Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли Страница 36

Хрустальный перезвон, и сквозь висячую занавесь, отделявшую внутренние покои, на веранду вступила Ильве, довершая собой великолепную картину раннего утра. На женщине был полупрозрачный пеньюар, бледно-розовый, чем-то схожий с предрассветным туманом, что иной раз таится в гуще сада в редкие безветренные часы. Ильвас невольно залюбовался супругой. Вот уже бездну лет они вместе, и каждый раз при виде жены он невольно замирает от восторга…

Ильве, сев рядом с мужем и чувствуя его любование, улыбнулась ему той ласковой, таинственной полуулыбкой, которую Ильвас полюбил с самого начала — с той поры, когда четверо девушек и четверо юношей остались ночевать на прибрежной полоске песка, и с одной стороны неумолчно шумел океан, а с другой шелестели, пересвистывались на разные голоса ночные джунгли, даже для острого глаза эльдар выглядевшие сплошной чёрной стеной… Они так и не решились углубиться в заросли ночью, хотя наставники, мудрые Валары, уверяли — на острове нет никаких опасных зверей, змей и даже насекомых. Очевидно, в лесу, хранившем дневной жар, было теплее, чем на полоске пляжа, открытой всем ветрам. Однако гены хомо, взятые за основу, упорно твердили своё — от темноты нужно держаться подальше…

Они сидели на стволе упавшей кокосовой пальмы, прижимаясь друг к другу — четыре пары, зародыш целого народа. Да, Ильве знала, что сидящий справа от неё молодой эльдар её суженый, но то было неживое знание — химио-гипно, полученное в ниде. И только теперь, когда его рука лежала на её плече, теплом своим будто защищая от свежего ночного бриза, это знание обретало реальную плоть, превращаясь в живое, щекочущее чувство…

— А я есть хочу… — внезапно призналась девушка по имени Ингва. Другая… да, точно, это была Финвэ, фыркнула смехом — и хрупкая стена молчания рухнула.

Они говорили и смеялись наперебой, парни и девушки, и у каждой из четырёх был свой, особенный смех и своя улыбка. Ингва смеялась заразительно и звонко, чуть закинув голову, Финвэ фыркала смехом, искоса лукаво блестя глазами, Тэлери хохотала, прижимая ко рту ладошки, сложенные лодочкой… И она, Ильве, смеялась своим низким, грудным смехом, то и дело поглядывая на парня, такого узнаваемого и в то же время совершенно незнакомого — своего собственного мужа. И с каждым новым взглядом всё более родного… Нет, тогда ещё не мужа, впрочем, только суженого.

Как-то так получилось, что перед рассветом разговоры иссякли, и парочки незаметно разбрелись по пляжу — благо для четырёх пар места было более чем достаточно. Они при желании могли слышать мысли других эльдар, разговаривая мыслеречью — да, с самого начала отец их и создатель, Эру Великий, которого остальные Валары звали Илуватаром, предусмотрел для своих детей такую возможность — вот только желания подобного ни у кого не было. Им в то утро хватало друг друга…

Она уже знала, чувствовала, что он её не обидит, этот парень с такими милыми острыми ушами, и потому решилась первой. Взяла его ладонь и положила себе на грудь, как раз напротив сердца… А потом они лежали на остывшем за ночь песке, и это было всё равно — они, наверное, не заметили бы даже, если бы вместо песка под ними оказался колкий вулканический шлак… Он вошёл в неё сразу, жадно, как будто ждал этого момента тысячу лет. И юная эльдар, оскалившись и полузакрыв глаза, обхватила сильными, длинными ногами это чудо, собственного мужа — да, в тот момент уже не суженого, а просто мужа… Обнять, обволочь, не отпустить никогда, ни за что… Мой, мой!

Ильвас улыбнулся в ответ, обнял жену, ласково куснул за ухо. Да, он всё это отлично помнил.

Лучи солнца, прятавшегося за горизонтом, брызнули на вершину Пирамиды, и стеклянные плоскости, за которыми таилась сложная оптика, специально продуманная для такого дела, мгновенно разбили те лучи на многие тысячи весёлых солнечных зайчиков, разлетевшихся по всем домам, сообщая всем эльдар о начале нового дня — одного из миллионов, отпущенного судьбой и генами каждому эльдар при рождении…

— Чем намерен заняться после завтрака? — нарушила наконец молчание Ильве. Да, можно было поговорить и безмолвно, чтобы не нарушать очарование раннего тихого утра, но она уловила желание мужа услышать её голос. Он вообще любит слушать, как звучит её голос…

— Собрание глав Домов назначено на послезавтра, а доклад всё ещё не готов, — чуть виновато улыбнулся Ильвас.

— Доклад… — Ильве вернула мужу полуулыбку, наморщила нос. — А ты экспромтом.

— Может получиться нехорошо, — засмеялся эльдар. — Я тоже хочу увидеть праправнуков, однако дело есть дело. Кстати, о делах… Когда Фионна намерена вернуться из экспедиции по Диким Землям?

— Во-первых, они сейчас уже в Жестоких Землях. Во-вторых, не она начальник экспедиции, как тебе известно. Но если хочешь, спроси сам.

— М-м… Не сейчас. Вторгаться в чужие мысли на рассвете невежливо.

Эльдар провела рукой по волосам мужа, в связи с ранним утром ещё не увязанным на затылке в обычный пышный хвост.

— А в мои? Или тебе не очень интересно, что там себе думает родная жена, м-м?

Глаза их встретились. Она потянулась губами, одновременно одним движением освобождаясь от пеньюара, с шелестом скользнувшего наземь…

— Внимание всем! — Стена протаяла в глубину, превращаясь в объёмный экран. — Срочное сообщение. Сегодня, на семнадцатой минуте Часа Быка по времени Тланты Ночной Дозор Неба обнаружил необычное явление, которое можно трактовать не иначе как выход Звёздного корабля в реал. Подробности будут сообщены позже, поскольку данные уточняются…

Ильве растерянно смотрела на мужа, сосредоточенно и быстро увязывавшего волосы.

— Ну вот… А ты говоришь, чем будем заниматься…

— Постой… погоди… — до неё только сейчас дошёл смысл. — Неужели они вернулись?

— Тебя это удивляет? — Мужчина уже натягивал дневную одежду. — А меня вот нет, представь. Сказать откровенно, давно пора… То, что у нас тут творится…

Она снова встретила его взгляд. Эльдар усмехнулся.

— Неуправляемый эксперимент зашёл очень далеко, Ильве. По крайней мере в части, касающейся хомо.

Стеклянная вершина Пирамиды брызнула солнечными лучами на все четыре стороны света, и сам гигантский кристалл материализатора, сердце Тланты, озарился нежным розовым светом, спорящим с идущим изнутри сиянием. Вэон молитвенно сложил руки и отрешился от всего сущего. Возле Сердца Тланты вообще нельзя думать о чём попало — ОН может услышать и исполнить… «Берегись желаний своих, ибо они могут исполниться» — этому учат всех эльдар, едва они обретают способность связно думать и излагать свои мысли. От самоконтроля свободны только малыши, резвящиеся в цветах под надзором матерей. Да, материализатор отсекает бессвязный лепет…