Cемен Слепынин - Фарсаны Страница 35

— Эфери, разними! — крикнул Вир-Виан, брезгливо морщась и закрывая ладонями уши. Пронзительное верещание заставило и меня заткнуть уши.

Эфери-Рау ловко, очевидно, у него был уже опыт, разнял драчунов. Сдавив им шеи, он унес беспомощно повисших зверьков обратно.

— Ну, как? — спросил Вир-Виан. — Смогли бы вы отличить искусственного сунга от настоящего?

— По-моему, тот, который напал первым, и есть настоящий.

— Вы угадали.

— Угадал не случайно. Настоящий сунг звериным инстинктом почувствовал в другом существе чуждое себе, своей породе.

— Верно, — сказал Вир-Виан, с любопытством взглянув на меня. — Звериный инстинкт в этих случаях почти безошибочен. У человека же разум преобладает над инстинктом. А разум ошибается. Если я усовершенствую Тонгуса, особенно поведение, и выпущу его на волю, люди будут считать его человеком. Ему надо только соблюдать некоторые предосторожности. Например, избегать врачебных осмотров, особенно луческопии…

— Избегать творческих занятий: не писать стихи, не сочинять музыку, — продолжил я.

Вир-Виан вяло согласился.

— К сожалению, это тоже верно, хотя не совсем. В творческих областях Тонгус несколько уступает человеку. Но не так уж сильно. Он может создавать вполне приличные стихи и музыку. Гением он, вероятно, все же не будет. Но вот в технике Тонгус разбирается лучше человека.

— Как же все-таки с Ниан-Наром? — напомнил я.

— Ах да! — снова оживился Вир-Виан. — Мы отклонились. Теперь вы понимаете, что я могу создать идеальную кибернетическую копию человека — не человека вообще, а именно конкретного человека, воспроизвести его физическую и духовную сущность со всеми индивидуальными особенностями. Например, я беру обыкновенный шприц и делаю вам небольшой и почти безболезненный укол. В трубочке шприца остаются тысячи клеток вашего организма. Все это я передаю моей дешифровально-моделирующей установке. Вы сидите в кресле и часа три читаете своего любимого поэта. В это время аппарат с огромной быстротой проделывает сложную и таинственно-незримую работу. По микроструктуре нуклеиновых кислот, по характеру протекающих в них химических, электромагнитных реакций, по тысяче других индивидуальных признаков он расшифровывает наследственную информацию. И не только наследственную. Он разгадывает информацию обо всех изменениях, происшедших с вами и с вашей внешностью при жизни. Ведь человек меняется с каждым годом, с каждым днем. Меняются его характер, привычки, меняется в какой-то мере и внешность. И это не проходит бесследно. В нуклеиновых кислотах, во всех клетках организма тоже происходят неуловимые изменения. Клетки — эти сложнейшие кибернетические установки — живут вместе с человеком, они стареют, меняется характер протекающих химических реакций, сила и частота электромагнитных колебаний. Меняется все. И все это учитывает мой моделирующий аппарат. В соответствии с расшифрованной информацией — наследственной и приобретенной — он воссоздает исключительно точное кибернетическое подобие человека.

— Прошло три часа, пока вы читали книгу, — продолжал Вир-Виан. — И вдруг открывается, например, вот эта дверь, — он показал на дверь в лабораторию, в которой я уже был. Вир-Виан говорил все с большим увлечением. — И появляется человек, ваш двойник. Он похож на вас не только внешностью, но и своим поведением, темпераментом, характерными жестами и привычками. Вы ошеломлены…

Я представил эту картину и поежился от неприятного ощущения. Да, это было бы отвратительно — видеть своего механического двойника. Но Вир-Виан говорил об этом все с большим жаром и увлечением. И я снова не совсем учтиво прервал его:

— Но почему тогда ваш Тонгус не похож на Ниан-Нара по характеру и привычкам?

