Дэниел Киз - Цветы для Элджернона Страница 36

Чарли спит, но просыпается от воплей матери. Обычно ссоры не мешают ему спать – они стали частью повседневной жизни. Но сегодня в этой истерике что-то особенно страшит. Он прислушивается…

– Я больше не могу! Он должен уйти! Подумай о дочери! Она каждый день приходит из школы в слезах, потому что ее дразнят! Мы не вправе лишать ее нормальной жизни!

– Чего ты хочешь? Выгнать Чарли на улицу?

– Убрать его отсюда. Отослать в Уоррен.

– Давай поговорим об этом утром.

– Нет! Ты ничего не делаешь, только говоришь, говоришь… Сегодня! Сейчас!

– Не глупи, Роза. Уже поздно… Твои вопли слышит вся улица!

– Плевать! Чтоб сегодня же его тут не было! Я больше не могу смотреть на него!

– Опомнись, Роза! Что ты говоришь!

– Слушай меня последний раз, убери его отсюда!

– Положи нож!!!

– Я не хочу портить Норме жизнь!

– Ты сошла с ума! Положи нож!

– Ему лучше умереть… Он никогда не станет человеком… Ему лучше…

– Ради бога, возьми себя в руки!!!

– Уведи его. Сейчас.

– Черт с тобой. Я отведу его к Герману, а завтра узнаю, как определить его в Уоррен.

Тишина. Потом голос Матта:

– Я знаю, чего тебе все это стоит, Роза, и не виню тебя. Но держи себя в руках. Я уведу его к Герману. Ты довольна?

– Именно об этом я и прошу. Твоя дочь имеет право на жизнь.

Матт заходит в комнату Чарли и одевает сына. Мальчик не понимает, что происходит, но ему страшно. Когда они проходят мимо Розы, та отворачивается. Она хочет убедить себя в том, что он уже ушел из ее жизни, перестал существовать. Чарли видит на столе длинный нож, которым она режет мясо, и смутно чувствует, что мама хотела сделать с ним что-то плохое. Она хотела что-то забрать от него и отдать Норме. Когда он оглядывается, Роза берет тряпку и начинает мыть раковину…

В конце концов со стрижкой, бритьем, кварцевой лампой и прочим было покончено, и я вяло сидел в кресле, чувствуя себя легким, скользким и чистым. Матт ловко сдернул с меня простыню и поднял второе зеркало, чтобы я смог рассмотреть свой затылок. Я увидел себя в заднем зеркале, глядящим в переднее, и на какое-то время оно оказалось под таким углом, что создало иллюзию глубины – бесконечного коридора меня самого, смотрящего на самого себя… на себя… на себя…

Который? Кто из них – я?

А что, если не говорить ему? Что хорошего принесет ему эта новость? Просто уйти, не сказав ни слова. Но ведь мне хотелось, чтобы он знал, что я жив, что я – кто-то, чтобы завтра он мог хвастать перед клиентами родством со мной. Это сделало бы мое существование реальным. Если он признает во мне сына, значит, я – личность.

– Вы прекрасно постригли меня, так может, теперь вспомните, кто я такой? – сказал я, вставая с кресла и стараясь поймать в его взгляде хотя бы намек…

Матт нахмурился:

– Как прикажете вас понимать? Это шутка?

Я уверил его, что это не розыгрыш, и если он посмотрит повнимательнее, то наверняка узнает меня. Он пожал плечами и принялся убирать со столика ножницы и расчески.

– У меня нет времени разгадывать головоломки, пора закрываться. С вас три пятьдесят.

Неужели он забыл меня? Неужели мечты останутся пустой фантазией? Он протянул руку за деньгами, а я не мог заставить себя сдвинуться с места.

Он должен вспомнить, должен узнать.

Но нет, конечно же нет… И когда я почувствовал горечь во рту и пот на ладонях, то понял, что через минуту мне станет плохо. В мои расчеты не входило, чтобы это случилось на его глазах.

– Эй, мистер, что с вами?

– Все в порядке… Подождите… – я наткнулся на хромированное кресло и, хватая ртом воздух, согнулся пополам. Господи, только не сейчас…

Господи, не дай опозориться перед ним…

– Воды… пожалуйста… – нет, не пить, а только чтобы он отвернулся от меня…

Когда Матт принес стакан воды, мне уже стало лучше.

– Вот, выпейте, отдохните минуточку. Все будет хорошо.

Пока я пил, он не сводил с меня глаз, и я буквально чувствовал, как полузабытые воспоминания ворочаются у него в голове.

– Мы и в самом деле уже встречались?

– Нет… спасибо, я пойду.

Как сказать ему? Что сказать?

Эй, посмотри-ка на меня, это же я, Чарли, которого ты списал из своих бухгалтерских книг. Не то чтобы я виню тебя за это, но вот он я, меня сделали лучше, чем раньше. Проверь сам. Поспрашивай. Я говорю на двадцати живых и мертвых языках, я – гениальный математик, я сочиняю фортепианный концерт, который навеки оставит мое имя в памяти человечества.

Как сказать ему?

До чего же глупо выгляжу я, наверно, со стороны, сидя в занюханной парикмахерской и надеясь, что отец погладит меня по голове и скажет: «Хороший мальчик»… Как сияли его глаза, когда я научился завязывать шнурки и застегивать рубашку… За этим я сюда и пришел, но понял, что не получу ничего.

– Позвать доктора?

Нет, я не его сын. То был Чарли. Разум и знания сделали меня другим, и Матт обидится, как и те, в пекарне, ведь я перегнал его.

– Все прошло. Извините, что причинил вам столько неприятностей. Наверно, съел что-то… Вам пора закрываться.

Я направился к двери, но в спину мне вонзился резкий голос:

– Минуточку!

Я обернулся, он с подозрением смотрел на меня.

– Вы кое-что забыли.

– Не понимаю…

Рука его была вытянута вперед, большой палец терся об указательный.

– Три пятьдесят.

Я извинился, но он явно не поверил, что я просто-напросто забыл заплатить. Я дал ему пятерку, отказался от сдачи и не оглядываясь вышел на улицу.

21 июня

Я добавил временные ловушки ко все усложняющемуся лабиринту, но Элджернон прекрасно справляется и с ними. Оказывается, совсем не надо заманивать его едой, успешно решенная проблема сама по себе становится ему наградой.

Поведение его (Барт упоминал об этом на симпозиуме) стало непредсказуемым. Иногда он начинает злиться и бросаться на стенки лабиринта, а иногда сворачивается клубком и отказывается работать. Раздражение? Или что-то глубже?

5.30. Эта чокнутая Фэй сегодня утром влезла в окно и принесла с собой белую мышь женского пола, чтобы, как она выразилась, скрасить Элджернону одинокие летние ночи. Она отмела в сторону все мои возражения и решительно заявила, что Элджернону это ничего кроме пользы не принесет. Прежде всего я удостоверился, что Минни обладает крепким здоровьем и твердыми моральными принципами, и только тогда согласился окончательно. Мне было очень интересно посмотреть, что произойдет, когда Элджернон познакомится с ней, но как только мы запустили ее в клетку, Фэй схватила меня за руку и вытащила из комнаты.