Александр Громов - Вычислитель (сборник) Страница 36

– А что? Если потихоньку…

– Наши шалаши уже обнаружены, будь спокоен. Обнаружены и идентифицированы как творения человеческих рук. Сейчас дрон начнет прочесывать остров – думаю, по спирали и сначала не очень тщательно. Не сглупим, так не заметит. А на ночь он вернется к шалашам и станет ждать нас.

– Так что же нам делать?

– Уходить с началом ночи.

– В болото?! – Глаза Иванова расширились.

– Если больше некуда, то зачем спрашивать?

– Без снаряжения?

Эрвин вздохнул.

– Придется бросить. Шесты – не проблема, вырубим здесь. Бурдюков жаль, но обойдемся. Будем пить болотную воду, не подохнем. Один нож у меня всегда с собой. – Эрвин показал заостренный обломок обсидиана. – Бич тоже. Мокроступы сплетем здесь, пока не стемнело. Тут недалеко растет хорошая лоза. Ты не ходи, шумишь очень, я сам схожу…

Но он никуда не пошел. И час, и два он ждал, требуя от Иванова не шуметь, а если разговаривать, то поменьше и только шепотом, – и дождался. Тихое гудение возникло как бы ниоткуда, приблизилось, покружилось, удалилось, вновь приблизилось и наконец унеслось куда-то.

Эрвин вздохнул и пополз вон из пещеры.

Он вернулся через час, таща два нетолстых древесных ствола, охапку прутьев и кусок черного обсидиана. Бросил стволики перед Ивановым, сунул ему в руку каменный нож.

– Сними кору.

Сам занялся мокроступами. Прутьев хватило на три пары. Сделанные наскоро, безобразные, скрепленные полосками кожи, отрезанными от куртки Эрвина, полосками ткани от штанов Иванова и лыком, они вызвали бы скепсис у любого, кто не знаком с Саргассовым болотом.

Кто слишком высокомерен, чтобы понять: лучше хоть что-то, чем ничего…

Впрочем, мокроступы получились не хуже тех, что когда-то плелись осужденными на берегу возле кордона. Даже лучше. Опыт – незаменимая вещь.

Ударяя куском диабаза по обсидиану, Эрвин прислушивался в промежутках между ударами: не уловит ли слух приближающееся гудение дрона? Слух ничего не улавливал, что подтверждало расчеты. Зато Иванов выразил недовольство:

– Тебе, значит, можно шуметь, да?

– По необходимости, – объяснил Эрвин, откладывая в сторону длинный острый осколок. – Технология такая. Ашельская культура. До мустьерской мне никогда не подняться, а ашельская – вот она.

– Чего? – спросил Иванов.

– От теоретических знаний бывает польза, вот чего. Правда, мастерить каменные наконечники теория не очень помогает… Ты заметил форму дрона?

– Чего? – повторил Иванов. – А, нет.

– Центральный шар с четырьмя штангами и малыми шарами на концах штанг. Похоже на школьную модель молекулы метана. Это автономный дрон модели «умник», корявая местная разработка. Но для поиска таких, как мы, он годится лучше всего. Искусственный интеллект, да… Но обмануть его можно.

– Стуча по камню? – съязвил Иванов.

– Что дрон делает сейчас? – спросил Эрвин.

– А я почем знаю?

– Тут нечего знать. Он не обнаружил меня, зато обнаружил наш лагерь. По двум однотипным шалашам он понял, что нас двое. По чадящему костерку он понял, что мы где-то неподалеку, во всяком случае на острове. Беглый поиск не принес результатов. Тут возможны две тактики. Первая – немедленно начать более тщательное исследование острова; вторая – затаиться возле лагеря и ждать нашего возвращения. Остров довольно велик, поэтому дрон выбрал вторую тактику. Очень вероятно, что перед закатом он еще раз облетит остров по периметру, держась над болотом, чтобы уничтожить нас, если мы удрали с острова засветло, или напугать, если мы собираемся это сделать. Может, постреляет по болоту для острастки. С человеческой психологией он знаком, будь уверен.

– Думаешь, он уверен, что мы испугаемся? – спросил Иванов.

– Многие бы испугались. Но он не уверен. И тем не менее ставлю десять к одному, что ночью дрон не станет летать над болотом. Тепловизор у него поврежден, спасибо тем милым пташкам, а ночь нас ждет довольно темная: до полуночи будет светить только одна луна, причем самая тусклая. Потом… потом станет светлее. Но дрон знает, что за одну ночь мы не доберемся ни до острова на севере, ни до острова на юге. С рассветом он начнет поиск по спирали и найдет нас.

– Почему по спирали?

