Иштван Немере - Дело Килиоса Страница 36

— А что в провинции?

— Несколько округов уже в руках повстанцев. Достаточно будет занять телеграф и телестанцию в Боливаре, и дело в провинции, считай, выиграно.

Он потянулся за стаканом, отпил воды.

— Что будем делать с Рамиресом?

Я пожал плечами и вышел в сад.

— Мне кажется, Килиос не мог сбежать, — встретил меня Баракс.

— Ты прав. Прячется где-нибудь. Город кишит солдатами, осведомителями и агентами Негадеса, усердствующими чиновниками, дорвавшимися до власти. Появись он на улице — схватили бы в тот же час: подумали бы, что это вырвавшийся из рук террористов Рамирес.

— Лишь бы это ему не взбрело в голову, не то придется начинать все сначала.

Солнце палило. Я разглядывал кроны деревьев, мелкие голубенькие цветы, усыпавшие кусты, и думал о Флоре. Где она, что с ней?

Вдруг Баракса осенило:

— Так ведь Килиос не может знать будущего. Ему известно только то, что написано в исторических исследованиях. Из такого далека разве разглядишь подробности? Минуло тысячелетие, до потомков дошли только документы, описывающие ситуацию в общих чертах. Однако Килиос наверняка знает, что произошло после путча, какая из трех противоборствующих сил взяла власть и какова была судьба президента Рамиреса.

— Зато о собственной судьбе он и догадываться не может! — я весело хлопнул Баракса по плечу. — Все, что он прочел в древних исторических трудах, касается бывшего кондитера, а не его, Килиоса. Он, как и мы сейчас, стоит беспомощный перед разворачивающимися событиями. Почем ему знать, как закончится его запутанное дело? В хрониках-то не осталось и следа его собственного пребывания здесь.

Баракс был собой доволен. Я уже не впервые замечаю, что он буквально расцветает, стоит нам сделать какой-нибудь особенно удачный вывод.

— За исключением одной вероятности: если он сам не управляет ходом событий, — остудил я его энтузиазм. — Потому что может статься и такое: зная ближайшее будущее, он именно на этом построил свою затею. Зная, что Галапол отправит за ним в прошлое своих людей, он именно поэтому прячется. Именно поэтому распорядился, чтобы агенты присматривали за бывшим жилищем своего двойника. Знал, что мы обязательно сунемся туда за разрешением загадки Рамирес-Килиос сходство или тождество? Надеялся, что оттуда нам не удастся уйти живыми.

— И наверняка расставил нам еще множество других ловушек. Хотя, если он знал о покушении, зачем отпустил Рамиреса объезжать провинции, отдав прямо в наши руки?

— Текущие политические интересы требовали, чтобы новый диктатор объехал свою страну — таков обычай. И нельзя забывать, что Килиос, возможно, пока не собирается менять течение истории.

Я задумался. Все это до сих пор не давало мне покоя. Ведь что будет, если…

— Если окажется, что Килиос с самого начала рассчитывал, что мы похитим Рамиреса? — подхватил Баракс. Мы с ним думали об одном и том же.

— Тогда нашему положению не позавидуешь, — бросил я сердито. — Это означало, что мы реализовали и сейчас продолжаем реализовывать его планы.

— Килиос хочет уцелеть любой ценой, — Баракс трезво оценивал ситуацию. Правда, это был единственный отправной пункт, на который можно было с уверенностью опереться. — Он же прибыл сюда вовсе не затем, чтобы покончить с собой. Он знает, что Галапол пошлет за ним столько оперативных работников, сколько потребуется. По моему мнению, стоит принимать в расчет еще одну возможность: на этом этапе развития событий единственная цель Килиоса — надуть нас. Он до тех пор будет плутать и вилять, пока мы, наконец, не сдадимся и не покинем этот проклятый век, не вернемся в будущее и не доложим, что не нашли его.

— И думать об этом не смей!

— Конечно, конечно. Но меня не оставляет чувство, что спектакль с Рамиресом он затеял только затем, чтобы навести нас на ложный след. Килиос неизменно опережает нас на один шаг и в конце концов ускользнет из западни.

«У меня такое чувство» — в устах Баракса эти слова прозвучали по меньшей мере непривычно. Но дело не в этом.

— Пока Рамирес был при нем, он получал текущую информацию обо всех важных происшествиях. В том числе и о том, что касается его самого. Сейчас же, напротив, за ним охотятся, а информатор исчез. Возможно, он даже не в курсе происходящего в городе. Это может его дезориентировать и толкнуть на неверный шаг.

— Этим можно воспользоваться!

— Посмотрим!

Баракс замолчал, потом спросил:

— Рой, что будет с Рамиресом?

— Умрет. Завтра, — отозвался я. — Именно так записано в хрониках, и что бы там ни было, изменить этого мы не в силах.

— Каким образом? — не унимался он.

— Точно не знаю. Источники говорят только, что его нашли застреленным где-то на улице. Где именно — никто не знает. Главное, что труп найдут и опознают. Это уже не наше дело.

В условленное время я позвонил Негадесу. Он не ответил. Трубку взял секретарь, который сообщил, что его превосходительство выехал за город на войсковой смотр и до сих пор не вернулся. Он вежливо попросил позвонить еще раз, попозже.

Связаться с Негадесом удалось только поздно вечером. Он усталым голосом сообщил, что не оставил без внимания то, что я ему сообщил, но результатов пока нет. Полковник дал мне понять, что при создавшейся ситуации у него есть дела и поважнее. Тогда я позвал к телефону Баракса, и он воспроизвел перед трубкой несколько фраз, записанных на звуковой кристалл. Потом я снова взял трубку.

— Слышали, уважаемый коллега? Это ваш голос. В соборе Нуэстра Сеньора я записал все, что вы говорили. И вашу информацию о маршруте следования президента Рамиреса, и где именно удобнее совершить на него покушение. Как вы думаете, много дал бы за эту информацию генерал Кастельяно, или руководство Фронта, или зарубежные средства информации?

— Паршивец! — зашипел в бессилии полковник, словно змея под каблуком человека. — Вы что, шантажируете меня?

— Успокойтесь, коллега. Если эта запись достанется вашим политическим противникам, они без колебаний ее обнародуют. Информация послужит доказательством, что вы продали президента иностранным агентам…

Внезапно я сообразил — в руках у меня есть еще кое-какие козыри. Рамиреса ведь тоже можно использовать. Только одному мне известно, что завтра он умрет…

— Ну, и не забывайте, что у меня в руках двойник Рамиреса. Он цел и хорошо себя чувствует, и я в любую минуту могу выпустить его на свободу или послать генералу Кастельяно. Этот человек — вылитый кондитер, и только мы двое, вы и я, знаем, что это не одно и то же лицо. Поэтому категорически вам советую, полковник, не предпринимать против меня ничего.