Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга Страница 35

— Большой Лоу бросил обидные слова. Дети Мудрого Муравья не хотят крови Лягушонка. Но Лягушонок нарушил закон Священного Очага и привел к нам чужеземца.

Разве Мудрый Муравей не завещал нам — никогда не нарушать этого закона?

Лягушонок достоин наказания, и он его получит. Что скажешь в ответ, о Большой Лоу?

Воцарилась тишина, даже дети притаились на ручках матерей.

— С каких пор дикобраз стал бояться земляных мышей, а орел попугаев? — насмешливо возразил Большой Лоу. — Разве глаза и уши детей Мудрого Муравья затмил страх? Разве и ноги и руки стали слабее от того, что они увидели бледнолицего? Мальчик совершил ошибку, но искупил ее тем, что проложил новую тропу к долине Горящих скал. Он выдержал очень тяжелое испытание и достоин быть мужчиной. Разве ты, Кривой Зуб, можешь сказать, что имеешь в джунглях свою тропу? А ведь твоя жизнь втрое длиннее жизни этого мальчика. Может, у тебя, Аку Хранитель Вечернего Солнца, есть в Джунглях своя тропа? Или у тебя, Многорукий?

Или у тебя, Мау Неутомимый? Вы молчите, потому что у вас нет своих троп. Вот почему мальчик достоин носить имя Аоро, что значит Идущий По Своей Тропе, а не Лягушонок. Я сказал свое слово. — И Большой Лоу сел на свое место.

Это было почти оскорблением. Особенно обидел охотников намек на то, что они якобы испугались чужеземца. Но и на этот раз охотники сдержались. Слишком мудр был Большой Лоу, слишком много почетных шрамов украшало его лицо.

Внезапно охотники расступились и с уважением опустили глаза.

Пришел вождь Утох Твердое Сердце. Он несколько дней отсутствовал — выменивал у соседнего племени наконечники для стрел и копий на одежду. Еще на подходе к дому он услышал громкие голоса и пришел узнать причину споров. Вождя сопровождали три десятка рослых индейцев в полном походном снаряжении: в руках у них были тяжелые луки, за спинами по два-три копья, на поясах ножи и боевые топоры. Лицо каждого индейца украшала сложная татуировка — знак дальнего пути. Полуголые темно-оливковые тела блестели от пота.

Утох был высокого роста с невозмутимым спокойным лицом и умными пристальными глазами. Его одежда, как и всех охотников, состояла из куска красной ткани на бедрах. Высокий лоб вождя украшал венец из когтей птиц; несколько полумесяцев из перламутра оттягивали мочки ушей; на шее свисало трехрядное ожерелье из клыков ягуара — знак высшей власти вождя.

Прошел всего второй разлив реки после смерти Биаза Лукавого, как Утох был избран на его место и надел это ожерелье. Молодой вождь оказался достойным избранником: он лучше всех мог выследить осторожного оленя, подобраться к могучему тапиру, устроить ловушку для оцелота, догнать быстроногую лань или бесстрашно вступить в единоборство с кайманом или ягуаром. Ана Древесная Ящерица отложила в углу хижины двадцать четыре ракушки, столько разливов реки прожил ее сын Утох…

Неожиданное появление вождя смутило охотников. Волосатый Таку поспешил спрятаться за спины товарищей. Все вдруг вспомнили, что никто, кроме вождя и Гокко, не имеет права приговаривать индейца к смерти.

— Что сделал мальчик? — спросил вождь.

— Он привел к нам белокожего человека.

Брови вождя слегка удивленно приподнялись.

— Покажите его…

Несколько молодых охотников бросились к ближайшей хижине. Вскоре они принесли на руках и поставили перед вождем связанного белого юношу. Белокожий был очень слаб и едва держался на ногах. Веки сильно воспаленных глаз были сомкнуты: чужеземец побывал в зарослях чи-чи — ядовитого растения, вызывающего у человека временную слепоту.

Утох потрогал одежду бледнолицего, прикоснулся к его щеке и посмотрел на свою руку: не испачкалась ли она? Сколь не был Утох невозмутимым, все же на его лице появилось чувство большого любопытства. Он слышал, что в той стороне, где прячется солнце в свою хижину на ночлег, живут многочисленные племена белокожих людей. Эти люди сильны и мудры и в то же время коварны и жестоки, их нужно всячески остерегаться. Никогда еще вождь не видел белого человека, да и строгие обычаи племени запрещали общаться с чужеземцами. Если ты встретил на своей тропе десять врагов, храбро вступай с ними в бой. Если навстречу тебе вышел всего один белокожий, а у тебя десять сильных воинов — уступи дорогу белокожему. Такова была одна из заповедей Священного Закона Мудрого Муравья. И вот сейчас Утох, видя перед собой не могущественного великана, какими всегда представлял бледнолицых, а жалкого израненного мальчишку, пожал плечами:

— Где же мудрость и сила белого человека? — спросил вождь.

Белый юноша молчал, хотя вопрос был обращен к нему. Он не понимал чужого языка, он вообще ничего не мог понять, что происходило вокруг него. Почему его появление вызвало переполох в селении? Почему его сразу же бросили на землю и связали?

— Что делать с белокожим? — обратился вождь к старейшим охотникам, собравшимся в сторонке.

Мнения разделились. Одни предлагали оставить чужеземца в селении, чтобы он не привел к индейцам своих братьев, другие требовали отпустить: все равно Джунгли не выпустят его. Но нашлись и третьи, настаивавшие немедленно умертвить пришельца. О Лягушонке же, который еще недавно был в центре внимания, казалось, и позабыли.

Вождь отошел на несколько шагов и задумался. Сразу все умолкли. Вождь думал, и никто не имел права мешать его мыслям. Но вот он снова приблизился к пленнику и негромко сказал:

— Гокко!

Несколько индейцев побежали к крайней хижине, у входа которой был привязан позеленевший от времени человеческий череп. Посыльные вернулись, поддерживая под руки древнего трясущегося старца — колдуна.

Одежда старика состояла из ветхой тростниковой циновки, заменяющей набедренную повязку. На дряблой морщинистой шее болталось ожерелье из ракушек, на ногах и запястьях рук — пучки каких-то волос или водорослей. На груди висел старинный морской компас в тяжелой медной чашечке. Стрелка, в виде ладони с вытянутым указательным пальцем, дрожала и перемещалась по мере того, как раскачивалось тело старика. Высохшая, как у мумии, голова также раскачивалась из стороны в сторону, в такт движению.

Колдуна поставили напротив пленника, и все отошли на несколько шагов. Голова старика медленно приподнялась, выцветшие от времени глаза уставились на пленника. Взгляды старца и юноши встретились.

Старик долго глядел на пленника. В его водянистых глазах появилось осмысленное выражение. Казалось, вид бледнолицего пробудил в памяти старца картины далекого прошлого, когда и он был таким же молодым, полным жизни и сил. Может, он вспомнил, как с боевым кличем бросался на врагов — вот таких же людей с белой кожей, пришедших из-за моря. Только они не были беспомощны, как этот пленник.