Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 36

В этой харчевне Дженнак и сидел, вместе с Чени и Берлагой Тэбом. Его чакчан лакомилась ягодой в сливках и кедровыми орешками, Берлага пил «медвежье молоко», а Дженнак - вино из Китаны, слегка напоминавшее одиссарское розовое. На поле, под присмотром Туапа Шихе, трудились изломщики, качали насосы, наполняя газом оболочку корабля. Горючее, воду, продовольствие и другие необходимые вещи уже погрузили, и теперь воздухолет медленно приподнимался над гондолой, еще касавшейся травы. Акдам, вполне здоровый, с озабоченным видом осматривал корабль, иногда касался ладонью оболочки или лопастей винтов, заглядывал под днище гондолы, покрикивал на работников, чтобы качали ровнее и в такт. Боги не оставили советов для летателей, но они придумали свои. Первое правило гласило: проверяй на земле, а не в воздухе.

- Вкусно, - сказала Чени, облизывая губы. — Как называется эта ягода?

Говорила она на атлийском, который был Берлаге понятен. Резкий язык, гортанный, но в устах Чени он звучал как музыка.

   - Клюква прошлого урожая, — отозвался атаман. - Ее замачивают в бочках, молодая хозяйка. Ты что же, клюквы никогда не ела?

   - В тех местах, где я родилась, ее нет. И нет такого густого молока. Там пьют отвар из трав.

   - Водичку, - уточнил Берлага и отхлебнул из кружки. - Жаль мне тебя, хозяйка, и края твои тоже жаль! Переселяйся к нам. У нас всего - море разливанное! Живите, места хватит! Нарожаете детишек, и будет новый изломный род.

   - Я подумаю, - сказала Чени и с улыбкой поглядела на Дженнака.

Оболочка корабля, уже довольно тугая, неторопливо поползла вверх между причальных шестов. На складе в крепости было два таких воздухолета, с полностью собранными гондолами и сложенными оболочками. Гондолы вытащили из хранилища, акдам проверил двигатели и выбрал показавшийся ему надежным. Корабль оказался много меньше «Серентина», с гондолой в тридцать локтей в длину, рассчитанной на восьмерых пассажиров и двух членов экипажа, но для воздушных судов размер не имел особого значения. Они плыли по ветру, и, при надлежащем выборе воздушных течений, могли без посадки пересечь любой океан и любой континент.

   - В расчете мы с тобой, друг Жакар, - сказал Берлага, посматривая на корабль. - Ты помог крепость взять, я тебе леталку подарил... Однако есть у меня беспокойство. Оружия мы много взяли, перенара наделаем, а вот с зарядами хуже. Заряды ты нам из Шанхи посылал, а теперь как?

   - Теперь пришлю из Россайнела, - успокоил его Дженнак, прикинув, что два-три каравана из Шанхо сюда еще дойдут. - Есть у меня мастерские в Айрале, и я договорюсь с Мятежным Очагом, чтобы выбили оттуда аситов. Айрал - ключ к Сайберну, Берлага. Там железо и медь, свинец и золото, там метатели льют и карабины собирают... Как встречусь с Туром Чегичем, мы это дело обсудим.

   - Обсуди, - кивнул атаман. - Я с Туром не виделся, но знаю, что мужик - голова! Пусть берет Айрал, если хочет, чтоб мы россайнов прикрыли. Не то навалятся сучьи дети с восхода, а стрелять нечем. И еще пусть летунов пришлет. Летунов у меня мало.

   - Как ты сказал - россайнов... - вдруг молвила Чени. - А ты сам разве не россайн?

   - Россайн, но изломщик, - подумав, сказал Берлага. - Отличие, хозяйка, все же есть.

   - Какое?

   - Ну, мы тут с дейхолами и китанами помешались. Прадед мой был чистый дейхол, тетка за дейхолом и сестра... Но суть, однако, не в том. Россайны, видишь ли, потише будут и до драки не так охочи, как мы. Все беспокойные души сюда сбежали и сделались изло.мщиками.

   - Спа-си-бо. Ты мой объяснил, я твой понимать, - произнесла вдруг Чени на россайнском и рассмеялась, глядя на удивленную физиономию Дженнака. - Девушки меня научили, твои праправнучки, - шепнула она ему. - Будем лететь, говори со мной по-россайнски. Хороший язык, ласковый, только слова очень длинные.

