Брайан Стэблфорд - Путешествие к Центру Страница 35

Я вздохнул и побрел вперед, уверенный, что даже если уйду под воду с головой, то не утону. Пока скафандр непроницаем, со мной ничего не случится. Успокаивая себя таким образом, я одновременно беспокоился о том, что могут сделать со скафандром твари, таящиеся под водой, когда получат беспрепятственный к нему доступ. Перспектива промочить ноги была слишком ужасна, чтобы спокойно о ней размышлять. Провести остаток жизни в подобном месте мне вовсе не хотелось.

Большого счастья от того, что мое пророчество сбылось, я не испытал. Мы действительно потеряли его. И прошагали по болоту десять или двенадцать километров, не имея ни малейшего представления, куда идти дальше, некоторое время мы двигались не прямо, а зигзагами, кидаясь от одного следа к другому. Не было способа узнать, принадлежали ли все эти следы — или хоть один из них Мирлину.

На отдых мы остановились, когда перед нами открылась широкая водная гладь.

— Взгляните правде в глаза, — сказал я. — Ваш дикий гусь улетел. По своему следу мы сумеем выбраться назад — в этом я уверен. Ничего другого мы сделать не сможем.

— И что мы будем делать, когда вернемся? — спросила капитан совершенно нелюбезным тоном.

— Можно подождать его в надежде, что он вернется, — сказал я. — Может быть, вам удастся закупорить его здесь раз и навсегда. Я хочу найти какое-нибудь шоссе или железную дорогу — то есть то, что от них осталось, которая ведет прочь отсюда. Давным-давно здесь были города. Я хочу найти их и вовсе не намерен лазить ради этого по гнилому болоту.

— Ты кое-что забыл, рядовой, — сказала она. — Твои старательские дни кончились. Теперь ты солдат Военно-космических сил. Если уйдешь самовольно, это будет дезертирством. И тебя ожидают очень большие неприятности.

Мысль эта уже приходила мне в голову. Но я также прекрасно понимал, что стоит мне отсюда выбраться, как я тут же становлюсь обладателем уникальных сведений, которые могут соблазнить даже тетраксов. Никто на Асгарде не позволит отдать меня в руки Военно-космических сил, пока я буду полезен. А взрастить эту полезность до максимально возможной величины было уже моим делом.

Однако я ответил просто:

— Хорошо, капитан, что вы предлагаете?

— Мы возвращаемся на край болота, — сказала она. — А затем пойдем вокруг него. Он должен был где-то выйти, если только не бродит тут до сих пор.

Я замотал головой со смешанным чувством отвращения и отчаяния. И тут же замер, едва мой глаз уловил какое-то движение в черной глади озера. Это была лишь рябь, бегущая по направлению к берегу, но очень большая.

— Капитан, — прошептал Серн, который тоже ее заметил. Произнося это слово, он одновременно достал пистолет.

Нечто медленно вошло в пределы видимости, гоня перед собой мелкие буруны, и тут я облегченно вздохнул. Выглядело существо плоско и студенисто, слегка посвечивая, и его запросто можно было принять за ком водорослей. Единственное отличие — здесь не было течения, чтобы его нести. Оно должно было двигаться самостоятельно. Халекхан, поднявший было пистолет, теперь расслабился и опустил его. Серн же, наоборот, взял прицел. У него была врожденная подозрительность.

Я наблюдал за тем, как эта тварь продолжала увеличиваться в размерах по мере того как ее туша вылезала из воды, и тут вдруг понял, что она вовсе не плыла. Она текла по дну, а на поверхности виднелась лишь верхушка айсберга. Тело ее было полупрозрачным, мелкие светящиеся точки находились не в поверхностном покрове, а внутри тела. Существо поразительно напоминало не что иное, как гигантский протоплазменный шар — амебу-левиафана.

Даже после того как я это понял, она все еще вызывала во мне удивление. Аналогия с верхушкой айсберга ни в коей степени не давала понятия, насколько велика она в действительности. Псевдоподы выползли из воды и теперь обтекали вокруг наших лодыжек, в то время как голова еще находилась в тринадцати метрах от берега.

Инстинкт подсказывал мне, что надо бежать, и я, пританцовывая, попятился назад от рыщущих щупалец студня. Это походило на попытку выпрыгнуть из вязкой патоки, и я чуть было не упал, но реакция спасла меня. Рефлексы Серна были настроены совершенно иначе, и в тот момент, когда он услыхал мои перепуганные проклятия, тут же выпустил огненный факел. Красный язык лизнул выступавшую на поверхность массу, она тут же вскипела и испарилась. Но в ней не было ни мозга, чтобы его выжечь, ни нервной системы, чтобы оповестить все органы твари о факте смерти. Моноклеточная масса попросту разошлась в месте попадания факела, откатившись под его смертоносным касанием. Полыхнуло еще дважды, но эта тварь вовсе и не подумала развалиться на части, а клейкое, блестящее, серое желе уже обволакивало ноги неустрашимых воинов Земли.

Все выше, и выше, и выше.

Я бежал по мелководью со всей скоростью, на которую был способен, и в любом случае быстрее, чем могло передвигаться водяное чудище. В моих ушах стоял крик — не вопль агонии или боли, но крик безумной паники. Невозможно было сказать, у кого из трех оставшихся, обнаруживших себя в объятиях этого сверхъестественного кошмара, сдали нервы, потому что этот вопль заглушил все остальные, более трезвые голоса.

Когда по прошествии тридцати секунд он не утих, я не смог больше слушать его и выключил радио. Теперь не было ничего проще, чем продолжать идти. Я был один и на свободе. Их игра, как я предупреждал, кончилась, и единственное, что мне оставалось, это разыгрывать свою собственную.

Одна беда: в пылу бегства я сбился с проторенного нашей маленькой экспедицией следа, который до этого тщательно запоминал. Начав поиски мелких островков, на которых я оставлял свидетельства нашего посещения, я не нашел ни одного. Должно быть, я забрел слишком далеко в неверном направлении. Не сумев сориентироваться, сделал излишне много поворотов и безнадежно заблудился.

Выругав себя, я попытался успокоиться. Когда наконец я снова мог себе доверять, то выбрал наугад направление и пошел по нему, изо всех сил стараясь не отклоняться ни в какую сторону, торя новый след, чтобы узнать его, если опять вдруг начну ходить кругами. Добраться до края болота было лишь вопросом времени, и там я окажусь в безопасности, если оставлю свое остроумие при себе, и буду держаться подальше от страшных обитателей этого региона.

Чтобы как-то скрасить общение с самим собой, я включил языком музыку, загруженную в шлем на случай ухода от военных. Это помогло мне окончательно взять себя в руки, не столько благодаря качеству музыки, сколько оттого, что ситуация приобрела более или менее привычные очертания. Я был один, в полумраке, под поверхностью Асгарда, и за многие годы это стало нормальным условием моего существования.