Николай Басов - Проблема выживания Страница 36

– Вы думаете, космос теперь под ногами? – спросил кто-то из первых рядов.

– Вот именно. Очень хорошее добавление. Космос у нас под ногами. И Вселенная для нас – закрытая сфера, которая тем не менее имеет солнце, атмосферу, разного рода пространства…

– Как же у нас происходит ночь? – не вполне правильно, должно быть от смущения, спросила какая-то девушка.

Отсмеявшись вместе со всеми, Перегуда сказал:

– Вокруг нового Солнца, равно как и над самой нашей поверхностью, ходят весьма умело и расчетливо устроенные тонкодисперсные, я в этом уверен, туманности. Они способны поглотить не только свет на время нашей с вами ночи, но и устанавливают, мы это уже рассчитали вполне достоверно, сезонные колебания. То есть позволяют свету нашего Солнца создавать весну, лето, осень, и, как многие из вас скоро заметят, – зиму. – Перегуда посмотрел на зал и отложил свой рупор. Конечно, завтра он будет страдать от хрипоты, может быть, от боли в горле, но сегодня лекцию он проведет на высшем уровне. – Да, время тут составляет особую проблему, товарищи. Мы долго пытались установить единый шаблон времени, близкий к тому, который имели на Земле. И вот что получилось. Минута тут будет состоять из ста секунд. Мы подозреваем, что здешняя минута, так сказать, состоит из ста семи или ста восьми секунд. Почему и как это было высчитано, я говорить не буду, упомяну лишь, что основой послужил наш с вами человеческий сердечный ритм. Итак, сто секунд – минута. В часе, о котором мы ходатайствуем перед руководством города, – легкий поклон, воспринятый весьма благосклонно, – будет шестьдесят минут. А вот сутки будут разбиты на двадцать часов. Это не идеальная модель, в частности, не введешь единую шкалу для всех суток, как было в часовой шкале на Земле, но это самое близкое приближение, которое мы только сумели изобрести. В году будет двенадцать месяцев, если только мы не ошиблись с замерами, но их легко можно будет исправить, пройдя годовой цикл. В каждом месяце – три недели, за исключением марта, июня, октября и декабря, когда будет еще двадцать второе число, на которые придутся, так сказать, точки условного солнцестояния, равноденствия и максимальной ночи соответственно. Итого, в году будет двести пятьдесят шесть суток, что составит вполне удобное для расчетов число.

Все-таки нагрузка на горло была очень велика, Перегуда подошел к своей кафедре, выпил воды из стакана, стоящего рядом с бутылкой настоящего «Боржоми».

– Итого, сутки здесь в полтора раза дольше, но, как ни странно, многие жители уже привыкли к ним, равно спят по ночам чуть дольше и чуть дольше, чем на Земле, бодрствуют. Повторяю, пока это наилучшая найденная комбинация, но если появится другой вариант – годовой календарь, без сомнения, будет изменен.

Он походил по сцене. В зале стало чуть шумнее, чем вначале. Кто-то зашуршал конфетной бумажкой, как в прежние времена, кто-то даже сдержанно заговорил.

– Итак, сфера, гигантская сфера, похожая на придуманное Дайсоном сооружение. Что она нам предлагает? Во-первых, гигантские масштабы. Поверхность этой сферы, если учитывать полную поверхность, будет в двести пятьдесят миллионов раз больше, чем поверхность Земли. Это значит, что сотни миллионов живых миров, которые мы могли на Земле только представлять себе, оказались тут, рядом с нами. И мы с этими мирами, к сожалению, уже столкнулись. Я повторяю – сотни миллионов миров, о которых мы знаем очень мало. – Перегуда вспомнил о диаграммах за спиной, похлопал по одной из них указкой, хмыкнул и решительно прислонил ее к трибуне. – Азотно-кислородный слой, нависающий над нами, составляет в Полдневье всего несколько сотен метров. Земные самолеты тут попросту врезались бы в высокие холмы. Да они и не летают, как я недавно слышал, все эксперименты в этой области не принесли результата. Но этот тонкий слой обеспечивает наличие на этой сфере сосуществование разных атмосфер. Толщина воздуха такова, что перемешивания не происходит. Кто знает принцип газового лабиринтного уплотнения в технике, тот меня понимает. Значит, тут возможны малокислородные миры, аммиачные – да какие угодно. И все они рядом, близко. Мы можем добраться до них, образно говоря, – пешком. Здесь возможны миры, где жизнь пошла по совсем другой эволюционной парадигме, и они тоже рядом…

Вот это правильно, подумал Ростик. Странное понимание происходящего не напрямую, а как бы изнутри, когда можно представить сразу все, даже такое, о чем никогда прежде и не думалось, возникло у него. Тут есть миры, где правят разумные кристаллы, где дышат атмосферой, смертельной для человека. Есть миры, где сама форма двух ног и рук покажется смехотворной. Есть цивилизации растений, есть… Тут есть почти все. Только не рядом, а далеко. Иные – страшно далеко, хотя – Перегуда был прав – до каждого из них в самом деле можно было добраться пешком.

– Зачем это было сделано? – уныло спросил кто-то из центра зала.

– У меня есть гипотеза, – признался Перегуда. Чувствовалось, эти слова стоили ему немалого труда. – Кому-то было нужно, чтобы все живые существа, скажем, нашей Галактики, или даже одного рукава Галактики, оказались собраны воедино. Зачем? Ну, предположим, кто-то задумал общегалактический заповедник, ковчег, резерват или, если угодно, музей. Разумеется, тут необходимо пройти какой-то тест на выживание… Нет, я не знаю – зачем. Но гипотезы на этот счет, без сомнения, скоро появятся. И весьма проработанные.

– Вы предполагаете существование божественных сил? – крикнул Борщагов.

– Нет, я астроном, материалист, – с усмешкой ответил Перегуда. – Но мы видим то, что видим. И это – часть природы.

– А, природа… – больше Борщагов не возмущался.

Вот идиот, подумал Ростик. Похоже, так подумали почти все.

– Одним из главных элементов нового мироустройства является существование шести осей, – продолжил Перегуда, указывая рукой на схему с осями, – образующих трехмерную систему координат. Это так называемая шестиполюсная схема. Каждая из этих осей, как мы заметили в телескоп, на пересечении со сферой тверди образует горы. Очень высокие, до пятидесяти километров, и широкие, в несколько сот километров диаметром. Без сомнения, эти шесть гор сообщаются с внешним для нас теперь космосом. Вокруг этих гор, по всей видимости, возникли довольно развитые цивилизации, по крайней мере, в двух из них космические аппараты выныривают в открытый космос. Мы заметили и другие признаки высокой активности в этих районах. Ближайшая цивилизация от нас расположена «всего», в кавычках, разумеется, в двадцати двух с половиной миллионах километров. Если предположить, что зоны обитаемого мира, так сказать, находятся в радиусе пятидесяти миллионов километров, а минимальное расстояние по дуге между горами составляет сто шестьдесят миллионов километров, то зона непонятного перехода между ними составляет минимум шестьдесят миллионов «темного», как мы сейчас думаем, пространства. Что там происходит, мы не знаем. Но подозреваем, что это, так сказать, технические зоны, обеспечивающие цикличность и повторяемость работы всего механизма в целом. Или там существует жизнь принципиально непонятного нам вида. – Перегуда обернулся на Борщагова. – Нет сомнения, что когда-нибудь мы доберемся и туда. А пока главное наше внимание должно быть направлено сюда.