Кирилл Якимец - До поворота (Кровавый Крым) Страница 35

— Ну, знаешь ли! — Слава рассердился, холодок страха пробежал по спине.

— А со мной-то что будет?!!

— А ты на мотоцикле можешь?

— Нет, только на мопеде.

— Вот на нем в рай и покатишь! — Мила беззлобно рассмеялась. — Хотя нет, скорее всего, мы имеем больше шансов утонуть в море или упасть со скалы. Случайная драка… Тебе что больше нравиться? Ваше последнее желание?

Слава отметил, как непроизвольно сжал кулаки. Он так просто сдаваться не собирался, лучше жить, сражаясь, чем умирать на коленях… Это, вроде, иначе говорится, но так даже лучше.

— Ну уж нет! — он с силой грохнул кулаком по стене, дверь распахнулась, обозначив темный силуэт. Человек внимательно осмотрел комнату, не заходя внутрь, и молча закрыл их на ключ. Окна в их камере не было, потолок цельный, доски пола плотно пригнаны друг к другу, как будто специально.

— Не шебуршись, без толку.

От этих равнодушно-спокойных слов Слава сел на пол и заплакал.

— Ну, ты что? Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, а? И бесплатно покажет кино? Сейчас красные войдут в город и всех гадов шашками порубают! Орленок-орленок… — свесившись с кровати, Мила принялась гладить его по волосам, — Помнишь, раньше фильмы такие были, про пионеров, которых фашисты мучают? Как ты думаешь, это так и на самом деле было, или навыдумывали все?

Слава задумался. Раздлся осторожный шелест ключа, он проворачивался как-то долго и осторожно: дверь приоткрылась, и через порог перевалился черный мешок, худая рука со знакомой татуировкой, спрятанной в завитках темных волос, поправила его и втянулась обратно.

Только скрип запираемого замка привел Славу в чувство, он рванулся вперед, но опоздал, нога задела сверток, и он споткнулся, чуть не упав. Из мешка на пол, словно нехотя, выкатилось что-то круглое. Нагнувшись, Мила подняла, стараясь держать подальше от себя на вытянутой руке, человеческую голову. Густые черные волосы свешивались на коричневые доски.

— Ух-ты, пижоны! Вымыли и шанелью полили!!! — мясистый нос с наслаждением прошелся по длинной пряди.

Слава мельком взглянул на красивое тонкое лицо (таитянка с картины Гогена, в мертвых глазах — наивное удивление) и отвернулся. В мешке находилось еще два шарообразные предмета, легкая тошнота подступила к горлу, Слава осторожно вытащил за уголок светлый прямоугольник: «Борис Виан. Мертвые все одного цвета». С обложки на него смотрело слепыми глазами серое лицо, правое оттопыренное ухо то ли обгрызли крысы, то ли само отломалось слегка по краю. Он не удержался и вырвал, вывалил какие-то дурацкие непереваренные кусочки прямо на человеческую голову, пахнувшую французскими духами.

— Фу, не люблю, когда блевотиной воняет! Пошли отсюда!

Куски мяса, макарон и хлеба застряли в темных волосах головы, окончив там свой путь от ослабевших губ через складки ткани. Слава не знал, чем бы вытереть рот и рубашку.

— Давай скорее, — сунув ему в руки полотенце, Мила собирала вещи в сумку с привычной надписью «ROIAL», — пока там никого нет…

— С чего ты решила, что там никого нет? — хорошо знакомая ватная слабость заставила его сесть на кровать.

— Потом. Вышибай дверь. Ну!!! Чего залип? — она ударила его по щеке, автоматически Слава поймал ее руки и отшвырнул девочку к противоположной стене, — Т-ты чт-тто? — она испугалась, — Я же не виновата! Это не я! Прекрати, — она закрыла голову руками, — Бежим скорей!!!

Слава отвел занесенный над ее лицом кулак и одним ударом вышиб дверь, только крякнула хлипкая фанера, державшая ржавый язычок замка. Слабо тренькнуло выпавшее стекло. Сделав шаг вперед, Слава оступился и налетел на стол, за которым, положив усталые головы на руки, сидело два человека. Они, казалось, спали. От его толчка один неестественно завалился в сторону, на скамейку, и на землю, под ноги. Слава захотел его поднять, но вдруг почему-то передумал.

— Идем-идем, — срывающийся шепот заставил его двинуться вперед, переступив через упавшего, дальше сквозь маленький дворик, на темную аллею. Они шагали быстро, почти бежали, пока не выскочили под свободное черное пространство звездного неба — две сумасшедшие тени, потерявшие всякую ориентировку. Почти под ногами блеснуло ласковое море, перекатывающийся хруст — камушки… Мила была готова мчаться дальше, но Слава остановил ее, поймал за ремень сумки.

— Так. А теперь подумаем, куда мы пойдем, — он заставил ее сесть. — Дальше могут быть люди, совершенно разные…

— Не знаю, я ничего не знаю…

Почувствовав как ее трясет, Слава понял, что сам совершенно спокоен.

— Почему ты сказала, что там никого нет? Там ведь были люди, за столом? — в ответ она только разрыдалась. — Они что? Тоже были мертвые? — он покрепче обнял ее за вздрагивающие плечи.

Вокруг стояла сухая, как пепел, неестественная тишина, даже комаров не слышно. Только где-то вдали, в стороне нудистского пляжа, а может быть вовсе и не там, пару раз что-то хлопнуло, но как-то так, очень рассеянно и несерьезно. Поэтому когда внизу нахальный детский голос остервенело завел «цыпленок жжж-жареный…», от неожиданности Слава чуть не укатился с холма и только сейчас понял, что они сидели на самом верху, открытые и беззащитные перед всем этим ужасным миром.

— Сашок!!! — позвал Слава сиплым шепотом, в ответ бабахнуло и пуля просвистела над самой головой. Одним рывком Слава кинулся вниз и сбил парнишку с ног, стараясь ухватить если не за руку, то хотя бы за шиворот, но в его руках остался только кусок тряпки. — Сашок, отдай оружие! — приказал он как можно убедительнее.

— Славка, кореш! — парнишка повис на его шее, — щас мы их тут всех… — он промычал что-то нечленораздельное. — Где пугач?! — опять отвалил в темноту.

— Давай к нам наверх.

Слава решил вернуться — Мила жалобно поскуливала. Через минуту они услышли сопение и тихий мат, Сашок искал друзей.

— Ну как, хиппи?

Мальчишка лыка не вязал, от него шел густой, словно манная каша с комками, запах алкоголя и еще чего-то, наркотиков, наверное. Слава решил во чтобы то ни стало отобрать пистолет.

— Как твои друзья-панки?

— Дерьмо собачье это, а не панки!!! Поперли мы их из лагеря. Они меня убить хотели.

— Тебя-то за что? — Мила перестала даже всхлипывать.

— Они мясо продавали.

— Ну и что?

— А какое мясо-то? — поинтересовался Слава.

— Маришкино, — Сашок отхаркнулся и сплюнул, — самим жрать нечего, а они его на плов продали, — он глупо хихикнул, — а я им туда в ведро еще всю ихнюю анашу высыпал. За это они меня убить хотели. А я сам кого хошь! — он махнул револьвером, — у меня у самого пушка есть! У меня дед атаманом был!!!