Сара Кроссан - Пойманные под стеклом Страница 36

Я чувствую, как воздуха становится меньше, пытаюсь последовать его совету, но недостаток кислорода вызывает панику, очень часто дышу.

— Эй, расслабься. — Сайлас трясет меня, от чего у меня начинает кружиться головой. Я падаю на него, и ему приходится меня поймать, чтобы я не грохнулся на землю.

Он снова открывает вентиль, и когда я могу более или менее нормально дышать, киваю.

Сайлас и Инджер обмениваются взглядами, затем Инджер бурчит себе под нос:

— У нас нет другого выбора, — повторяет он. — Давай, надо идти.

— Что-то случилось? — спрашиваю я по возможности спокойным тоном. — Как далеко еще?

Сайлас и Инджер перешептываются, а потом меняют направление.

— Парни? — тем временем мой голос все еще похож на карканье вороны.

Неожиданно Сайлас останавливается, осматривает фасад огромного, красного, заколоченного дома и задумчиво потирает лоб.

— Уже несколько лет мы не видел Ципов. То, что они летают вокруг, может означать только одно: Есть проблемы. Они охотятся. Петре нужна наша помощь, — объясняет Инджер. — Если мы поделимся своим воздухом с тобой, то нам придется двигаться медленнее, и, возможно, мы не успеем добраться до Рощи мятежников во время, чтобы предостеречь их. Если у нас вообще хватит кислорода, чтобы добраться до туда, все равно в каком темпе будем передвигаться. Разделяться не имеет смысла, — что-то военное появляется в поведении Инджера. Присутствует даже хорошее самообладание.

— Если ты и дальше последуешь за нами, тогда твой воздух израсходуется, и на этом конец, — объясняет Сайлас.

— Другими словами: мы в безвыходной ситуации, — в этот раз Инджер говорит почти торжественным тоном. Наверное, решил поставить точку в моем жалком состоянии. И, возможно, так будет лучше. Однажды, я слышал где-то, что смерть от удушения, худший из способов закончить жизнь. Я втягиваю плечи. Сайлас снова рассматривает красный дом.

— Ну, безвыходная ситуация — это преувеличение, — меняет мнение Инджер и ведет меня в здание, на которое Сайлас все время глазеет. Через несколько шагов мы стоим на лестничной клетке с очень крутыми лестничными пролетами.

— Давай, забирайся мне на спину, — приказывает Сайлас. — Иначе ты не доберешься до крыши.

Я растаптываю последние остатки гордости и делаю то, что он говорит. И тогда Сайлас несет меня на закорках по лестнице всего двенадцать этажей эта цифра написана на двери.

Когда остается еще одна лестница до выхода с надписью «Крыша», тяжело пыхтя, Сайлас стряхивает меня. Инджер открывает тяжелую дверь и, внезапно, мы стоим, окруженные солнечным светом, на крыше, с которой видны бесконечные ряды жилых кварталов и наполовину засыпанные улицы.

На горизонте выделялись контуры здания с куполами и башенками. Я видел его однажды на фото, но не могу вспомнить название.

Если бы я мог заметить Беа или Алину, на крайний случай, хотя бы Мод! Но в лабиринте руин, покрытых снегом, не видно ни одной живой души.

Инджер ведет нас к противоположному углу крыши, где под толстым, тяжелым, прозрачным пластиковым навесом стоит дыхательный аппарат на солнечных батареях.

Рывком Инджер стаскивает брезент, снимает колпак с респиратора и трясет его до тех пор, пока он не начинает работать. Затем поднимает свою дыхательную маску и прижимает грязную к лицу, которая висит на респираторе.

Пару секунд он глубоко дышит, затем протягивает маску мне.

— Вот, твой спасательный канат.

Я снимаю свою маску и натягиваю ту, которую Инджер протягивает мне. Воздух, который вырабатывает респиратор, влажный и отвратительно пахнет.

— Эта штуку заряжена еще на три месяца, — объясняет мне Инджер. — К сожалению, его нельзя переносить. Так как это одна из старых моделей.

— Но как я вернусь назад? — спрашиваю я ошарашено.

Сайлас кажется расслабился, потому что я начинаю понимать, что здесь происходит.

— Я попытаюсь забрать тебя. Или пришлю кого-нибудь, — обещает он.

— Когда?

— Пока мы не знаем, что произошло в Роще мятежников, не могу ничего сказать.

— Но если я умру с голоду?

— Не говори глупостей, если есть вода, можно продержаться несколько недель, — успокаивает меня Инджер.

— Но у меня нет воды, — я понимаю, как испуганно выгляжу, но даже не пытаюсь скрыть свой страх.

— Снег будет идти снова и снова в течение нескольких следующих дней. А здесь наверху ты найдешь достаточно контейнеров, — Сайлас показывает на несколько мисок и ведер, которые разбросаны по всей крыше. — Просто заполнишь их снегом.

— А если транспортное средство Министерства проедет мимо, то брось что-нибудь вниз и привлеки их внимание. Или махай Ципам. Ты премиум. Они не сделают тебе ничего.

Расскажи им, что мы тебя похитили или что-то в этом роде.

Я хотел бы ему свято пообещать, что никогда не предам мятежников, но не могу.

Охотно поклялся бы, что готов умереть за их дело. Но кто знает, на что я способен, если я буду умирать с голоду и охвачен смертельным страхом?

— Я надеюсь, вы найдете их, — только и говорю я. — И если вы найдете их, то скажите Беа… — я останавливаюсь.

— Мы придем и заберем тебя, — обещает Инджер.

— Если все то, что ты рассказал о том, что ты спас Алину или то… тогда… ну, да, спасибо, — добавляет Сайлас удивительно мягким голосом.

Прежде чем я могу сообразить, как попрощаться с ними, они отворачиваются и исчезают в двери, ведущей к лестнице.

Я один.

Когда мы поднимаемся наверх по бесконечно длинной лестнице, мне приходится прикрыть глаза, потому что солнце слепит, отражаясь в стеклянном фасаде.

Если бы инопланетяне приземлились на земле, то их летательный аппарат выглядел бы именно так как это здание. Оно выглядело как будто его когда-то вывернули на изнанку и закрепили.

С одной стороны здания можно было еще разглядеть остатки красного герба, который должно быть представлял собой старую пушку или что-то в этом роде.

— Что там было раньше? — спрашиваю я.

— Я же рассказывала тебе, что там был стадион, на котором играли в футбол. Еще несколько подобных зданий разбросаны по стране.

— Я не думала, что он такой огромный.

— До наступления ухудшения футбол был самой любимой игрой. Тысячи людей приходили на игру, и команды были гораздо больше сегодняшних.

— Мне сложно представить, что существовало время, когда Вторые имели такие же права как Премиум. Что они были также свободны. Мы можем только мечтать об этом, — я вытягиваю руки в сторону стадиона.

— Свободны? Ха! — кричит Мод. — Что значит свободны? Да, мы могли свободно дышать, окей, но никогда не было времени, когда мы правда были свободны. Свобода не обозначает ничего.