Роман Глушков - Аварийная команда Страница 35

Снизу, откуда-то из-под стен крепости, раздались громкие крики. Я расслышал, как кто-то зовет меня по имени. Очевидно, это был Рип, который опять нуждался в нашей помощи. Значит, этот мерзавец не успел слинять в холмы и нарвался-таки на уборщиков… Что ж, на сей раз выкручивайся как знаешь – не до тебя, самим бы отбиться…

Хитрые крылатые твари чувствовали за собой явное преимущество, но кидаться под пули они больше не стремились. Что и доказали, обведя нас вокруг пальца, как слепых щенков. Пока наше внимание было приковано к атакующим врагам, их вторая группа, что в этот момент вроде бы крутилась внутри крепости, внезапно нарисовалась у нас за спинами. Я поздно расслышал раздавшиеся позади подозрительные звуки, а когда спохватился, у меня над головой уже маячили кожистые крылья и когти трех уборщиков. Чемпионы видели во мне приоритетную угрозу и потому сразу набросились скопом именно на меня.

Я даже не успел спустить курок – коготь чемпиона съездил мне по кисти и вышиб пистолет из руки. «Зиг-зауэр» отлетел в сторону и покатился по площадке, а я не нашел иного выхода, как прикрыться кейсом от следующего удара, который метил мне точно в голову. Треснул расколотый пластик, но проломить набитый пачками купюр «дипломат» уборщику не удалось. О сохранности армиллы я в тот момент и не подумал – своя голова была мне гораздо дороже.

А дальше началось просто форменное избиение младенцев. Пользуясь тем, что я стал практически беззащитным, три рукокрылых урода атаковали меня, не страшась уже ничего. На Иваныча и Хриплого они даже не взглянули – видимо, оставили их на потеху собратьям по стае. Ошарашенный вражеским напором, я успел лишь проорать товарищам «Берегись!», а затем отдаться воле судьбы и инстинкту самосохранения.

Вступать с летунами в драку на кулаках являлось чистой воды безумием. Поэтому я взялся уводить врагов подальше от товарищей, бегая зигзагами и совершая обманные выпады. Уборщики кружили надо мной, и, надо признать, мое хаотичное маневрирование смогло расстроить их нападение. Бросаясь на меня сверху, они то и дело сталкивались между собой, после чего тратили время на то, чтобы выровнять полет и среагировать на мой очередной финт.

Я же двигался не абы куда, а навстречу летящей сюда остальной стае. Решение мое было простым: уж коли мне все равно не повезло, так пусть наша свалка хотя бы сдержит атаку основной вражеской группы и оттянет на себя часть ее сил. Если прапорщик не дурак, он смекнет, что внутри крепости сейчас никого нет, подберет мое оружие и попробует вместе с остальными успеть добраться до выхода. А вот мне нужно будет наизнанку вывернуться, чтобы выйти из этой передряги живым. Наверное, придется сигануть с крепости в озеро. Хотелось надеяться, что глубина у берега вполне достаточная для ныряния с такой высоты, а уборщики не успеют изловить меня прямо в полете.

Я вел борьбу за жизнь с максимальной самоотдачей, на какую только был способен. Меня будто выгнали на ринг против трех озверелых психопатов с кирками. Каждый из противников был полон решимости проломить мне череп, и только спортивная сноровка помогала мне избегать смертельных увечий. Многострадальный кейс выдержал еще несколько ударов, но пока исправно продолжал служить мне щитом. Для полноты картины оставалось лишь взять в другую руку меч или копье. Но даже окажись они сейчас у меня каким-либо волшебным образом, вряд ли я получил бы преимущество перед уборщиками. От такого количества летучих тварей не отбился бы и Конан-варвар, не говоря уже о профане во владении древним оружием Глебе Свекольникове.

Я вошел в дикий раж и даже, когда количество противников вокруг меня утроилось, не стушевался, а лишь рассвирепел и ускорил темп. Мою нечеловеческую прыть наверняка оценил бы по достоинству сам Мохаммед Али, чей стиль боя – порхать, как бабочка, и жалить, как оса, – я пытался некогда взять на вооружение. Обидно только, что сейчас мне приходилось претворять в жизнь лишь половину коронной стратегии великого боксера. Но, не имея возможности пустить в ход кулаки, я тем не менее умудрялся с успехом уворачиваться от вражеских жал.

Впрочем, при таком натиске противника удача эта могла закончиться в любую секунду. Что вскоре и случилось. Не успел я порадоваться, глядя, как сразу четверо обманутых мной чемпионов столкнулись между собой и образовали в воздухе свалку, как мне засветил когтем в спину кто-то из их собратьев. Удар пришелся вскользь и даже не разодрал пиджак, но я все равно споткнулся и упал на колени. И тут же едва не нарвался на второй удар, направленный мне точно в лицо. Уборщик попытался с разгона нанизать меня сразу на оба когтя, однако я перекатился вбок, отчего острые крючья пронзили не мое тело, а брюхо того чемпиона, что тоже хотел воспользоваться благоприятным моментом и напасть на меня с тыла.

Недолго думая, я подскочил с площадки, кинулся к промазавшему уборщику и обхватил его сзади за голову. Сделать это за шею – более действенный способ – не получилось, поскольку у горбуна ее практически не было. Мне и этот захват удался лишь потому, что противник завяз когтями в теле товарища и на пару секунд утратил мобильность.

Мой заложник угодил в очень невыгодное положение. Сбросить меня со спины он не мог, поскольку не имел рук. Я же решил, что под моим весом летун непременно рухнет вниз, после чего мне удастся закрыться им, как щитом – куда более крупным и надежным, нежели кейс. Освобождать товарища, стаскивая его с меня крючьями, уборщики явно не рискнут. Поэтому, если они не хотят, чтобы я причинил заложнику вред, чемпионам придется пойти с Лингвистом на переговоры…

Задуманный мной план выглядел просто идеально. Полностью лишенный оружия и окруженный врагами, я нашел-таки выход из безнадежной ситуации, чем мог бы по праву гордиться… Однако я не учел один существенный нюанс: подъемную силу крыльев уборщика. Совершенно немыслимо, но заложник не только сумел удержаться вместе со мной в воздухе, но и резко взмыл вверх, едва вырвал свои когти из приконченного по ошибке собрата!

Такое пренебрежение законами физики не лезло ни в какие ворота. В мгновение ока похититель и заложник поменялись местами. Единственное мое преимущество над чемпионом заключалось в том, что ему приходилось лететь вслепую – моя рука полностью закрывала врагу лицо. Но реального превосходства мне это, увы, не дало. Как только мы воспарили над крепостью, нас моментально окружило несколько уборщиков – ни дать ни взять, почетный эскорт! – которые, судя по всему, начали координировать действия ослепшего собрата неразличимыми моему уху сигналами.

Куда враги меня поволокли, было понятно и без подсказок. Но упрощать уборщикам задачу и кончать жизнь самоубийством я, естественно, не желал. Не на того напали! Раз допустил фатальную ошибку, значит, теперь в любом случае отправлюсь целовать Костлявую в компании этого крылатого урода. Когда его соратники решат сбросить меня на землю, я грохнусь туда только вместе с головой своего пленника. Не спрашивайте, как у меня получится ее оторвать, – придет пора, перегрызу вражью шею зубами. Но пока уборщики позволяли мне наслаждаться жизнью, я позволял то же самое заложнику. Да и когда еще представится шанс побывать в шкуре лягушки-путешественницы?