Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация Страница 35

Впрочем, это только результат моих наблюдений и домыслов, а пока мы сидим в районе Геленджика уже неделю, пиратов не наблюдаем и нашу нынешнюю работу воспринимаем как вполне заслуженный отдых. Солнечно, тепло, побережье Чёрного моря, сосновый бор, и мы, три сотни головорезов, загорающих на пляже. Благодать. Конечно, не хватает женщин, и в Новороссийск, ясно видимый на другой стороне бухты, не отпускают. Пока ещё мы терпим, и самоволок в батальоне не случалось, но мыслишки в этом направлении уже блуждают.

День, когда мы узнали, что же нам предстоит, начинался вполне обычно — подъём, зарядка, завтрак и построение для поднятия государственного флага.

— Общее построение! — без десяти минут восемь звучит команда нашего командира роты и по совместительству командира группы капитана Черепанова.

Строимся возле базы отдыха «Взлет», где мы проживаем, здесь весь наш батальон, включая комбата Ерёменко и штабных офицеров. Всё как обычно за исключением одного — на левом фланге вместе с нами стоят два десятка крепких парней с шевронами морской пехоты на камуфляже.

Флаг взвился, достиг своего положенного места и затрепетал на ветру, а Ерёменко, взобравшийся на небольшую трибуну, напротив строя, повёл речь. «Ну, — думаю, — сейчас он нам начнёт рассказывать про тяжёлое положение в Туапсинской Республике и о том, что мы должны протянуть руку помощи горожанам, которым прямо‑таки не терпится вступить в нашу Конфедерацию». Однако нет, речь пошла совсем о другом городе, который находится от нас несколько дальше, чем Туапсе, и совершенно в другой стороне.

Севастополь — вот что заинтересовало наше Верховное командование. Город русских моряков, так его до Хаоса называли, и что там сейчас творится, никто из нас сказать точно не мог. Были слухи о том, что лет тридцать назад, еще в Эпоху Хаоса, город попытались подмять под себя уцелевшие крымские татары, но чем дело кончилось, никто точно не знал, поскольку рвануло сразу несколько городских арсеналов. В народе гуляли две основные версии произошедшего в Севастополе. Одна гласила, что арсеналы подорвала группа смертников‑шахидов, а другая — что подрыв произвели последние защитники города‑героя, не желавшие сдачи в плен. Как же всё было на самом деле, вряд ли кто‑то теперь узнает, но факт остаётся фактом, город не уцелел, большую его часть поглотило море, а что осталось, превратилось в кучи строительного мусора.

Однако что‑то всё же уцелело, и, как нам поведал Ерёменко, недавно были задержаны беженцы, пытающиеся на лодках переправиться через Керченский пролив и нелегально попасть на территорию Конфедерации. Разумеется, их допросили, и стало известно, что раньше они жили в районе Симферополя, но весной их посёлок был уничтожен, а сами они попали в рабство. После этого три месяца они работали на разборе завалов возле Инкермана. Выяснилось, что захватили их боевики Караимского Имамата, которые ставили своей целью возрождение Крымского Ханства в границах тысяча четыреста какого‑то года. Вот так, не больше и не меньше. Цель великая и достойная, если посмотреть со стороны, вот только нашим генералам совсем не хотелось, чтобы караимы добрались до оружейных складов, а президенту совсем не понравилось то, что кто‑то держит в рабах наших братьев по крови.

Было принято волевое решение, и в столичных штабах родился план операции «Бросок». Наша задача в этой операции предельно проста. Вместе с двумя батальонами морской пехоты, штурмовым батальоном из Первой гвардейской бригады и сводной сапёрной ротой ВБР погрузиться на три самоходные баржи и БДК «Цезарь Куников», один из наших военных кораблей, и под прикрытием другого корабля, СКР «Ладный», достигнуть Севастопольской бухты, высадиться на берег и уничтожить караимов. После этого, само собой, освобождение рабов и продолжение работ по очистке городских развалин.

Скоро приказы отдаются, да не скоро дело делается, и перед походом в Севастополь предстояло неделю готовиться к этому событию. Именно для этого к нам и прибыли прикомандированные морпехи. Майор, что хотел сказать, сказал, покинул трибуну, а мы разошлись по ротам, и началось наше дополнительное обучение.

С морскими пехотинцами общий язык нашли быстро, свойские парни, без понтов и показного героизма, твёрдые профессионалы, не раз показавшие себя в деле, так что тому, что они говорят, можно было верить. Началось всё с краткого рассказа о кораблях нашего ВМФ, на которых нам предстояло участвовать в десанте.

Начну с нашей ударной силы, корабля, должного охранять наш покой в походе. Сторожевой корабль «Ладный» был включён в состав КЧФ в далёком 1981 году, это получается 76 лет назад, старичок, однако, но на ходу. Водоизмещение, длина, ширина, осадка, силовые установки — нам это всё было не так интересно, а вот вооружение удивляло, а потому и запомнилось. Две двухствольные артустановки АК‑726, два четырёхтрубных торпедных аппарата, два реактивных бомбомета РБУ‑6000 «Смерч», четыре пусковые установки «Раструб» и две установки «Оса‑МА‑2». Это должно впечатлять, и я впечатлялся, но мне сразу же объяснили, что из всего этого вооружения работают только АК‑726 и один из бомбомётов, всё остальное давно пришло в негодность и демонтировано. На их места наварены турели под самые обычные станковые пулемёты, которые должны выставляться на боевые посты в случае боя. С одной стороны, от прежнего, некогда грозного боевого корабля осталось очень мало, а с другой, он всё ещё на ходу, и более грозного корабля, чем он, во всём Чёрном море не существует.

Второй боевой корабль — большой десантный «Цезарь Куников». Построен в 1986 году, но, так же как и СКР, до сих пор является боевой единицей и готов выполнить задачи, для которых ещё в легендарном Советском Союзе его проектировали и строили. Дабы не расстраиваться, поинтересовались сразу, что из вооружения на корабле работает. Вооружение у БДК было вполне приличным, два двухствольных АК‑725 и две двадцатиствольные установки РСЗО «Град» калибра 122‑мм плюс те же самые станковые пулемёты, что и на «Ладном». Остальное вооружение, то есть торпедное и зенитное, отсутствовало.

Наконец о главном, о трёх самоходных баржах. Почему они главное? По той простой причине, что именно на них мы и должны были совершить наш славный поход. Я ещё не видел эти морские чудо‑суда, но уже тихо их ненавидел. Надо сказать, предчувствия меня не обманули. Это были металлические каркасы старых плоскодонных судов класса река‑море с собственной силовой установкой. Скорость — закачаешься: семь узлов в час, что по земным меркам — тринадцать километров. Мореходные качества не очень, а если случится серьёзный шторм, то весь экипаж и десант пойдёт на корм рыбам. Зато в них можно было запихать батальон воинов, например наш.