Владимир Савченко - Пятое измерение Страница 35

На минуту меня одолевает чувство неустроенности и одиночества. И Лида, оказывается, здесь мне вовсе не жена; Алка увлеклась Стрижевичем, а Люся, хоть и брошенная Сашкой… э, о ней вообще лучше не вспоминать с такой будкой. Изобретениями себя не украсишь.

…Но между прочим, в тех благодатных вариантах, где жив отец, Люся со мной и я завлаб в этом институте, даже исследую вещество с Меркурия, там у меня лицо привлекательней. Подробности те же, от лба до челюсти, тем не менее все как-то более гармонично подогнано, черты изящней, одухотворенней смотрюсь.

…Зато там, где я бывший урка, ныне грузчик продмага, у меня щеки лоснятся и в рыжей щетине, заплывшие бесстыжие глазки, начинающий багроветь нос седлом потрясная лучезарная ряшка, просящая кирпича. И хриплый голос со жлобскими интонациями я на подпитии читаю продавщицам Есенина.

Взаимосвязь внешности и образа жизни. Но где мой оптимум? Я знаю оптимум Ник-Ника академик Толстобров, выдающийся экспериментатор… а свой? В тех красивых вариантах. Почему же каждый сон вышвыривает меня из них?

Я один среди густеющей тишины. И во мне тоже оседает дневная пыль-муть, нарастает отрешенность, ясность. Неторопливо и спокойно рисую в журнале схему, записываю режимы, при которых получились диодовые «уголки» на экране. Потом собираю нехитрую схему измерения параметров, измеряю их в нескольких перекрестиях матрицы. Вполне приличные параметры. «Недурственно», как сказал бы Уралов. (А ведь завтра он, чего доброго, начнет делать круги вокруг Алеши-здешнего на предмет соавторства по этому способу: научный, мол, руководитель и все такое. Совести хватит… Стоп, не нужно об этом, я освобождаюсь!)

Надо бы промерить всю матрицу, но не хочется. И так все ясно. Ничего не хочется. Наработался, надумался, наобщался, начувствовался… сдох.

Отодвигаю журнал. Сижу, положив голову на кулаки. Сегодня все-таки был хороший день: несколько минут я шел впереди человечества. Шевелил материю а не она меня. Если бросить камень в воду, то круги от него постепенно сойдут на нет; а круги от брошенной в океан ноосферы новой мысли могут усиливаться, нарастать. (Могут и на нет сойти, впрочем, примеров немало.)

…Шевеление материи. Утренний прилив, дневная болтанка дел, мыслей, слов, чувств и вечерний отлив, который вот уже унес отсюда всех. Солнце уходит вспять, солнце уходит спать. Это вне вариантов, как природа. Ноосфера тоже природа.

Наадя-а-а, а я-аа с тоообоой играать нее бууудуу! чистым, печально-ликующим, как вечерний сигнал трубы, голосом пропела за окном девочка.

По ту сторону Предславинской коммунальный двор, в котором я никогда не был. Галдит детвора, судачат женщины, мужчины со смаком забивают козла на столике под акацией. Полусумасшедшая старуха на четвертом этаже толкает из окна ежевечернюю речь о злых соседях, маленькой пенсии и мальчишках, которых надо судить военно-полевым судом.

…Разумное шевеление материи начинается с идей. И с воли по их осуществлению. Какие-то мощные глубинные процессы в природе-ноосфере кроются за этим процессом, которые рыхлят и разворачивают косные, слежавшиеся за миллиарды лет высвобождают.

Ведь что дает мысль исследователя, его труд? Не продукт, не энергию, не конструкцию даже осознанную возможность. Считалось, что так делать нельзя, а он доказал: можно. Небывалое перешло в бытие по мостику из замысла, решимости, проб, усилий. По жердочке, собственно. Это и есть обычный переброс по Пятому а не наша эмоциотронная техника.

Новые замыслы в принципе можно не реализовывать, или, даже реализовав, не использовать. В Этом самый интерес жизни человека: искать и создавать. Иначе чем бы мы отличались от скотов?

…Я вспоминаю тот постыдный «собачий» переброс во время нагоняя по длиннющей ПСВ, которая привела меня в пещеру к обезьянам. Значит, возможно и такое, существование где-то на окраине Пятого измерения, вариант, в котором здесь и сейчас нет ни зданий, ни улиц, ни электричества… да что электричество! ни счета, ни каменного топора, ни членораздельной речи ничего? Только пещеры, вымытые подпочвенными водами в холме, на месте нашего института.

Может быть могло быть; дома, лопаты, машины, штаны, ложки… даже прямохождение все это было когда-то новым. реализовалось и применялось впервой. А такие дела уж это-то я знаю! с первого раза не получаются, не обходятся без колебаний, срывов, преодоления косности мира, инерции потока времени. Попытаться или нет? Выделиться поступком, новым действием или быть как все? У колыбели всех создавших цивилизацию изобретений, сотен миллионов усовершенствований, проектов и иных новшеств, стояли эти вопросы, сомнения, колебания, размывающие мир по Пятому.

…И главное, чтобы реализовалось все последующее, те обезьяны должны были решиться на самое первое новшество: перейти с четверенек на прямохождение.

Освободить передние лапы будущие руки дело непростое; недаром до сих пор у всех столов и стульев по четыре ножки в память о той «утрате», хватило бы и трех.

Вот, представим, первый такой мохнорылый новатор засомневался: подняться ему с четверенек, пройтись на двух или нет? С одной стороны, дальше видеть и вообще интересно, а с другой трудно, споткнуться можно… засмеют, затюкают, забросают грязью. Обезьяны это умеют. Что мне больше других надо! И не решился.

И все кончилось, так и не начавшись.

Может, те двое в пещере меня и колошматили за попытку прямохождения?..

В комнате сумеречно. Но я не зажигаю свет. Красный лучик от индикаторной лампочки осциллографа освещает часть изуродованного схемой стола, пинцет с изогнутыми лапками, штурвальчик манипулятора, матрицу под контактными иглами. Металлическая решетка ее кажется раскаленной, столбик германия в перекрестиях, как розовые искорки.

Какая-то новая мысль зарождается во мне. Даже не мысль предчувствие понимания… Как Кепкин-то возжелал: а обратно из диодов в трехслойные структуры нельзя? Губа не дура. Хорошо бы, конечно: образование и преобразование схем электрическими импульсами в куске полупроводника. И Тюрин, так-де можно схемы в машинах и на орбите формировать, на Луне… И на Меркурии?!

…Вон, оказывается, куда меня под (или над-?) сознание выводит: к этому стеклообразному комку, бесструктурному мозгу меркурианских «черепах» из люкс-вариантов с биокрыльями! Слушай, а ведь и впрямь там что-то такое: при надлежащих меркурианских температурах, может (должен) обнаружиться способ к локальным изменениям под воздействием входных импульсов… к пробоям каких-то участков, к формовке в них усилительных, переключающих и всяких там логических элементов. И, естественно, от всех внешних впечатлений, от жизненных переживаний у каждого меркурианина будет формироваться своя, индивидуальная структура мозга. А когда меркурианин умирает, вещество выходит из режима. Если же и внешние условия изменятся как для мозга, Привезенного нашими астронавтами, то структура и. вовсе стирается. Как и не было.