Антон Краснов - Душеприказчик Страница 35

— Так ты еще думать умеешь, что ли?.. — бесцеремонно прервал меня Эрккин, и голос его стал очень низким, мрачным, загустел почти до хрипа. — Жопой ты думал, что ли, мартышка блевотная, когда этого болтуна завалил? Да брось пойло, говорю, что ты в него вцепился!.. Значит, так… — снизил он обороты, видя, что я совсем потерялся, — ладно… Будем считать, что все это — по причине твоего ДУРНОГО ХАРАКТЕРА, эге? И больше не будем копаться. Покойника уже не воскресишь, хотя ты в этом смысле имеешь редкий опыт…

— А вот не шути так! — задушенно пискнул я.

— Молчи уж, дурень, — отрывисто выговорил гвелль, — не бухти и не шуми попусту, если не хочешь завтра попасть на планету Керр. Лучше бери труп за ноги, ушлепок.

— Что?!

— Бери труп за ноги, щас куда-нибудь его задвинем, а как будет возможность, попробуем от него избавиться. Лучше было бы засунуть его в какую-нибудь трубу двигательной системы «шалаша». Там его мигом бы прям на атомы расщепило — к свиньям монастырским!..

И вот тут я окончательно обессилел и опрокинулся прямо к стене, чувствуя лопатками ее твердую ребристую поверхность. Я — убийца в компании с каторжником, который помогает мне избавиться от трупа! Я в ужасе прикрыл глаза, и мне вдруг вспомнились полузатертые, блеклые, как чешуя засыпающей рыбы, воспоминания давнего детства. Лицо отца, его непрерывно шевелящиеся тонкие губы, рассказывающие о нездешнем кошмаре, которого нет и вроде бы не должно быть даже в самых глубоких безднах Вселенной. Черные, затянутые металлическими решетками дыры прямо в каменном теле планеты, поверхность металла сильно изъедена непрерывно сочащейся из кислотных туч мороси.

Планета Керр. Обиталище всех, кто нарушил Закон.

Плывет, плывет все перед глазами — стены, потолок, перекошенное, фантасмагорическое лицо Пса, врастающее в этот полумрак… В ноздрях засел сладковатый приторный запах. Запах чужой крови. У Класуса не такая кровь, наверно, этот запах сидел там еще с погребения князя Гьелловера, о котором только что так некстати вспомнил Гендаль Эрккин. Нужно держаться… держаться.

Дер-жа…

(Повествование продолжает Гендаль Эрккин, потому как в нескольких нижеследующих эпизодах Рэмон Ррай совершенно теряет контроль над ситуацией. Это — мягко говоря.)

…Нет, скажу я вам, странный тип этот Рэмон. Не пойму я его что-то. Странный, иногда беспомощный, иногда наглый до жути — но это тоже от беспомощности. Но, как мне кажется, — хороший. Нелепо, наверно, говорить о человеке, что он хороший, когда он только что своего земляка замочил, верно? Но все-таки не этим я людей меряю… Хороший. На арранта и не похож. Котов любит. С папашей что-то распрыгался в разные стороны, понять могу. Волд — тип жесткий, мономолеку-лятором имени самого себя подпоясанный. Или как там эта штуковина называется?..

Ладно. Не до рассуждений. Труп прямо посреди каюты — сквернее не придумаешь. Девка, вот хорошо еще, погулять куда-то вышла. А этот Класус… Болтливый был больно уж покойник. Собственно, я думал, что ничего путного из их с Рэмом болтовни не выйдет. Да они сразу готовы были из-за той девки схлестнуться. Кстати, о девке. Она в любой момент может явиться. Я решил закинуть Класуса в его отсек, на кровать, как если бы он сам поспать вздумал. А там — поглядим. Время еще есть, я только что в навигаторской узнал, что еще и трети пути не прошли.

Я перетащил труп Класуса в его отсек. Снял с него верхнюю одежду. Так правдоподобнее. И дернуло же этого молокососа!.. И так будто мало неприятностей, а тут еще с болтуном будет заваруха! Н-да!.. История. Керровскими рудниками попахивает. Вышел из отсека Класуса в каюту. В руке держу его… пиджак. Так, кажется, эта тряпка называется. Дурацкий покрой, у нас вертухаи[28] так прикидывались тухло. В куцые одежонки, в штаны, в ботинки из грубой кожи. Пиджак… Я бросил его на колени Рэма и говорю:

— Ну, давай, показывай, куда он полез и как.

— Н-не понял..

— Да прямо на себя надевай и показывай… Он аж позеленел:

— Ты же только что с него снял?

— Ну и что? — говорю. — Не из дерьма же выволок. К тому же шмотка чистая. Надевай, не базарь попусту! И показывай, как и куда он полез. — Увидел, что он закоченел весь, руки трясутся, прикрикнул: — Ну! Живее, чтоб тебя!..

Он стал напяливать и никак не мог попасть в рукав. Перетрясся весь. Верно, никогда прежде мальчонке не доводилось ближнего отправлять куда подальше. Наоборот — из мертвых воскресил одного… Ну вот! Наконец сподобился надеть. Говорю ему:

— Теперь показывай, куда он полез, да объясни, почему тебе в башку стукнуло, будто болтун этот тебя порешить собрался. Ну?

Не успел он показать. Девчонка пришла. Рэм тут же в лице переменился так, будто ему приговор уже зачитали и посадили в изолятор конвойного корабля, вылетающего на планету Керр. Не умеет он все-таки держать себя в узде — ни в чем не умеет. Ничего. Отешется. И отец его в свое время не был небожителем, как сейчас…

— А что это ты пиджачок напялил, Рома? — поинтересовалась она. — Пиджачок, конечно, хороший, только он тебе не совсем по фигуре. Тезка дал, да? Хотя, конечно, привыкай, потому что у нас даже в ОАЗИСах мало кто из ваших в пеллиях ходит. Скорее уж такая смешанная мода — нечто среднее между вашими и нашими одежками.

Она щебечет, щебечет, а у Рэма лицо вытягивается все больше, и подбородок дрожит, как будто он вот-вот расплакаться собрался. Впрочем, я на его месте… Конечно, я таким слюнтяем в его возрасте не был. но ведь у меня и дворцов не было на независимых антигравах, и безделья этого, — с малых лет вынужден был свой кусок зарабатывать, чтобы выжить. А Рэм… Хотя ему сейчас, чтобы уцелеть, как никогда требовалась помощь одного старого, битого жизнью гвелля с изуродованной щекой и душой, которая как будто бы уже совсем отвыкла от того, что такое сострадание. Пришлось даже сделать усилие, чтоб вспомнить слово, которым это чувство называют: да, «сострадание». И сам себе удивляюсь. Если, бы на Керре мне сказали, что я буду жалеть богатого изнеженного бездельника, нахального юнца, который ни за что ни про что грохнул своего попутчика, — рассмеялся бы тому болтуну в харю, а то и раскроил бы башку до самой нижней челюсти…

Глава 6 (от Гендаля Эрккина)

ОСТАНОВКА ПО ТРЕБОВАНИЮ

— Дядя Гендаль, мне кажется, что Рома себя плохо чувствует.

Она права. Оно, конечно, несложно заметить, что Рэм сам не свой, трясется и вообще ведет себя рыхлой бабой на сносях. Вцепился в пойло, глоток за глотком и, кажется, уже прибалдел. Я отвечаю:

— А что ж, дочка, ему радоваться-то? Он, кажется, вообще такие полеты плохо переносит. Все эти гипертоннели… Оно вроде бы как и незаметно.