Вадим Сафонов - Победитель планеты (двенадцать разрезов времени) Страница 35

В этом смысле мы имеем несомненное право — даже с точки зрения чистой биологии — признать большее совершенство человека.

Именно только в человеческом обществе мы выходим из рамок биологических закономерностей и подымаемся на качественно высшую ступень социальных закономерностей. Ни одно сообщество животных не смогло подняться над чистой биологией.

Эволюция лошадиного ряда, рассмотренная в этой главе, не раз давала повод буржуазным биологам говорить о неправильности дарвинистической точки зрения (отбор среди случайных, ненаправленных изменений), которую они заменяют теориями закономерного, целенаправленного развития. И вот как раз здесь буржуазные теории терпят решительный крах. Прослежено подробно, как совершенная лошадь вырабатывалась постепенным отбором по мере распространения сухих открытых злаковых степей с плотной почвой. В лесах и в местах с влажной почвой, где совсем иные условия отбора (нужен не быстрый бег, а другие приспособления — уменье прочно ступать, другая зубная система для другой пищи), лошадиный ряд, вовсе не подчиняясь «целенаправленным» теориям, давал ответвления, у которых совеем по-иному, в меньшей мере шла редукция пальцев, выработался иной зубной аппарат. Развитие не шло по направлению к лошади, шло в другом направлении, в лесах развивались коротконогие, скорее тапироподобные формы, например гипогиппус вместо гиппариона.

Лошадь выработалась в степях Америки и миллионными стадами населила их. Но в четвертичный период все лошади, по неизвестным причинам, вымерли на своей родине. Современные американские мустанги — одичавшие потомки домашних лошадей, ввезенных из Старого Света.

Помимо изложенного в тексте предположения о причинах вымирания махайродусов (имеющего силу специально для южноамериканских видов их) вспомним об общем объяснении Абеля.

Крот. Письмо Адамса в высокому превосходительству вымышлено. Я счел себя вправе сделать это по следующим основаниям.

О Михаиле Адамсе известно немного. В большинстве энциклопедий имя его не значится. По-видимому, это был средний «рядовой» только пробуждавшейся русской науки самого глухого периода самодержавия (екатерининское, павловское, александровское время). Для этого среднего научного работника того времени характерно сочетание появляющегося впервые у нас в России будничного научного героизма (которого так много будет в последующем развитии науки) с абсолютной верноподданностью, с боязнью либеральничания даже в мыслях. Академию наук тогда держали в ежовых рукавицах. Ее президентами назначали титулованных фельдфебелей. Но сами академики и не думали бунтовать. Они с готовностью включались в свою роль оплота реакции.

Адамс был прикомандирован к императорскому посольству в Китае. Ничто не указывает, что он когда-либо высказывал какие-либо «вольные» идеи или был сторонником передовых, хотя бы чисто научных взглядов. Найденный им труп мамонта как раз послужил Кювье в качестве одного из доказательств «теории катастроф».

У меня Адамс, и без того «правоверный» до предела, еще больше «правоверничает», лебезит перед превосходительством и усиленно «отмежевывается» даже от тени подозрений в сочувствии французской революции, не отгремевший гром которой оставался пугалом для русского самодержавия. Адамс знает, что академия — академией, но если не заручиться у безграмотного и невежественного превосходительства, то и научного дела не провернешь в дебрях петербургской бюрократии. Для этого он и пишет письмо.

Мне показалось заманчивым с помощью этого письма дать картину тогдашнего положения науки, психологию тогдашнего среднего ученого. Думаю, что я не отступил, приписав такое письмо Адамсу, от объективной исторической истины.

Горький хлеб. О количестве оледенений идут еще споры. Я придерживался точки зрения, развитой исследованиями Гики, Буля, Пенка, Брюкнера, Рамзая, завершенными блестящей сводкой Хота (у нас такую сводку дал, например, О. А. Яковлев).

Систематического изложения современного учения о происхождении человека эта книга конечно не может дать. Здесь я хотел только восстановить общую обстановку времени «очеловечения обезьяны». В основу положена трудовая теория Энгельса. Дарвиновское чисто биологическое объяснение «очеловечения» слишком, очевидно, многого не объясняет. Человек — даже в биологических, физиологических формах и функциях его тела — есть несомненно продукт уже социальных закономерностей труда. Без этого не могла бы, например, развиться рука — орган, решающий для эволюции человека. Я постарался это оттенить.

Отдельные этапы перехода от стадных обезьян к человеку освещены на основании новейших данных науки о происхождении человека (данные Клаача и др.). Кое-что — предположения, которые кажутся мне наиболее вероятными.

Как было совершено величайшее изобретение огня? Гадать об этом конечно трудно. У буржуазных романистов (например, Рони Старший, «Борьба за огонь») установилась традиция приписывать это самым сильным членам племени — вождям. Тут отчетливо слышна ода достоинствам господствующих классов, корни добродетелей которых продолжаются таким образом и в доисторические времена. Мне захотелось отойти от этой традиции. Я (как мне кажется, с большей вероятностью) приписал открытие огня самому слабому члену племени.

Остается еще третья, может быть наиболее вероятная возможность: огонь не был открыт никем в отдельности. Многовековое обращение с неугасимым огнем, наблюдение искр при обточке кремней, многократно повторившееся при этом самовозгорание растительной трухи постепенно приучили людей к добыванию огня.

Кроме того надо думать, что это случилось раньше, чем описано в тексте, ибо стенные изображения появляются в сравнительно позднюю (мадленскую) эпоху, когда добывание огня скорее всего было людям известно.

Об авторе

Вадим Андреевич Сафонов родился в 1904 г. в Керчи в семье инженера-путейца, работавшего под началом Н. Гарина-Михайловского. По окончании школы работал библиотекарем, был сотрудником Керченской ихтиологической лаборатории. С 1923 года в Москве. Учился на биологическом факультете МГУ, Высших вечерних литературных курсах. Печатался в газетах и журналах, работал в ВУЗах.

Сафонов сравнительно быстро «нашел себя» в литературе как популяризатор биологии. Первая книга («Ламарк и Дарвин») вышла в 1930 г. С тех пор Сафонов опубликовал около 40 книг, среди которых — научно-популярные произведения, биографии (А. Гумбольдт, К. Тимирязев и др.), путевые очерки, исторические романы, книги об искусстве и др.; написал также несколько научно-фантастических произведений. В 1949 г. был награжден Сталинской премией 3-й степени за печально известную книгу «Земля в цвету» (1948), посвященную «разгрому менделизма-морганизма», пропаганде советской агробиологии и прославлению «достижений» Т. Д. Лысенко. Умер в 2000 г.