Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания. Страница 36

Вольф окликнул его по имени, слыша в то же время крики шолкинов, которые рыскали в погоне по коридорам. Не получив никакого ответа, он еще ближе подполз к краю шахты и изучил провал повнимательнее. Все его попытки осветить факелом темные места на дне не дали ничего. Отдельные участки огромной ямы оставались черными, и свет факела не доставал до них. Вольф не смог разглядеть своего друга.

Голоса преследователей стали громче, и из-за угла в конце коридора появилось мерцание пламени. Надо было уходить. Вольф поднялся, перебросил факел на другую сторону зияющего отверстия и прыгнул, что было силы. Он пролетел почти в горизонтальной позиции, ударился о край, бывший влажной мягкой землей, и заскользил вперед, носом по земле. Он был в безопасности, хотя ноги его свисали над краем.

Подобрав все еще горевший факел, он пополз вперед. В конце коридора он нашел отверстие, совершенно забитое землей, и рядом другое, частично перегороженное огромной плитой из гладко обтесанного камня, лежавшего под углом в сорок пять градусов. Немного ободрав кожу на груди и спине, он протиснулся между землей и камнем. За плитой находилось обширное помещение, значительно больше того, где держали рабов.

В противоположном конце виднелась серия грубых террас, образованная обвалом камня. Он поднялся по ним к углу между потолком и стеной. Здесь он обнаружил отверстие, сквозь которое проникал лунный свет — единственная возможность выбраться. Он погасил факел. Если наверху бродили шолкины, они наверняка увидят, как он выползает. У проема он на некоторое время пригнулся, внимательно прислушиваясь. Если свет от факела уже увидели, то его поймают, как только он вылезет из дыры. Наконец, слыша только отдаленные крики и зная, что он должен воспользоваться своим единственным выходом, он рискнул и выбрался на поверхность.

Он оказался на вершине земляного кургана, с задней стороны здания. Ниже его горели факелы. В их свете стоял Абиру, грозя кулаком солдату и что-то крича.

Вольф посмотрел под ноги, представив глубину шахты, в которую угораздило свалиться его друга, поднял копье и прошептал:

— Здравствуй и прощай, Кикаха!

Ему страстно хотелось отомстить за него, отнять еще несколько жизней у шолкинов, особенно жизнь Абиру. Но он должен быть осторожным. Ведь оставалась еще Хрисеида и существовал рог...

Но он чувствовал в себе пустоту и слабость, словно лишился здесь части своей души.

Глава 11

Той ночью он спрятался в ветвях высокого дерева недалеко от города. Он решил следовать за работорговцами и при первом же удобном случае вызволить Хрисеиду и забрать рог. Работорговцы должны пройти именно этой дорогой, поблизости от которой он ждал. Она была единственной, ведущей в Тевтонию. До рассвета он ждал, мучаясь от голода и жажды.

К полудню жажда стала нестерпимой. Наверняка они уже перестали его искать. Вечером он решил, что должен, по крайней мере, напиться воды. Он спустился и направился к ближайшему ручью. Звериный рык заставил его снова вскарабкаться на дерево. Вскоре через кустарник проскользнуло семейство леопардов. Они пришли к воде. Когда звери, наконец, напились и исчезли в кустах, солнце приблизилось к повороту за монолит.

Он вернулся к тропе, уверенный, что находится слишком близко от нее, чтобы передвижение большой группы человеческих существ могло пройти незамеченным. И все же никто не появился.

Той же ночью он прокрался по развалинам к зданию, где содержали рабов. Там никого не было видно. Уверенный теперь, что они ушли, он порыскал по заросшим кустами дорогам и улицам, пока не наткнулся на сидевшего у дерева человека. Человек этот был наполовину без сознания от дхиза, но Вольф привел его в чувство, надавав сильных оплеух.

Приставив нож к его горлу, он заставил его говорить. Несмотря на свое ограниченное знание хамшемского и еще меньшее владение долизским, они поняли друг друга. Абиру и его отряд уплыли этим утром на трех боевых каноэ с наемными долизскими гребцами.

Вольф направился к пирсу. Пристань была безлюдна, и у Вольфа, таким образом, появилась возможность выбрать себе любое судно. Он взял узкую легкую лодку с парусом и отправился вниз по реке.

Две тысячи миль спустя он оказался на границе Тевтонии и цивилизованного Хамшема. След провел его триста миль вниз по реке Гузирит, а затем по суше. Хотя ему полагалось бы уже давно догнать медленно двигавшийся караван, он трижды терял след и не раз был задержан тиграми и топороклювами.

Постепенно местность начала подниматься. Внезапно из джунглей взметнулось плато. Восхождение всего лишь в шесть тысяч футов — ничто для человека, дважды поднявшегося на тридцать тысяч. Перевалив через грань, он оказался в иной стране, Xoтя воздух был ничуть не прохладнее, здесь росли дуб, платан, самшит, трехгранный тополь, орешник, сушеница и липа. Животные, однако, отличались от тех, которые должны были бы здесь обитать. Не успел он пройти и двух миль по сумраку дубового леса, как вынужден был спрятаться на дереве. Мимо него медленно прошествовал дракон, взглянул на него разок, зашипел и двинулся дальше. Он походил на общепринятые средневековые изображения, был около сорока футов длиной, десяти высотой и покрыт большими чешуйчатыми пластинами. Хорошо еще, что он не изрыгал огонь. Остановившись в ста футах от убежища Вольфа, он принялся щипать траву. «Так, — подумал Вольф, — значит, существуют драконы не только одного вида». Гадая, как ему отличить плотоядный тип от травоядного, не обеспечив сначала безопасный пункт наблюдения, Вольф спустился с дерева.

Дракон продолжал набивать себе брюхо, издавая при этом утробные звуки. Осторожнее, чем раньше, Вольф проходил под гигантскими ветвями деревьев и мхом, свисавшим с них водопадом. Рассвет следующего дня застал его на опушке леса. Перед ним расстилался длинный пологий спуск.

Он мог видеть на много миль вперед. Справа от него по долине струилась река. На противоположной стороне, венчая собой колонну неровной скалы, находился замок. У подножья скалы приютилась небольшая деревня.

Поднимавшийся из труб дым, вызвал у него ком в горле. Казалось, что сейчас ему не хотелось ничего большего, чем сидеть за столом, накрытым к завтраку, за чашкой кофе с друзьями после крепкого ночного сна в мягкой постели и болтать о всякой всячине. Боже! Как он тосковал по лицам и голосам обычных людей, о месте, где не было бы все против него! По его щеке пробежало несколько слезинок. Он вытер лицо и продолжил свой путь. Выбор сделан, и он теперь должен принимать плохое наряду с хорошим, точно так же, как принимал бы все на отвергнутой им Земле. А этот мир, во всяком случае в данный момент, был не так; уж и плох.