Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 36

Тишину нарушила младшая:

– Мадди, где мы?

Шриггар повернул голову на звук и вытянул глаза-стебли в сторону детей.

Старшая девочка взвизгнула.

Шриггар резко развернулся, скользя и скрежеща когтями по каменному полу, и бросился к ним.

Орн с изумлением и ужасом узнал детей: это были его сестры, те самые, что когда-то давным-давно посмеялись над его испугом. Словно он воплотил воспоминание в жизнь только ради того, чтобы утолить свою ненависть, напустив на девочек то самое существо, которое они высмеяли.

– Бегите! – закричал он. – Бегите!

Но дети не шевелились, застыв на месте от страха.

Шриггар обрушился на них, заслонив от Орна. Раздался тоненький визг – и тут же оборвался с пугающей бесповоротностью. Ящер, не сумев затормозить, врезался в зеленую стену и растаял в ней, рассыпался дрожащими линиями.

Старшая девочка лежала навзничь на полу, по-прежнему сжимая в руках ведерко и лопатку. На камнях рядом с ней расплылось красное пятно. Она посмотрела через зал на Орна и медленно поднялась на ноги.

«Это не может быть взаправду, – подумал Орн. – Что бы ни говорил Бакриш».

Он уставился на стену, ожидая возвращения шриггара, но понимая, что чудовище уже исполнило свою роль. Оно говорило с ним без слов. Он знал, что на самом деле оно – часть его самого. Вот что имел в виду Бакриш. «Этот зверь был моим созданием».

Девочка направилась к нему, размахивая ведерком. Она изо всех сил стискивала игрушечную лопатку в правой руке и не отрывала от Орна испепеляющего взгляда.

«Это Мадди, – подумал он. – Мадди, какой она была раньше. Но теперь она взрослая женщина, замужняя, у нее есть собственные дети. Что я создал?»

К ногам и щекам девочки прилип песок. Одна из рыжих косичек наполовину расплелась. Вид у нее был рассерженный, ее буквально трясло. Малышка остановилась метрах в двух от Орна.

– Это ты сделал! – обвиняюще воскликнула она.

Орн поежился от гнева, звучащего в ее голосе.

– Ты убил Лори! Это все ты!

– Нет, Мадди, нет, – прошептал он.

Она подняла ведерко и швырнула в Орна его содержимым. Тот зажмурился; песок окатил лицо и шлем, посыпался по щекам, по рукам, по груди, по коленям. Он потряс головой, стряхивая песок со щек, и голову пронзила боль – движение потревожило микроволокна, впившиеся в кожу.

Через узкую щелочку между веками Орн увидел, как танцующие линии на зеленой стене пришли в лихорадочное движение, принялись скакать, извиваться, перекручиваться. Он глядел на зелено-пурпурное буйство сквозь багровую пелену боли, и ему вспомнилось предостережение жреца о том, что любое существо, которое он вызовет здесь к жизни, будет обладать не только собственной душой, но и его душой тоже.

– Мадди, – сказал он, – пожалуйста, попытайся поня…

– Ты хотел забраться мне в голову! – крикнула она. – Я тебя вытолкнула, и больше тебе туда не залезть!

Бакриш так и сказал: «Другие сразу же отвергнут твою половину творения». Малышка Мадди оттолкнула его, потому что ее восьмилетний разум не мог справиться с подобным опытом.

Осознав это, Орн вдруг понял, что воспринимает все происходящее как действительность, а не галлюцинацию. «Что мне ей сказать? – подумал он. – Как все исправить?»

– Я тебя убью! – закричала Мадди и кинулась на него, размахивая игрушечной лопаткой. В крохотном лезвии отразились блики света. Оно скользнуло по его правой руке, и та взорвалась болью. На рукаве расползлось темное пятно крови.

Орну казалось, будто он пытается и не может проснуться от кошмарного сна. Против воли с языка сорвались слова:

– Мадди! Перестань, или Бог тебя накажет!

Она отступила, готовясь наброситься на него снова.

Внимание Орна опять привлекло движение у стены. От нее стремительно отделился силуэт в белой робе и красном тюрбане: высокий мужчина со сверкающими глазами и лицом измученного аскета – длинной седой бородой, раздвоенной на суфийский манер.

– Махмуд! – прошептал Орн.

Гигантский три-ди этого лица заполнял собой всю дальнюю стену мечети, в которую Орн ходил на Чаргоне.

«Бог тебя накажет!»

Орн вспомнил, как стоял рядом с дядей, задрав голову, глядел на изображение в мечети и кланялся ему.

Махмуд стремительно подошел к девочке и схватил за руку, занесенную для нового удара лопаткой. Она извернулась, силясь вырваться, но он не отпускал, а только медленно и методично выворачивал ей руку. Хрустнула кость. Девочка все кричала и кричала, и…

– Хватит! – заорал Орн.

Голос Махмуда оказался глубоким и раскатистым.

– Негоже приказывать тому, кто исполняет волю Бога, прекратить Его справедливое наказание. – Он вздернул девочку за волосы, поймал лопатку, выпавшую из ее руки, и одним взмахом перерезал ей горло.

Крик прекратился. На его одеяние брызнула кровь. Старик отпустил обмякшее тело, дав ему упасть на пол, отбросил лопатку и повернулся к Орну.

«Кошмарный сон! – подумал тот. – Это точно кошмарный сон!»

– Ты думаешь, это кошмарный сон, – пророкотал Махмуд.

Орн вспомнил, что сказал Бакриш: если существо было настоящим, оно обладало его воспоминаниями. Он оттолкнул эту мысль.

– Ты – кошмарный сон.

– Твое создание выполнило свою задачу, – сказал Махмуд. – От него нужно было как-то избавиться, понимаешь? Его породила ненависть, а не любовь. Тебя об этом предупреждали.

Стыд, отвращение и гнев охватили Орна. Ему вспомнилось, что в этом испытании он должен был научиться чудесам.

– Предполагается, что это было чудо? – спросил он. – «Глубочайший мистический опыт»?

– Нужно было тебе поговорить со шриггаром, – сказал Махмуд. – Он бы побеседовал с тобой о городах из стекла, о значении войн, политики и прочем подобном. Я буду более требователен. Во-первых, я желаю знать, что, по твоему мнению, представляет собой чудо.

Орна захлестнуло волной тревоги. Нутро посасывало от предвидческого страха.

– Что такое чудо? – настойчиво повторил Махмуд.

Сердце в груди Орна грохотало, будто молот. Было трудно сосредоточиться на вопросе.

– Вы правда исполняете волю Бога? – заикаясь, выдавил он.

– Уловки и ярлыки! – рявкнул Махмуд – Ты что, еще не усвоил урока о ярлыках? Вселенная едина! Нельзя разрезать ее на кусочки из жалких практических соображений. Вселенная существует вне ярлыков!

Под кожей Орна заискрило щекочущее чувство надвигающегося безумия, словно он стоял на самом краю бездны хаоса. «Что такое чудо?» – спросил он себя. На память пришли поучительные речи Эмолирдо: хаос… порядок… энергия. Пси равно чудесам.

Слова, опять слова.

Куда делась его вера?

«Я существую, – подумал он. – Этого довольно».

А вслух сказал:

– Чудо – это я.

– О-о-о, замечательно, – воскликнул Махмуд. – Пси-центр, так? Энергия из хаоса, заключенная во временную форму. Но чудо – это хорошо или дурно?

Орн сделал дрожащий вдох.

– Считается, что