Она поднялась, подошла к Туапу Шихе и стала помогать ему с лестницей, которую акдам вытягивал из гондолы. Глядя ей вслед, Берлага расправил усы и одобрительно произнес:

   - Приглядная у тебя хозяйка. И умная! С девками моими враз столковалась... Где такую раздобыл, Жакар? Из каких она краев, где нет ни клюквы, ни сливок?

   - Из Арсоланы, - ответил Дженнак. - Это далеко, за лесами, за горами и солеными водами. Большого человека дочь!

   - И как ты ее высватал?

   - Не высватал, украл.

Пару вздохов правнул глядел на Дженнак в изумлении, потом расхохотался.

   - Украл! Вот это по-нашему, по-изломному!

Оболочка воздушного корабля разбухла, натянулась, и он поднялся к вершинам причальных мачт. Туап Шихе крикнул помощникам, чтобы оставили насосы. Гондола покачивалась в восьми локтях над травой, их нее свисала лестница, крепежные канаты натянулись точно струны арфы. Чени сидела на краю входного люка, и теплый весенний ветер развевал ее волосы.

   - Пора лететь, - со вздохом сказал атаман.

   - Пора, - подтвердил Дженнак.

   - Ты, Жакар, мужик умственный. Дай мне совет на прощанье. - Берлага поскреб в бороде и снова вздохнул. - Пленников мы много взяли... твоих четыре сотни, да еще из башен, а к ним - аситские семейства, что жили в городе, купцы и прочие... Под две тысячи будет! Ну, тех, кто не оружный, и баб их с детишками я, положим, отпущу. А с остальными что делать, с гарнизонными? Жизнь им обещана, но отпускать нельзя - уйдут в Сейлу, а там, хочешь — не хочешь, обратно в войско встанут и сюда с подмогой явятся. Как быть, Жакар?

   - Оставь их здесь, — молвил Дженнак. - Пусть живут и работают, пусть берут в жены ваших девушек и пусть становятся изломщиками.

   - Но они - аситы!

   - Нет такого народа - аситы, это лишь название для подданных империи. Они атлийцы, а всякий атлиец — хороший строитель. Это у них в крови. Дороги, мосты, каменные здания, крепости... Пусть строят! Вам это будет нужно.

   - Хмм... - протянул Берлага. - Ладно, я подумаю.

Они встали и обнялись на прощание.

   - Ты теперь не атаман, - шепнул Дженнак на ухо правнуку. - Ты правитель, вождь своего народа. Вождь грозен в битве, но с людьми терпелив, разумен и милостив.

   - Я должен к этому привыкнуть, - ответил Бермага Тэб.

   - Привыкай быстрее. Во имя Шестерых!

   - Да свершится их воля!

Дженнак медленно отступил к воздухолету, забрался по лестнице и встал рядом с Чени.

   - Скажи, чтоб отпускали канаты, светлый тар! - раздался голос Туапа Шихе из кабины управления. Дженнак повторил его приказ, и воздушный корабль стал подниматься в ясное небо. Подъем был плавный, и постепенно взорам Дженнака и Чени открывались широкий луг с пасущимися лошадьми, окраины Удей-Улы, потом - весь город с домами и ступенчатыми пирамидами, берег Байхола, лес и блистающая на солнце озерная гладь.

   - Мы пролетали здесь девять дней назад, - задумчиво сказала Чени. - Все такое же, все, как прежде.

   - Не все, - отозвался Дженнак. - Летели к врагам, а улетаем от друзей.

Фигурки на взлетном поле сделались совсем крохотными, и было уже не разобрать, просто ли они стоят или машут руками. Вокруг корабля раскинулась небесная синь, газ в оболочке стал нагреваться, и подъем ускорился.

   - Сядьте в кресла, мои господа, - сказал Туап Шихе. - Я запускаю двигатель.

Дженнак втянул лестницу и задраил люк. Потом они с Чени устроились на упругих сиденьях, затянули ремни, и ладошка чакчан скользнула в руку Дженнака. «Мы словно опять летим на «Серентине», - подумал он, погладив ее тонкие пальцы.

Корабль развернулся на восток и кабина наполнилась ровным мощным гулом.

* * *

Погода благоприятствовала, и за восемь дней корабли тидама О’Тахи далеко продвинулись на юг. Льды еще не показались, но люди уже чувствовали их дыхание; было ясно, но холодно, и ночами кейтабцы, привыкшие к теплу, поочередно грелись у корабельных машин. Ради этого ОТаха велел запускать двигатели по вечерам, хотя вполне мог обойтись ветром и парусами. Ветер, однако, был ледяной, и продрогшие мореходы - «чайки», те, кто работал на реях и мачтах, мучились от сухого кашля.