Брайан Олдисс - Градгродд. Сад времени. Седая Борода Страница 35

«Бедняга, — подумал Латтимор, — только женщина или эвкалипт могли заключить, что парень решил замуровать себя на чужой планете из-за такой ерунды, как синяк. Вся его жизнь, и жизнь его родителей, и родителей его родителей, и так далее вплоть до тех первых спятивших умников, которые решили, что их не устраивает жизнь животных, были прелюдией к принятию им такого решения. Подбитый глаз послужил лишь поводом. А кто, кроме самого Бога, может поручиться, что этот повод был случайностью? Быть может, ребенку пришлось спровоцировать насилие, чтобы удостовериться в том, что внешний мир есть сплошная агрессия».

Какой-то частью сознания Латтимор подумал (и не без удовлетворения): «Меня неправильно воспитывали, иначе этот мальчик, поднявшийся с видом осужденного на казнь, не смог бы вызвать подобной цепочки рассуждений».

— Садитесь, мистер Мелмус, — сказала миссис Ворхун приятным голосом, который показался Латтимору неискренним. — Это консультант полета мистер Латтимор. Он также хорошо знаком с проблемой общения, которая возникнет перед вами, и может дать кое-какие советы.

— Здравствуйте, сэр, — молодой Эйнсон моргнул подбитым глазом.

— Сначала о программе-максимум, — начала миссис Ворхун и с очаровательной самоуверенностью вставила фразу из военного жаргона, — обрисую обстановку, как говорится. Мы выйдем из ТП-полета около созвездия, содержащего по меньшей мере пятнадцать планет, шесть из которых, по данным видеообзора с «Мариестоупса», обладают атмосферой, близкой к земной. Как вы знаете, наших пришельцев нашли неподалеку от космического корабля — и мы надеемся в ближайшее время определить, принадлежал ли он им или же какому-нибудь другому виду, так или иначе с ними связанному. Присутствие корабля предполагает отлаженность космического сообщения в пределах созвездия. В таком случае нам потребуется обследовать все населенные планеты.

Еще на Земле было решено установить на интересующей нас планете автоматический пост наблюдений.

А теперь у меня возникла идея, которую одобрил капитан Песталоцци. Она заключается в том, чтобы оставить на наблюдательном посту человека. Поскольку мы сможем обеспечить его пищей и всем необходимым, а судя по нашим пленникам, аборигены не должны относиться к нам враждебно, он сможет чувствовать себя в безопасности. Итак, вы согласились стать этим волонтером.

Они улыбнулись друг другу с облегчением. Но разглядел ли этот мальчик, спросил себя Латтимор, ложь, скрытую в словах миссис Ворхун? Кто знает, какие опасности могут таиться на родной планете этих риномэнов и не живет ли там некая разновидность фермеров, для которых они служат аналогом наших селекционных датских ландгрейских свиней?

И кто знает, в какого дьявола может превратиться этот современный святой Антоний в незнакомом, чуждом его природе окружении? В отличие от других, от этого зла невозможно было оградиться.

— И естественно, мы проследим, чтобы вы были хорошо вооружены, — сказал он вслух и по взгляду миссис Ворхун понял, что она восприняла это как маленькое предательство.

Сжав губы, она повернулась к Эйнсону:

— Теперь о том, что от вас требуется. Мы надеемся, что вы научитесь общаться с ними.

— Но ведь специалисты на Земле не смогли ничего добиться. Как же вы хотите, чтобы я…

— Мы вас научим, мистер Мелмус. До выхода из ТП еще восемь дней по земному исчислению, за это время можно горы свернуть. На Земле задача казалась невыполнимой, но на родной планете этих существ она может значительно облегчиться. Наши пришельцы могут проявить гораздо большую общительность у себя дома.

Мы думаем, что их реакцию парализовало увиденное на Земле, начиная от наших звездных кораблей и так далее. Вы, вероятно, знаете, что мы произвели вивисекцию шести тел разных возрастов. Анализ их костных тканей заставляет думать, что они живут несколько сот лет, и в пользу этого говорит их нечувствительность к боли.

Если все это так, то у них должно быть продолжительное детство.

Здесь я подхожу вплотную к следующему вопросу. Любой биологический вид способен чему-либо научиться в начальный период всей своей жизни, в младенчестве, и мы думаем, что это правило должно соблюдаться во всех галактиках.

На Земле дети, по каким-либо причинам не научившиеся говорить до двенадцати-тринадцати лет, уже теряют шанс навсегда. Это подтверждается многими примерами, например в Индии, когда дети вырастали среди обезьян или волков. Тем, кто не говорил в детстве, уже не суждено обрести дар речи.

Поэтому я считаю, что возможность выучить наш язык имеют только детеныши этих существ. Одна из наших задач — поселиться как можно ближе к одному из таких младенцев.

Мы не отрицаем, что, возможно, нам и не удастся установить с ними контакт. Но такой вывод должен иметь подтверждение.

Высадив вас, корабль займется обследованием остальных планет созвездия: безусловно, мы возьмем с собой на Землю несколько этих существ или даже создадим базу на одной из других планет — это будет уточняться по ходу дела. Как бы то ни было, вы — мой проект номер один.

Минуту Альмер молчал, он думал о том, как велика воля случая. Совсем недавно он был неотъемлемым звеном в цепочке личных взаимоотношений, состоявшей из его отца, матери, его девушки и в меньшей степени — дяди Михаила. Теперь, когда он обрел кажущуюся свободу, его интересовал лишь один вопрос:

— Как долго я буду находиться на этой планете?

— Не больше года, это я обещаю. — Миссис Ворхун с облегчением заметила, как расправились его брови.

Опять все трое переглянулись, улыбаясь, но во взглядах мужчин чувствовалась неловкость.

— Как ты сам ко всему этому относишься? — с сочувствием спросила миссис Ворхун Альмера Эйнсона.

«Ради дьявола, скажи ей, что понимаешь, как далеко от желудка ты вытянул свою шею, — подумал Латтимор, играя метафорой, которая пришла ему в голову несколько дней назад. — Скажи, что не можешь так дорого заплатить за необходимый тебе катарсис. Или обратись за помощью ко мне, и я скажу это за тебя».

Молодой человек действительно посмотрел на Латтимора, но в его взгляде были скорее гордость и возбуждение, чем призыв о помощи.

«Хорошо, — решил Латтимор, — значит, мой диагноз был полной нелепицей; он — скорее победитель, чем побежденный. Человек, который отвечает за себя сам».

— Это назначение делает мне честь, — сказал Альмер Эйнсон.

Глава 12

Вселенная заняла свое обычное положение, подобно собаке, на которую шикнули. Теперь уже не «Ганзас» окружал ее, а она обволакивала огромный корабль, который задним ходом приземлялся на планету. Планету окрестили Песталоцци, в честь капитана, хотя, как заметил штурман Глит, существуют и более приятные имена.