Василий Головачев - Бич времен Страница 36

Хлыст черепахи мгновенно выстрелил в паука, как плеть, и часть паучьего бока вместе с лапой оказалась начисто снесенной. Паук же мгновенно отскочил назад и поднял вверх передние лапы. Второй удар плети, почти незаметный глазу – так быстро он был нанесен, и обе лапы паука упали на пол. Паук окутался белым облаком газовой продувки. Он и не думал сопротивляться, и третий удар разящего хлыста развалил его надвое. Зато его спутник, смотревший на схватку из клети лифта словно в оцепенении, прыгнул прямо на полусферу, из его туловища сверкнул узкий лучик, вонзился под глаз полусферы. Паук увернулся от изогнувшегося хлыста, чиркнул по его основанию тем же лучом, и хлыст с шипением превратился в струйку вспыхнувшего газа.

Внутри черепахи что-то забулькало, она попятилась, неуверенно переставляя гофрированные ноги-шланги. Паук, избежавший печальной участи товарища, несколько мгновений смотрел на полусферу ничего не выражающим взглядом, потом проскрипел что-то и умчался в круглый тоннель.

Черепаха вдруг осела на пол, на ее макушке вырос желвак, из которого начал вытягиваться розовый, как коровий сосок, палец.

Таю затошнило, и Ивану пришлось поспешно увести ее от этого зрелища. Они отошли от двери, и та закрылась, отрезав дорогу в зал, где произошла схватка между автоматами.

Пленники оказались в пустом конусовидном помещении с гладким светящимся полом. Противоположная сторона помещения заканчивалась белым диском с тремя круглыми штурвальчиками – то ли дверь, то ли какой-то пульт. Как только люди приблизились, он тихонько клацнул и зажег уже виденные ранее букву М и цифры: «– 70 000 000».

– Что они не поделили? – спросила Тая, кивая назад.

– А пес их знает! – пожал плечами Иван. – Вероятно, от неожиданности. Жалко паука…

– И мне… Я к ним как-то привыкла, а эти полусферы… какие-то чужие, неестественные… как и тот черный…

– Чужие – хорошо сказано. Они всему здесь чужие. Ты заметила, она там отращивает новый хлыст.

Тая поморщилась.

– Не вспоминай. Куда же теперь?

– Как куда? Только вперед.

Иван подошел к пульту.

– Откройся! – сказал он грозно.

На поверхности диска загорелась зеленая стрелка, указав на один из штурвальчиков.

– Техника что надо! – одобрительно сказал Иван. – Сплошь автоматика речевого приказа плюс системы безопасности.

Он потянул за штурвальчик, покрутил вправо, потом влево, снова потянул, и диск со всеми его приспособлениями отъехал в сторону.

– Что я говорил? – Иван чуть нагнулся и шагнул в проем.

Он оказался на каменистом взгорке с разбросанными тут и там валунами. Дальше начиналась утоптанная кем-то, может быть и черепахами, тропа, переходящая в просеку в великаньем лесу, состоящем из гигантских пирамидальных деревьев с красноватой корой, похожих на секвойи, и из деревьев с чешуйчатыми стволами, напоминающих сосны и араукарии одновременно. Были и еще какие-то деревья и кустарники, но уж и вовсе неведомого облика. Из-за леса вставало золотое зарево и доносился неумолчный приглушенный гул, скрадывающий все остальные звуки. Порыв ветра принес из леса терпкий запах смолы и зелени… смрадный трупный запах.

Иван нагнулся к низкому отверстию выхода, позвал Таю, и в это время из-за ближайших древесных колоссов на просеку бесшумно шагнул чудовищный исполинский динозавр! Ростом с трехэтажный дом, двуногий – ноги похожи на птичьи, в пупырчатой броне, с подергивающимся в такт шагам хвостом, двумя передними двупалыми лапками, маленькими по сравнению с задними, и полутораметровой пастью, полной саблевидных зубов.

– Господи! – слабо ахнула Тая и юркнула обратно.

Иван, словно в столбняке, медленно нашарил рукой край двери, не спуская глаз с чудовища. В памяти всплыло название зверя – тираннозаврус рекс. Но это был близкий родственник тираннозавра – тарбозавр, самый страшный из хищных динозавров конца мелового периода мезозойской эры.

Тарбозавр птичьим движением повернул голову к человеку, глаза его покрылись слюдяной пленкой – он мигнул. И тут Иван опомнился и прыгнул в круглый проем, откуда слышался зовущий голос Таи.

Глава 6

Они нашли эту полость спустя час после бегства от динозавра.

Полость была просто глубокой нишей в стене коридора, и, хотя по коридору то и дело проносились пауки, а иногда и другие странные полуживые-полумеханические твари, путешественники решили отдыхать здесь. Во-первых, пол ниши был устлан толстым слоем похожего на поролон материала, во-вторых, здесь было тепло и уютно, и, в-третьих, Тая уже не могла идти дальше.

Иван выбросил из темной ниши в освещенный коридор бесполезный фонарь – лампочка уже еле тлела – и сел рядом с молчавшей девушкой, ощущая, как сладко ноет поясница и гудят натруженные ноги.

– Есть хочешь? – спросил Иван спустя минуту, чувствуя, что еще немного и он уснет.

– Больше пить, чем есть, – призналась Тая. – Как ты думаешь, нас найдут?

Иван честно попытался представить, как их ищут, но у него ничего не получилось. Все же он успокоил Таю:

– Конечно, нас уже ищут. Ивашура небось поднял на ноги всю округу… – Иван замолчал. Ивашура остался в Брянском лесу вместе с Рузаевым, Гаспаряном и другими. Здание же, внутри которого они путешествовали вдвоем, не могло находиться в том же лесу. Таких циклопических сооружений, превосходящих по размерам все созданное людьми, не было на всей Земле. И все же оно стояло на Земле, в этом Иван не сомневался.

– Как ты думаешь, где мы? – тем же ровным голосом спросила Тая, словно не заметила оговорки эксперта.

Иван подумал, потом с трудом встал.

– Я сейчас, посиди.

Уже из коридора он пробормотал:

– Я знаю, что мы на Земле и в то же время внутри какой-то громадной башни… Подожди, я сейчас приду и расскажу свою идею.

Он вернулся в зал с лифтом, где сражались паук и черепаха (следы их борьбы уже исчезли), в куче мусора у запертой двери набрал разноцветных досок и приволок к нише. Тая ждала его, высунув голову и напряженно всматриваясь в глубь уходящего в неведомое коридора.

– Не оставляй меня одну, – попросила она, облегченно вздыхая.

Иван кивнул и стал разводить огонь.

Вскоре костер с некоторой неуверенностью стал поедать доски, которые принес эксперт. Теперь стало видно, что это вовсе не дерево, хотя рисунок на досках был древесный: доски горели чистым зеленым пламенем и почти без дыма. От огня попахивало жареными орехами и чем-то больничным, вроде йода или камфары. Иван поколебался, потом изжарил на пробу кусок мяса и осторожно отведал. Мясо было вполне съедобным. Тогда он изжарил весь оставшийся запас козлятины и разделил на две порции.