Юрий Шубин - На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ) Страница 35

«Лето влюбляет тебя в этот мир. Зима учит в нем выживать.»

Эти мысли, ассоциации, лезли в голову, как какие-то благоухающие открытия! Мир выглядел чересчур хорошо, чтобы можно было в него поверить.

Не имея никакого права на существование, клочковатая снежная поземка вилась у ног профессорской дочки, которая переобувалась в припасенные кеды. И вдруг Джульетта поняла, что это тополиный пух.

В ту же секунду она окончательно осознала, в какой дали находится от того места, где была только что. Под ногами чернел горячий от солнца, местами потрескавшийся асфальт. Свежий, сладковатый аромат цветов по-прежнему казался чем-то сверхъестественным. Мясисто тяжелые, прихотливо изнеженные бутоны роз пурпурными и чайными кочанами гнули кустистые стебли к плетеной ограде.

«Ничто тут не выглядело посторонним, кроме них самих.»

Подбежал тот самый испуганный пес с репейником в шерсти. И мотая хвостом, дал потрепать загривок и почесать у себя за ухом, щурясь от счастья.

«Наверняка от них несло так, что собака приняла за своих. И это было черт знает как здорово!»

Джульетта все приняла. Окончательно проклюнувшись и поняв, что вернулась.

Пес ловил на вывалившийся язык пахучие запахи жизни. И ненароком облизнул лоб Джульетты. Пряди черных волос прилипли. Изможденная, но мужественная, Джульетта пихнула собаку. Закрутила намеренно небрежный пучок на голове. И тут девушка увидела свои руки.

«О боже! Все ее тело было в синяках.»

Руки, с лиловыми пятнами ссадин, тонко повисли по бокам.

«Одно дело — знать о чем-то таком. И совсем другое — пережить.»

И тут, провозглашая надежность ее предыдущих поступков, произошел легкий сдвиг. Самовосприятие ликвидировало слепую зону. Принудительная сила реальности наконец сделала профессорской дочке свой подарок. И она вдруг увидела то, что до этого не было. Обширная тень прятала от солнечного зноя группу людей. Их голоса были почти не слышны. В ней она узнала сразу несколько человек, которых прежде встречала в компании своего отца. А когда один отшагнул, в юной студентке поднялось ликующее волнение и девушка издала радостный вопль.

Джованни Вирджинио Скиапарелли улыбнулся лукаво, как герой с афиши авантюрного фильма и бросился к дочери.

В наилучшем виде!

На профессоре был легкий шелковый костюм лимонного цвета. Сорочка молочно-восковой спелости, с галстуком оттенка сливочного ликера. Сухим блеском сверкали туфли «Оксфорд». Голову украшала мягкая льняная шляпа с продольной ложбинкой.

Джульетта рассмеялась от овладевшей ей легкости, вся подалась навстречу и успела сделать к отцу всего пару шагов, как он стремительно и порывисто подхватил ее и закружил, прижимая к себе. Скиапарелли пожирал дочь черными как оникс глазами. Стремясь снова и снова убедиться, что это она.

Живая и здоровая!

Джульетта в ответ обнимала отца. На время ослепнув от счастливых слез. Сердце пылало от нестерпимой, сладостной боли. Тепло разливалось по всему телу, наполняя ее радостью и силой. Она снова целовала его в колючую щеку, наслаждаясь каждой секундой. Вновь открытая тем радостям, которые ее окружали.

Все вокруг стало неизбежно ясно и просто!

Умирая от восторга, она вдруг поняла, что никогда в жизни ей не нужно было бороться за его любовь. Это была константа. О бесценной необходимости которой прежде она всерьез не задумывалась.

Джульетта уткнулась в восхитительный запах одеколона, блуждающий в его бороде. Купаясь в любви самого близкого человека, как в живой воде.

Сознание требовало уточнений и достоверного отчета о пережитом. Румянец постепенно возвращался на щеки девушки.

— Все, девочка. Все… — с озорной нежностью произнес профессор. Мягко высвобождаясь из объятий дочери: — Хорошая ты моя… Ты — все, что у меня есть.

Несмотря на темно-синие тени под глазами и изможденный вид, она была прекрасна!

У спец агентов и старших координаторов, посвященных во все тайны машины времени, подошедших к тому моменту и остановившихся отдельно друг от друга, чуть позади Джованни Скиапарелли, был уверенный вид людей, вовремя вышедших на давно запланированную встречу.

Дэвид и Саймон наклоняли головы влево и вправо — здороваясь.

«Страшно подумать, сколько власти и тайн было у этих людей, стоящих выше всякой элиты.»

— Прости, что я втянул тебя в это, — успел сказать Джульетте профессор, прежде чем Саймон и Дэвид подошли к ним достаточно близко. Скиапарелли хотел сказать дочке что нибудь ласковое, а Джульетта наверняка была бы рада это услышать. Но их опередил агент времени:

— Прошу прощения, — произнес бывший воздушный маршал. — Нам были даны четкие указания…

Они только что вышли из боя и требовали жесткой конкретики. Со стороны это казалось достаточно грубо и странновато.

— Да, да, — Скиапарелли бросил на агентов быстрый взгляд. — За шесть часов, десять минут и тридцать три секунды я не забыл, кого выбрал на это дело, — не переставая хмуриться, подтвердил слова Дэвида профессор.

— Мы привели Джульетту вместе, — подключился к разговору Саймон: — Буквально взявшись за руки. Понадеявшись чисто на показания хронографов.

Оба соискателя, не пытаясь усмирить свое нетерпение, протянули руки с браслетами к Джованни Скиапарелли.

Между ними, ради осторожности, было больше двух метров.

Профессор не спешил с подсчетами сравнительных показаний таймеров выделенного времени. Одной рукой он мягко обхватил измазюкавшуюся как чертенок дочку. А другой поправлял зажим на галстуке. — Вы оба нацелились на большой приз, — у профессора был виноватый вид. — Но я поостерегусь обнадеживать одного из вас.

Саймон и Дэвид смотрели с нарастающим беспокойством.

Заподозрив что-то неладное, Дэвид, чтобы не мучить себя сомнениями, размеренно произнес:

— При всем моем уважении к вам… Помогать вашей дочери — тяжкое бремя. Ей случалось шалить…

Но не тот был у девушки характер.

Вместо ответа, радостно взвинченная Джульетта показала Дэвиду язык и захихикала, как школьница. Полная огромного, невнятного счастья. И даже не почувствовала себя дрянью.

Джованни Скиапарелли не долго подбирал слова:

— Я знаю, — сказал он: — У вас был такой денек, ребята, что вы имеете право немного поныть. — На шелке его костюма трепетали пятнышки теплого света. — ВРЕМЯ нас всех держит за горло. Но не все от этого задыхаются.

— Не день был, а просто воскресная прогулка, — долгим исподлобья взглядом Саймон уставился на профессора. — Как нечего делать.

Дэвид провел рукой по раскрытому вороту гимнастерки: