Сергей Синякин - Трансгалай (сборник) Страница 35

Головы согласно покивали друг другу и исчезли в глубине пещеры.

Муромец же, объехав гору, снова оказался у стоянки Летучего Корабля. На палубе его стоял бледный от ужаса Симеон, а на него свирепо нападали три великана, предлагая Корабельщику немедленно покинуть корабль и вступить с ними в битву. При виде великанов Муромец почувствовал облегчение. Биться не размышлять — работа знакомая, без умствований. Что-то в облике великанов богатыря смущало, но что именно он никак не мог понять. Да и времени для этого не оставалось: великаны уже грозились изломать Летучий Корабль на щепки.

Муромец кольнул одного из великанов острием копья. Великан оглянулся, увидел Илью и изумился:

— Чего тебе здесь, блоха рубашечная? — и вперил в богатыря свое единственное око. Его товарищи в один голос спросили: — С кем это ты, Никодим, разговариваешь? Дай-ка мне око, я гляну на того смельчака!

Вот оно что! Муромец расхохотался. Великаны были слепы.

На троих у них был лишь один глаз. Хорошенькое дело для богатыря — с калеками биться! Великаны по очереди его разглядывали. Третий великан добродушно спросил;

— Заблудился, человечек?

— Я с калеками не бьюсь! — предупредил Муромец.

Великан гулко засмеялся.

– А чего мне с тобой биться? — искренне удивился он. — Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну. Вот и вся битва!

Остальные великаны нестройным хором выразили согласие с его словами и наощупь принялись ловить Муромца.

В это время в воздухе что-то мелькнуло, послышался пронзительный вой. Рядом с бородатым лицом слепого гиганта повисла ступа, в которой сидела озабоченная Баба-Яга. Старуха резонно рассудила, что надо теперь помогать всем Защитникам.

Муромец не понял, что произошло. Что-то прозрачное на мгновение все многократно увеличивающее мелькнуло перед ним. Великан зашарил вокруг себя руками, что-то выкрикнул на незнакомом языке и его побратимы взревели так, что с вершины горы легким облачком покатилась снежная лавина.

Богатырь огляделся. Великаны потеряли свое единственное око и теперь были совершенно беспомощнми.

Баба Яга выбралась из ступы:

— Вовремя я, касатик!

Великаны стонали в три голоса:

— Отдай око! Отдай, слышишь? Ей-богу-не тронем!

— Не верь, — хладнокровно сказала Яга. — Получат обратно, от тебя места мокрого не останется. Я их породу знаю! У меня деверь из ихних краев.

Муромец поднял великанье око. Было оно размером с тележечье колесо, а чисто и прозрачно настолько, что казалось сродни капле росы. Илья глянул сквозь око и увидел многократно увеличенный мир, в котором каждая травинка казалась стволом векового дуба. Великаны осторожно топтались рядом, боясь ненароком раздавить око.

— Ну что, — спросил Илья. — Биться будем ии в ладоши хлопать?

Великаны покорно замерли.

— Тебя случаем не Поповичем зовут? — спросил один из них.

— А что как Поповичем? — поинтересовался Илья.

— Попались, — сокрушенно сказал. великан. — Говорил же Кащей, что его больше всех опасаться надо за хитрость его! Слышь, Алеша, отдай око! Пальцем тебя никто не тронет.!

— Без клятвы не давай, — предупредила Яга. — Великанам слово нарушить, что тебе утку подстрелить. Но коли клятву дадут, тут уж дело верное. Я их породу знаю. У меня деверь из ихних краев.

— Кабы не глаз, что один на троих, — сокрушенно сказал великан. — Эх, Кащей! Пожалел на глаза-то, а надо бы каждому по оку, жадная твоя душа!

Яга усмехнулась.

— Нашли благодетеля! — сказала она. — Ведь этот ирод сам приказал подстеречь их сонных да глаза повыкалыватъ. А потом облагодетельствовал — глаз на троих выделил.

Великаны замолчали, прислушиваясь. Были они как три серых скалы на зеленом склоне.

— Ты ври, да не заговаривайся! — сказал один из них. — Глаза нам витязи русские повыкалывали! Кащей и имя каждого назвал: Илья Муромец, Добрыня Никитич и этот вот… Попович. Он и сейчас нашим оком обманно завладел!

Илья оскорбился от такой несправедливости.

— Ты тоже ври, да не завирайся! — гневно сказал он. — Не Попович я, а тот самый Илья Муромец. Не лишал я вас очей ваших, словом богатырским клянусь, не лишал!

— Ах, Кащей! — в три голоса застонали великаны. — Ах, злодей поганый! Илья, отдай око! Пальцем тебе не тронем, коли ты нам правду сказал!

— Клятву возьми, — снова влезла Яга.

— Стану я калик неверием обижать! — насупился богатырь.

Яга покачала головой.

— А если я зрение каждому возвращу? Что скажешь, Никодим?

Великан пообещал: — В жены возьму! Лелеять тебя буду, как око единственное лелеял!

— Поздно мне замуж, — резонно сказала Яга. — Да и ростом я для тебя не вышла. А поклянись, Никодим, что слушать меня во всем будешь, коли зрение тебе возвращу!

— Скалами северными и фиордами морскими клянусь, заревел великан. — Кантеллой Вейнемейнена клянусь, одноглазым Одином и великаном Измиром, клянусь, что слушаться буду тебя всегда и во всем, как мать родную, как советника верного, коли зрение мне возвратишь! — товарищи нестройно вторили ему.

От мертвой воды народились глаза великаньи, от живой воды прозрели они, а Яга заботливо кувшинчики позатыкала: пригодится ей еще вода живая, а мертвая тем более в дело пойдет.

А великаны радовались обретенному зрению, как дети малые.

Разглядывали мир и друг друга, как это может сделать лишь слепой, еще не забывший радостей света.

Муромец раскинул скатерть-самобранку, заказав блюда под великанов-побратимов. Великаны деликатно пили из бочек, закусывая бараньими тушками. Пытали они богатыря, что он в их краях делает. Узнав, что Илья меч-кладенец ищет, великаны значительно переглянулись.

— А ты, Илья, и в самом деле нам тайно очей не колол? — усомнился младший из великанов.

Как все сильные люди был он простодушным и мыслей своих не скрывал.

— Честью богатырской клянусь! — вспыхнул Илья.

Великаны снова переглянулись.

— Что ж, — сказал старший великан. — Пойдем, поглядим меч-кладенец. Ты, Илья, не боишься?

— А чего мне бояться? — спросил богатырь. — У моего пояса такая же игрушечка висит.

— Такая, да не такая! Меч-кладенец осторожного обращения требует. Он города посекал, государства без жителей оставлял. Только тот; кто помыслами чист, может меча того безбоязненно коснуться. Не зря его сам Кащей Бессмертный боится!

— А вот мы и проверим, — сказал младший из великанов. Коли колол он нам очи, меч-кладенец ему первому голову отрубит! Готов ли?

— Готов, — поднялся Муромец в волнении.