Джек Вэнс - Месть Страница 35

Выдержки из статьи Стюарта Собека "Жизнь и быт дарсайцев", опубликованный в журнале "Космополис"

Путь к "Сени Скенсела" лежал через еще одну водяную завесу, однако мелкие капли воды только приятно освежили лицо Герсена и лишь чуть-чуть увлажнили одежду. В отличие от космополитичного модернизма зданий "Центральной Сени" здешние строения были невзрачными и старыми. Обитавшие в них горожане-дарсайцы отличались более легкой одеждой, мягкой обувью на ногах и не столь сильным загаром, однако у них были такие же огромные носы, сплюснутые челюсти и украшенные всевозможными подвесками вытянутые ушные мочки.

Когда Герсен вышел к Площади Скенсела, Типпина уже нигде не было видно. По магазинам и киоскам бродили несколько особо дотошных туристов, покупая местные поделки у продавщиц-дарсаянок с невыразительными лицами и черными усами. Кое-кто из них, превозмогая отвращение, упрямо пил дарсайское пиво у расположенных на открытом воздухе стоек с прохладительными напитками. В целом, отметил про себя Герсен, картина своеобразная и колоритная, но все же несколько подпорченная витавшим где-то поблизости духом Ленса Ларка.

Здание "Диндар-Хауз" возвышалось справа - тяжелое нагромождение невысоких приплюснутых куполов, рассекаемое опоясывающими здание наклонно расположенными аркадами. Огромная вывеска на уровне второго этажа гласила:

ГОРНЫЙ ЖУРНАЛ

Сержеуз, Дарсай

Исчерпывающие сведения обо всем,

что происходит в пустыне, рудниках и сенях.

В "Диндар-Хаузе" была расположена контора Оттиля Пеншоу. Дасуэлл Типпин направлялся как раз к этому зданию, но у Герсена не было ни малейшего желания сталкиваться с Оттилем Пеншоу на данном отрезке времени, хотя и было благоразумно с его стороны проверить, насколько можно полагаться на Типпина. В прокуренный вестибюль с полом, выложенным темно-коричневыми изразцовыми плитками, выходили два тускло освещенных коридора. К верхним этажам вела узкая лестница.

Герсен взглянул на указатель. "Оттиль Пеншоу, страхование рудников и сдача в аренду участков" значился как наниматель помещения за номером 103.

Выбрав наугад один из коридоров, Герсен вскоре вышел к ряду высоких зеленых дверей за номерами 100, 101 и 102. У двери за номером 103 он остановился и прислушался. Ему показалось, что он слышит приглушенные голоса. Приложил ухо к филенке. То ли находившиеся за дверью перестали говорить, то ли в помещении никого не было.

Опасаясь обнаружения, Герсен отошел от двери. Примыкавшие к помещению за номером 103 конторы были отделены от него бетонными стенами толщиною в фут, на что Герсен обратил особое внимание. Подслушивать происходящие в конторе Пеншоу разговоры можно было только через дверь или окно.

Герсен покинул "Диндар-Хауз". В расположенном рядом со входом в него киоске, почти полностью спрятавшемся за густой листвой, тучная пожилая дарсаянка с огромной копной черных волос и потрясающими усами торговала сладостями, журналами, картами и прочей всякой всячиной. Герсен купил у нее номер "Горного Журнала" и небрежно прислонился к киоску. К стенке его совсем недавно была приклеена афиша:

БОЛЬШОЙ ХАДАВЛ

Динклтаун,

День Дэффла,

Десятый день Мирмона.

От множества других аналогичных афиш внимание Герсена отвлекло появление девушки-метленки из аллеи, которая вела к "Центральной Сени". Сначала Герсен бросил в ее сторону рассеянный взгляд, затем девушка заинтересовала его, еще через мгновенье он был полностью ею очарован. Лицо ее обрамляли свободно спадавшие на плечи черные кудри. Сейчас оно было сосредоточенным, однако в других ситуациях несомненно оказалось бы куда выразительнее.

На девушке было платье до колен из темно-зеленой материи, в руках большой серый конверт. Грациозная походка девушки отличалась непринужденной элегантностью, а чуть смуглая безукоризненная кожа, небольшой прямой нос и изящный подбородок красноречиво свидетельствовали о происхождении и воспитании в той среде, где достаток и высокое положение в обществе являются само собой разумеющимся. Для Герсена она представляла именно тот образ жизни, в котором силою обстоятельства ему было отказано, а случающиеся время от времени напоминания об этом только пробуждали сладостно-горькую тоску в его душе...

Проходя мимо киоска, девушка бросила на Герсена лишенный какого-либо любопытства взгляд, затем взбежала по ступенькам ко входу в "Диндар-Хауз" и упорхнула внутрь.

Герсен с замиранием сердца глядел ей вслед. Особое восхищение у него вызвала стройная фигура девушки, поразившая его воображение великолепием и упругостью форм без какого-либо намека хоть на один грамм лишнего веса. Издав горестный проникновенный вздох, он снова сосредоточился на изучении "Горного Журнала".

Прошло десять минут. Девушка-метленка вышла из дверей "Диндар-Хауза" и все с той же веселой беспечностью спустилась по ступенькам. Встретившись глазами с Герсеном, она ответила ему холодным взглядом, чуть вздернула подбородок и свернула в аллею, по которой десять минут тому назад прошла сюда из "Центральной Сени".

Герсен криво ухмыльнулся, закрыл журнал и снова вошел в "Диндар-Хауз". Еще раз приблизился к двери № 103. Как и раньше, послышались ему приглушенные голоса, но теперь к ним вдруг присоединился звук передвигаемой мебели. Герсен пулей вылетел из коридора в вестибюль и притаился в нише за, одной из подпорок массивного сооружения. Из помещения № 103 вышло двое: Дасуэлл Типпин и высокий мощного телосложения, дарсаец с массивным квадратным лицом и длинными ушными мочками. Вместо традиционного халата и таббата на нем была общепринятая короткая поддевка, бриджи и высокие ботинки. Они сразу же вышли из "Диндар-Хауза". Герсен выждал секунду-две и тоже последовал за ними на Площадь Скенсела, но они уже прошли в одну из густо обсаженных деревьями аллей и скрылись из вида.

Герсен вернулся в "Центральную Сень" по той же самой дороге, по которой шел в "Сень Скенсела". Перейдя Центральную Площадь и заглянув в вестибюль "Туриста", Дасуэлла Типпина за стойкой портье он не обнаружил.

Тогда он снова вышел на веранду. Было уже далеко за полдень, воздух стал теплым и плотным. Монотонное журчанье падающей воды действовало убаюкивающе, как снотворное. Не обращая внимания на праздно прогуливавшихся по площади туристов, Герсен расположился за одним из столиков, примыкавших непосредственно к площади. Неожиданно у него появилось очень много такого, над чем следовало бы самым серьезнейшим образом поразмыслить. Вынув письмо Аддельса, он заглянул в него и выписал следующие цифры:

Оттиль Пеншоу -- 1250

"Ченсет-банк" -- 1000

Нихель Кахоуз -- 600