– Я так думаю. Может, ошибаюсь. Если дрон достаточно умен, чтобы просчитать наши действия, то он поймет наш путь. Разумных вариантов всего два: к южному соседнему острову или к северному. Если он возьмет в расчет и безумные варианты, то в этом наше счастье. Если нет, то первым делом проверит оба маршрута. Если начнет с нашего, то шансов у нас нет. Если не с нашего… то их тоже немного. Но есть. Будем надеяться на нашу скорость, на туман, на чудо.

Иванов поежился.

– Может, лучше остаться? Спрячемся, а?.. Или все равно найдет?

– Если не найдет, но заподозрит, что мы все еще на острове, то сообщит на материк. И тогда с материка прилетит ракета. Выжжет тут все до последней козявки. Оставайся, я не против.

– Но я не готов… – пробормотал Иванов.

– Боишься болота? Правильно, бойся.

– Я не боюсь, но… ты не ошибся?

– Я редко ошибаюсь.

Иванов умолк. Хмурился, думал. Ясно было, что с ним еще будут проблемы, но не раньше, чем он испугается болота сильнее, чем дрона. Но ночью… ночью лучше, чем днем. Не видно этого бескрайнего ужаса – вот и не так страшно. Не страшнее, чем пробираться ощупью через большую незнакомую комнату, разве что сыро и прохладно. Работают иллюзии, и человек тешится ими. К тому же придется почти бежать, а бег – это работа. Кто работает так, что пар валит, тот слишком занят, чтобы струсить до оцепенения.

– И все-таки кто ты? – спросил Иванов.

– Не видишь? – усмехнулся Эрвин. – Пещерный человек. Как стемнеет, стану удирающим пещерным человеком.

– Может, хватит болтать? – возмутился Иванов. – Ты все понял. Я спросил, кем ты был на материке до того, как схлопотал «вышку». Ты сказал: важной шишкой. А точнее? Может, скажешь, наконец?

– Не скажу.

Иванов помолчал.

– Мне не надо знать, так ты считаешь?

– Это знание тебе не поможет.

– Трудно доверять человеку, который что-то скрывает, – высказал мнение Иванов.

– А ты не доверяй, – посоветовал Эрвин. – Разве я сказал, что мне можно доверять? Можешь вообще отделиться. Разве мы обязаны идти парой? Все равно у нас нет веревки… Что ж не уходишь? Страшно?

– Не без этого, – согласился Иванов.

– Тогда слушай и запоминай. Пойдем вдвоем. Как начнет темнеть, так и выйдем. Не шуметь, не сопеть, не топать, не ломать ветки, смотреть под ноги, дышать через раз. Рискнем. Первые полчаса будет еще достаточно светло – осмотришься на болоте, только не ори, если провалишься, а раскидывай руки и ложись животом на шест. Вытяну. Я иду первым, потому что я легче, ты идешь вторым, дистанция пять шагов. Двигаться строго за мной, но по возможности не след в след. Все, что я велю, выполнять беспрекословно, не спрашивая, почему да зачем. Причина понятна?

– Да, но…

– Значит, непонятна. Объясняю главную причину: ты не знаешь Саргассова болота, а я прошел его целиком с запада на восток. Мне оно не в новинку. Что-нибудь еще непонятно?

Иванов помолчал, повздыхал, пожевал губами и решился:

– Только одно: зачем я тебе нужен, если ты такой опытный и легкий?

– Дурья голова! Один проваливается – другой вытягивает его из топи. Вдвоем безопаснее. Имей это в виду на случай, если я провалюсь. Но ты провалишься первым. Вот тогда наглядно увидишь, как надо вытягивать.

– Почему это я обязательно провалюсь первым? – с ноткой обиды в голосе спросил Иванов.

– Потому что так и будет, – отрезал Эрвин.

Он почти закончил приматывать ко второму шесту обсидиановый наконечник, как вдруг замер, уставив к потолку пещерки указательный палец. Сделал Иванову знак не шуметь.

Сквозь шум листвы на вечернем ветерке донеслось слабое гудение. Дрон летал над болотом. Шваркнуло раз и другой. Затем еще раз, но уже дальше.

Иванов с уважением посмотрел на Эрвина. Тот легонько усмехнулся.

В пещерке заметно темнело. Выждав еще немного, Эрвин пополз к выходу, прихватив мокроступы и осторожно волоча шест. Иванов двинулся следом, очень стараясь не производить шума. Получалось так себе.

До края болота добрались без происшествий. Усевшись на камень, Эрвин привязал к своим ступням плетенки так, чтобы Иванов видел и учился.

– А если завязка порвется? – с опаской спросил Иванов, дергая ремешки.

– Не должна.

– А если провалишься – потеряешь мокроступ?

– Бывало, что и теряли.

– Тогда как же…

– Потеря мокроступа – это только потеря мокроступа, – терпеливо объяснил Эрвин. – У нас есть запасная пара. Одну пару можно и потерять. Уверяю тебя, потеря жизни гораздо неприятнее.