Алан Фостер - Между-Мир Страница 35

— Старина, что я должен делать? — спросил Сув.

— Ничего, то, что ты, без сомнения, и продолжаешь делать.

Руума-Хум фыркнул и начал пробираться к месту сбора. Детеныш следовал за ним, запутался в своих средних лапах, но потом все шесть лап стали работать вместе и засеменили.

— Что это в таком случае?

— Ты увидишь. Успокойся и запоминай.

Сув почувствовал необычную торжественность в голосе нового наставника и понял, что юнцам надо держать язык за зубами, пока им не дают других указаний. Молодой фуркот уже привык к своему новому наставнику.

Когда подошли Руума-Хум и Сув, все уже были в сборе. Они вышли из Дома колонной по двое, двигаясь тайком и в молчании. Такое тихое передвижение все же не могло остаться незамеченным. Чуткие ночные хищники, вышедшие на охоту, обнаружили его и крались рядом, ощущая запах и видя очертания между ветками.

Другие хищники в своих норах волновались из-за шума множества ног и готовились к защите своих территорий и логовищ от непрошеных пришельцев. Случайный порыв ночного ветра шевелил листья и доносил до их расширенных ноздрей запах фуркотов. Независимо от своих размеров, количества или вида, независимо от страха, учуявшие этот острый запах бросали свои территории, свои убежища и уходили. Живое облако светящихся существ порхало, переливалось темно-красным, зеленым и лазурным, кружилось меж ветвями и стволами, зависая над колонной.

Фуркоты не смотрели ни вправо, ни влево, ни вверх на двигающиеся пятнышки, исполняющие разноцветный танец. Тут и там порхающие существа опускались ниже, блестящие крылышки сверкали в ночи, словно драгоценности. Огоньки плясали во всех трех глазах фуркотов.

Наконец, дошли до огромного дерева, настоящего исполина. Но не только из-за своих размеров он стало значимым для фуркотов. Они расположились вокруг дерева под его переплетенными ветками в соответствии с возрастом.

Лиходон, фуркот Сэнда, занял место в центре полукруга.

Остановившись, он по очереди поглядел в глаза всем собравшимся братьям. Потом откинул голову. Из-под острых как нож клыков и зубов раздался неземной звук, что-то сродни крику, мяуканью и чему-то, не передаваемому человеческими словами. Остальная группа присоединилась к нему, в том числе и Сув и другие детеныши, которые пока не понимали значения этого рева.

Большинство зверей убегало от этого раздирающего нервы концерта. Но некоторые подползали ближе (любопытство брало верх над страхом) и с изумлением смотрели на этот обряд, такой старый и вечно новый. Он был таким непохожим, на этот раз более сложным, чем помнили Руума-Хум или Лиходон. Он будет иным и в следующий раз, хор всегда изменяется, подходя к необъяснимому, невообразимому концу.

Это было за два дня до окончательной подготовки больших запасов для второй попытки добраться до Дома гигантов. Два дня для приготовления к смерти, которая миновала их в битве с акади — так думало большинство братьев Борна.

Он трижды совершал поступки, которые для других были лишь мечтой детства. Но это не могло изменить мнения его товарищей о его сумасшествии. Они, в том числе Лостинг, полагали, что его особая храбрость — тоже составная часть сумасшествия. Они высказывали почтение к Борну, но не восхищение. Кто же будет восхищаться сумасшедшим.

Борн чувствовал только их равнодушие, не ощущая подлинного отношения, поскольку никто не говорил ему в лицо о сумасшествии. Это еще больше сводило его с ума, но в другом смысле. Он до предела наточил топор и нож, и был очень сердит.

Он вернулся со схватки с грейзером. Он вернулся от демона небесного корабля. Он возвратился от акади. И он вернется со станции гигантов и принесет все чудесные вещи, которые они обещали ему. Может быть, может быть тогда, наконец, Брайтли Гоу увидит смелость, и отвагу, и ум там, где все видят только умопомешательство. Она поймет, что в Борне больше ума и отваги, чем мощи и силы.

Из всех охотников только Лостинг по своим личным причинам идет с ним. Разве Борн не спас жизнь других? Правильно, считали они, но это тем более не причина, чтобы покинуть своих спасенных братьев. Лостинг, которого Борн раньше мог не видеть неделями и месяцами, будет сопровождать его. Борн был доволен помощью великого охотника, но на людях подтрунивал над ним.

— Ты думаешь, я иду на смерть. Тогда зачем же ты идешь со мной? — усмехнулся он, прекрасно зная причину.

— Некоторые говорят, лес защищает сумасшедших, — начал Лостинг. — Если это так, он на самом деле спасет тебя. И я такой же ненормальный, как и ты. Разве любовь — не вид умопомешательства?

— Если так, мы точно оба сумасшедшие, — согласился Борн, застегивая пряжку на плаще. — А они все правы, я самый сумасшедший.

— Запомни, Борн, ты не убедишь меня остаться. Или я увижу как ты умрешь, или я вернусь с тобой.

Борн посмотрел на двух великанов, разговаривающих с вождем.

Оба согласились принять в подарок водонепроницаемые плащи, хотя они и настаивали, что будут носить под ними свое изодранное в клочья одеяние. Когда Борн стал спорить с абсурдностью сохранения таких лохмотьев, они отвечали, что боятся простудиться. Это остановило Борна, ведь кто знает, какие странные болезни бывают у великанов.

— Они многому научились, когда жили среди нас, — заметил он, — хотя каждый все еще неуклюж как ребенок. По крайней мере сейчас они спрашивают, прежде чем трогать, смотрят, прежде чем идти.

— Что ты думаешь о них, Борн? — спросил Лостинг.

— Мы должны постоянно следить, чтобы они не навредили себе, прежде чем мы дойдем до их станции-Дома.

— Я не об этом, — поправил его Лостинг. — Я имею в виду, нравятся они тебе как люди?

Борн пожал плечами.

— Они очень разные. Если все, что они говорят, правда, они могут принести нам пользу. Если нет, — лицо его приняло уклончивое выражение, — это будет история для наших внуков.

Одновременно у них в умах появился образ одной молодой женщины.

Разговор прекратился. Не следует начинать долгое путешествие со схватки. В мире будет достаточно борьбы, прежде чем они достигнут цели. С этим согласились оба.

Многие в поселке пришли к ним с добрыми пожеланиями и подарками, хотя никто не встречался с Борном взглядами. Они уже давным-давно вернулись к своим ежедневным делам по добыванию пищи и заботам о Доме.

Когда они выходили из Дома, только один единственный фуркотик смотрел им вслед. Густой шар из меха — детеныш Сув. Этот образ напоминал Борну другого ребенка, вернувшегося в мир.

Он опустил глаза.

Космический корабль великанов — скаммер — был оснащен хорошим дальномером, новым радиолокационным маяком, блоком радиовещания и автоматическим устройством наведения по лучу. Но все это оборудование было разбито и искорежено. Единственное, что взяла с собой Логан со скаммера — это компас. Она вынула крошечный черный диск с четким циферблатом и еще раз мысленно поблагодарила тех разработчиков, которые установили компас в крошечных наборах жизнеобеспечения. Логан надеялась, что на этой планете нет никаких магнитных аномалий. В конце концов, им не говорили об этом. Борна же мучили различные сомнения.