Вадим Собко - Звёздные крылья Страница 35

Юрий знакомил пилота с управлением ракетами. К его удивлению, пилот уже имел опыт в этом деле. Очевидно, в Германии тоже работают над этими проблемами и даже достигли некоторых результатов.

Крайнев, Дорн и пилот поднялись на катапульту к самолету. Показывая пилоту систему управления, Крайнев подумал: как хорошо было бы сейчас столкнуть вниз Дорна и пилота, дать полный газ и… очутиться с разбитой машиной на земле, — иронически завершил он свою мысль. Самолет мог взлететь только от мощного толчка сжатого воздуха. Никто не захочет помочь Крайневу подняться в воздух. Кроме того, в баках сейчас нет ни капли бензина. Дорн, действительно, очень тщательно относился к своим обязанностям тюремщика.

Пилот сел в кабину. Он сидел там, осваиваясь и привыкая к управлению. Лицо его было серьезно и сосредоточенно. Он знал — со скоростью в восемьсот километров шутки плохи.

Крайнев стоял около одной из ракетных установок, под крылом самолета. Уже не впервые нечто подобное приходило ему в голову. Мы привыкли к тому, что ножницы служат для резания бумаги или материи, и очень мало кто может представить себе ножницы — как копье. А между тем швырнуть ими во врага и ранить его — совсем нетрудно. Мы привыкли к заранее предназначенным функциям предметов или машин, а для того, чтобы выявить новую функцию, нужно обладать либо фантазией, либо основательным техническим образованием. На этом именно и строится план побега Юрия Крайнева. Вот удастся ли только осуществить этот план?

Пилот долго оставался в кабине. Когда вопросы были выяснены, все трое спустились вниз.

Склонившись над синими полотнищами чертежей, стоял профессор Шторре. Он приветствовал Крайнева и спросил, все ли готово. Юрий ответил, что начинать можно, но лишь тогда, когда прикажет Дорн. Очевидно, долго ждать не придется.

Яринка стояла рядом с профессором Шторре. Уже три дня работала она с Крайневым к величайшему удовольствию Людвига Дорна. Ей уже давно опротивело вынужденное ожидание. Казалась совершенно излишней эта длительная проверка пилотом каждой мелочи. Но Яринка сама не так давно сдала экзамен на звание осоавиахимовского пилота, все понимала и старалась сдерживать свое нетерпение.

Она была в пальто, но зябко ежилась, чувствуя холод. Октябрь был на исходе. Ветер уже не перебрасывал через бетонную стену желтые листья. Все чаще и чаще заморозки белили аэродром серебристым инеем. Короче становились дни.

— Чего он там копается, — недовольно пробормотал Крайнев, когда пилот снова залез в кабину. — Машину уже давно можно выпускать.

Наконец Дорн приказал Крайневу отойти в сторону и на всякий случай поставил возле него двух солдат. Только после этого он разрешил наполнить баки бензином. Со стороны все эти предосторожности выглядели довольно нелепо, но Крайнев в глухой ярости закусил губы и с трудом сдерживал себя. Он стоял неподалеку от катапульты, иронически посматривая на суетившегося Дорна.

В баки был налит бензин, и пилот, проверяя мотор, дал первые обороты винта. Пропеллер, как бы колеблясь, сделал один нерешительный оборот и вдруг сразу исчез в бешеной скорости вращения. Мотор работал безупречно.

Все было готово к полету. Летчик высунулся из кабины и взмахнул рукой. Дорн подошел к Крайневу.

Профессор Шторре положил руку на рычаг, которым включался механизм катапульты.

Крайнев понял, что настало время действовать.

— Остановитесь! — закричал он, бросаясь к Шторре. — Остановитесь, я совсем забыл…

Солдаты схватили его за плечи, Дорн испуганно бросился к нему. Профессор Шторре отпустил рычаг включения.

— Остановитесь! — продолжал кричать Крайнев. — Как мы могли забыть? Винт… надо сменить винт…

Удивленный пилот выключил мотор и вылез из кабины.

— Слезайте, — махнул ему рукой Дорн и приказал солдатам стать у входа на катапульту, хотя Крайнев и не думал туда лезть.

— Понимаете, — лихорадочно жестикулируя, говорил Юрий, обращаясь к профессору Шторре, — на самолете стоит старый винт с неизменным шагом…

— Вы правы, — подумав, медленно ответил Шторре. — Такой винт на большой скорости может стать тормозом. Надо поставить винт с автоматическим регулированием.

— Когда вы сможете дать чертеж? — сухо и раздраженно спросил Дорн.

— На проект нужно немногим больше суток, — ответил Крайнев. — Но для нового винта понадобится специальное литье.

— Это нас не остановит, — небрежно отмахнулся Дорн.

— Распорядитесь снять этот винт, — уже тоном приказа продолжал Крайнев. — Для проекта мне нужно знать систему его крепления. Пойдем, Яринка…

Всякий раз после того, как распоряжение было отдано, Крайнев сам спешил войти в дом, чтобы не слышать оскорбительного напоминания Дорна.

Шторре, летчик и Дорн остались возле самолета. Вызванные техники уже снимали винт. Новый винт мог быть изготовлен не раньше, чем через три дня.

Дорн злился и хмурился. Но все же лучше подождать еще три дня, чем пережить неудачу, а может быть, и катастрофу.

Пилот и рабочие ушли, забрав с собой снятый винт. На аэродроме остались только Шторре и Дорн. Старый профессор хотел спросить Дорна, не получил ли он письма от Вальтера, но отложил свое намерение до встречи в гостиной.

— Надо поставить охрану, — не то спрашивая, не то утверждая, сказал Дорн.

— Куда? — не понял Шторре.

— Сюда, к самолету. Не может ли Крайнев его как- нибудь использовать?

— Каким образом?

— Вылететь.

— Ну, знаете, с таким же успехом можно полететь на полах своего собственного пиджака. Я еще не слыхал, чтоб самолеты поднимались в воздух без винтов.

— Да, но пилот не выпустил бензин из баков. Прошу вас сделать это.

— Зачем? Ведь винта нет.

— Я вас прошу.

— Но ведь это бессмысленно.

— Я приказываю.

— Хорошо. — Шторре пожал плечами. — Но это совершенно лишняя работа.

Кряхтя и охая, он полез на катапульту, чтобы выпустить из баков бензин. Дорн направился в помещение. Самолет без винта казался раненым.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вечером профессор Шторре не выдержал. Какая, в конце концов, разница: спросит он о письме сына сегодня вечером или завтра утром, как было условлено? Решительно одернув на себе пиджак, профессор направился в кабинет Дорна.

— У вас есть какие-нибудь новости? — сразу спросил его Дорн. — Нет? Я не вызывал вас.

Шторре растерялся. Он не знал, как себя держать. Не находил нужных слов. А Дорн смотрел на него выжидающе. Молчать дальше становилось уже неудобным и невозможным. Шторре провел рукой по седой бороде и сказал: