"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 7 (1966 г.) Страница 35

Перед его отлетом самодвижущиеся ленты существовали лишь в центре столицы и проходили только по тротуарам. Середину же улиц занимал ревущий поток транспортных машин, их шум заглушал голоса и угнетал слух. Теперь их перевели в подземные тоннели, а бесшумные ленты разноцветных транспортеров заняли всю ширь просторных улиц. Самые медленные - желтые и зеленые - двигались по краям, а более быстрые - голубые и синие - бежали ближе к середине. По осевой стремительно неслась алая экстренная линия.

Внимание Гела привлекла девушка, стоявшая с лотком в тени раскидистой трианы. На лотке, под прозрачным колпаком, аппетитно коричневела горка хрустящих шариков. Он ощутил голод и направился к ней.

– Мой привет!

– И тебе привет! - отозвалась девушка. - Шарик или два?

– Погоди минутку, - улыбнулся Гел, шаря по карманам.

– Что-нибудь потерял? - участливо спросила девушка.

– Да нет. Деньги ищу.

– А зачем они тебе?

– Хотя бы затем, чтобы отведать твоих шариков.

– Так при чем же тут деньги? Бери и ешь на здоровье.

– Ничего не понимаю! Ты шутишь или сегодня твой девичий день?

– Откуда ты взялся, чудак? - рассмеялась девушка. - Ах! Неужели ты Гед Гелон?

Он утвердительно кивнул. Ее миловидное личико осветилось кокетливой улыбкой.

– Вот и мне повезло! И почему я не узнала тебя сразу!… Так ты Гел Гелон, - продолжала она уже деловито, - тогда понятно, что тебе все в диковинку. За время твоего отсутствия многое изменилось. Вот уже два цикла, как за еду денег не берут. Теперь деньги нужны только для покупки одежды ну и всяких приятных мелочей. Но я вижу, тебе недосуг. Скажи мне что-нибудь на память и иди. - Она достала из кармана памятный лонжер.

– Сказать тебе что-нибудь! Да за такие приятные известия все что угодно!… - сверкнул зубами Гел.

Помахав ей рукой, он продолжил путь, с аппетитом уплетая маслянистые хрустящие шарики. Покончив с едой, он глянул на диски времени: до встречи с Маром оставалось совсем немного. Гел заторопился и перешел на экстренную алую полосу, здесь бил в лицо упругий поток воздуха.

…Гел Гелон знал Мара еще со времени совместной учебы у Тиола. Ученого из Мара по разным причинам не вышло, зато получился незаурядный государственный деятель. Он же во времена Тэба Таба сделал немало полезного. Таб, вечно поглощенный химерическими проектами вроде постройки системы энергетических полей, улавливающих энергию светового давления, либо попытками приспособить к жизни на суше крупных морских животных, легкомысленно растрачивал свое время и ресурсы Нории. Относясь пренебрежительно к каждодневным государственным делам, Таб охотно перекладывал их на плечи других. По его мнению, такая деятельность была уделом слабых умов.

Погруженный в бесконечную возню со своими затеями и витавший в облаках, Тэб Таб, фемит в общем неглупый, проглядел зловещие приготовления Эналии, где правила олигархия. В результате Нория подверглась сокрушительной внезапной атаке. Только колоссальным напряжением сил и ценой больших жертв удалось избежать разгрома. В итоге Нория выиграла эту небывалую в истории Фемы чудовищную бойню. Активные военные действия продолжались всего несколько дней, потом под давлением восставших Рабочих кругов лагерь олигархии развалился изнутри. Но эти несколько дней дорого обошлись фемитам, сокрушительные взрывы пикдонов навлекли неисчислимые бедствия на обе страны. Невиданные разрушения, хаос и смертоносные заболевания обрушились на планету. Жертвы исчислялись сотнями миллионов, лишь нейтральная Эналия уцелела, оставшись островом благоденствия среди океана горя и страданий.

В послевоенном мире победители и побежденные вскоре слились в одну дружную семью - Феминорию. Вот тогда и выдвинулся Бион Map.

Гел подумал, что за какие-то три цикла Бион Map сделал куда больше, чем Тэб Таб за все девять своего бестолкового канства. Веселые лица прохожих, шутки, смех и неузнаваемая красота преображенной Милеты служили убедительным доказательством государственных талантов нового Кана.

К зданиям Правительственного комплекса Гел подошел в отличном настроении. Опустил в щель охранного автомата пригласительный жетон, и скрещенные фиолетовые лучи в проеме входа погасли. Диафрагма разомкнулась, Гел вошел в кабину подъемника, нажал кнопку и понесся к вершине Башни Совета.

– Мы пригласили тебя, Гел, - негромко начал Map, - чтобы предложить важное поручение. В твоей воле принять его или отвергнуть, настаивать мы не вправе. Но прежде выслушай Учителя. Предупреждаю! Пока это государственная тайна.

Гел понимающе кивнул и повернулся к Тиолу.

– Гел, на склоне лет мне выпала незавидная честь сделать печальное открытие. Ты ученый, тебе не нужны пояснения, поэтому я буду предельно краток… - Он сумрачно помолчал и продолжил: - Титанические взрывы пикдонов во время последней войны не прошли бесследно и для планеты. Как тебе известно, атмосфера Фемы всегда находилась в неустойчивом равновесии. Гравитация планеты едва компенсировала кинетическую энергию молекул верхних слоев атмосферы. В результате выброса туда большого количества активных веществ к их энергии присоединилась энергия радиации. Скорость молекул разреженных слоев атмосферы превысила скорость убегания[3], и воздух начал уходить в таос. Этот процесс продолжается, и ему не предвидится конца: ведь период распада активных веществ измеряется многими сотнями циклов. Жизнь медленно покидает нашу планету… - Тиол замолчал.

– А доказательства? - тихо спросил Гел.

– Их достаточно. Все началось с того, что я подметил постепенное снижение атмосферного давления, правда незначительное, но оно совпало с неуклонным ухудшением климата после войны. С каждым циклом все раньше стала наступать осень, длиннее и суровее стали зимы, затяжнее весны, короче и прохладнее лето. На это обратили внимание ученые, но объяснения сводились к тому, что это временное явление, связанное с совпадением двух максимумов периодической активности Алого - двадцати- и стоциклового. Зафиксировали, конечно, и возросшую радиацию, но почему-то никому не пришло в голову связать воедино эти на первый взгляд далекие факторы…

Я заподозрил неладное и начал систематические наблюдения. Потом ко мне присоединились другие. Исследования велись втайне под кодовым названием «Операция Айма»…

– Айма! - удивился Гел. - Но почему?

– Так удобнее, - пояснил Тиол. - Известно было, что работы возглавляю я, имя моей внучки придавало им нечто личное, а значит, и не слишком серьезное. Мы боялись поднять тревогу раньше времени…