно! Я прошла весь этот путь, я чего только не испытала, чтобы найти этот проклятый дурацкий выход. Я, чёрт возьми, залезла в самую охрененную дерьмовую глубь, в эту ненавистную гадостную морозилку – и я нашла его, смотрите, я нашла его! И вот я стою в конце пути – пути к выходу и пути в никуда, стою перед вратами в небеса, перед облаками, о которых так мечтала – и у меня нет парашюта. Ха-ха-ха-ха-ха! У ноликов нет палочки – а у Инночки нет парашюта…