— Я снова отклонился в сторону, — смутился Вир-Виан, и, подумав немного, продолжал: — С Ниан-Наром получилось не так, как с вашим воображаемым примером. Даже мои первые опыты с животными были удачнее. И вот почему. Вы, конечно, помните несчастный случай с астролетчиком Ниан-Наром. Он погиб при посадке. Врачи не могли уже ничего сделать. Ниан-Нар был безнадежно мертв. Я попросил, чтобы тело Ниан-Нара доставили ко мне, и сказал, что попытаюсь вернуть его к жизни в моей лаборатории. Врачи удивились, но не возражали — настолько высок мой авторитет. Оживить труп, конечно, не удалось. Но я взял кусочек тела и передал его дешифровально-моделирующей установке. Машина оказалась на этот раз бессильной. Да и понятно: ведь Ниан-Нар был мертв уже двадцать часов. За это время в клетках организма, в том числе в нукле иновых кислотах, произошли необратимые процессы. Весь сложный комплекс химических, электромагнитных и прочих реакций нарушился, хотя клетки в какой-то степени еще функционировали. Машина не смогла разгадать все наследственные и приобретенные качества человека. Но по микроструктуре нуклеиновых кислот она все же расшифровала наследственную информацию о внешности человека. И машина воссоздала эту внешность. Получилось сложное кибернетическое устройство в образе Ниан-Нара. Мы назвали его Тонгусом. Тонгус был необычайно развит интеллектуально, но начисто лишен человеческих качеств, кроме внешности. Мы все же запрограммировали кое-какие человеческие черты.

— В основном покорность.

— Верно, — согласился Вир-Виан. — Мы хотели иметь хорошего слугу. И мы его имеем. Наш Тонгус неизмеримо выше ваших домашних слуг-роботов.

По мере того как Вир-Виан рассказывал о своих и в самом деле изумительных работах по моделированию человека, у меня росло чувство смутной тревоги. В сумрачной тайне лаборатории Вир-Виана было что-то чуждое, враждебное человеку.

— Зачем все это? — наконец воскликнул я. — Какая цель кибернетического воссоздания человека? Если бы вам удалось скопировать Ниан-Нара не только внешне, но и по темпераменту и поведению, что из этого получилось бы?

— Получился бы хороший фарсан, — ответил Вир-Виан, внимательно глядя на меня.

— Фарсан? Так в древности называли на Южном полюсе привилегированных воинственных слуг шеронов.

— Верно. Не совсем, правда, в древности. Но название прекрасное. Фарсан-завоеватель! На этот раз завоеватель Вселенной. Это как раз то гибкое и неожиданное оружие для завоевания населенных планет, о котором я уже упоминал. Предположим, что наша экспедиция найдет в планетной системе Нанди-Нана разумных обитателей и сравнительно высокую цивилизацию. Вероятно, жители той планеты будут в основном похожи на нас. Но не это важно. Важно то, что жизнь там наверняка образовалась на такой же белково-нуклеиновой основе, как и у нас. Теперь предположим, что вы высаживаете на населенной планете такого фарсана с необходимым кибернетическим оборудованием. Вы улетаете обратно, а фарсан-завоеватель остается в качестве почетного гостя, представителя нашего мира. А все фарсаны запрограммированы так, что они размножаются, подделываясь под разумных обитателей той планеты, на которой вы их оставите. Предположим маловероятное: белково-нуклеиновые тела жителей какой-нибудь планеты имеют трудновообразимую, фантастическую форму. Например, это будут парящие в воздухе шары с короткими руками и одним вращающимся, как антенна локатора, глазом. Фарсаны по наследственной информации нуклеиновых кислот скопируют их внешность и поведение. Кроме того, новые фарсаны будут иметь всю приобретенную информацию разумных обитателей, их знания и жизненный опыт. Живые прототипы фарсанов будут при этом, конечно, уничтожаться. Под их видом фарсаны, обладающие громадными техническими знаниями и навыками, проникнут во все важнейшие производственные и энергетические центры планеты. И вот… — При этих словах Вир-Виан вскочил с кресла и начал взволнованно ходить по комнате. В его голосе появилась торжественность, точь-в-точь как в самых патетических местах его речи на Всепланетном Круге. — И вот в одно прекрасное время жители планеты оказываются под властью фарсанов, то есть под нашей властью. Вы понимаете, что это значит? Это значит, что мы сделаем первый шаг к космическому господству. Это значит, что наша прекрасная Зургана станет в будущем центром галактик, вместилищем и центром вселенского разума. Это значит, что мыслящий дух…