Кристофер Мур - Приктическое демоноводство Страница 36

Сидя на кровати, Эффром ощущал, что его всего парализовало страхом. Сон медленно таял в сознании, но вместо облегчения от того, что он проснулся дома, в безопасности собственной постели, Эффрому чудилось, что реальность уготовила кошмар похуже. По дому кто-то ходил. Кто-то грохотал громче, чем двухлетний карапуз в состязании кастрюльных барабанщиков.

И этот кто-то топал сейчас через гостиную. Полы в доме были деревянными, и Эффром помнил наизусть скрип каждой половицы. Вот заскрипело в коридоре. Грабитель открыл дверь ванной в двух комнатах от его спальни.

Эффром вспомнил о старом пистолете, который хранился в ящике с носками. Хватит ли времени? Он стряхнул с себя ужас и заковылял к комоду. Ноги подкашивались, и он чуть не растянулся у кровати.

Теперь пол скрипел перед спальней для гостей. Открылась дверь.

Скорее!

Эффром вытянул ящик и начал рыться в носках. Английский револьвер, который он привез с войны, “уэбли” с барабаном под автоматические патроны 45 калибра. Эффром разломил его, как дробовик, и заглянул в барабан. Пусто. Не закрыв револьвер, он зарылся в носки, разыскивая патроны. В металлических коробочках-полумесяцах хранилось по три патрона, чтобы можно было зарядить весь барабан двумя быстрыми движениями. Англичане продумали систему так, чтобы патроны подходили и к американскому “кольту”.

Эффром нащупал одну полуобойму и загнал патроны в барабан. После чего прислушался к звукам.

Дверная ручка повернулась. Нет времени. Он защелкнул наполовину заряженный револьвер. Дверь начала медленно приоткрываться. Эффром направил “уэбли” в ее центр и нажал на спуск.

Револьвер щелкнул – боек попал на пустой цилиндр. Он нажал на курок снова, и раздался выстрел. В крохотной спальне громыхнуло так, точно настал конец света. В двери образовалась огромная неровная дыра. В коридоре высоко, безумно заверещал женский голос. Эффром уронил револьвер.

Целую секунду он стоял на месте, а в голове отдавалось эхо выстрела и женский вопль.

– Боже… Аманда? – Он ринулся вперед. – Господи, Аманда! Ох ты ж...

Он распахнул дверь, отскочил назад и схватился за грудь.

В коридоре на четвереньках стояло чудовище. Его голова и грудь заполняли собой весь проем. Чудовище смеялось.

– Обманули дурака на четыре кулака, – пропело оно.

Эффром попятился к кровати и рухнул на нее. Рот его дергался, точно сбрендившие заводные челюсти, но наружу не выходило ни звука.

– У тебя твердая рука, старикан, – произнес монстр. Эффром увидел расплющенную пулю у него над верхней губой – она прилипла, будто непристойная кокетливая мушка. Одним когтем чудовище смахнуло ее с морды, и пуля глухо стукнулась о ковер.

Эффрому стало трудно дышать. С каждым вдохом в груди становилось все туже. Он соскользнул на пол.

– Не вздумай помирать, старик. Мне у тебя нужно кое о чем спросить. Ты и представить себе не можешь, как я рассержусь, если ты сейчас откинешь копыта.

Сознание Эффрома закрутило белым вихрем. В груди все горело. Он ощущал, что кто-то с ним разговаривает, но слов понять не мог. Попытался заговорить сам, но ничего не получилось. Наконец, дыхание вернулось.

– Прости меня, Аманда. Прости меня... – выдавил он.

Чудовище заползло в комнату и положило лапу Эффрому на грудь. Сквозь пижаму тот ощутил жесткость чешуи. Сил сопротивляться уже не оставалось.

– Нет! – взревело чудище. – Ты не умрешь!

Эффром находился уже не у себя в спальне – он сидел на склоне английского холма и смотрел, как к нему подползает черная тень смерти. Только теперь цеппелин метил в него, а не в базу. Он сидел на холме и ждал смерти. Прости меня, Аманда.

– Только не сегодня.

Кто это сказал? На холме он был один. Боль в груди вдруг стала непереносимой. Тень дирижабля начала таять, за ней рассосались и английские холмы. Эффром слышал собственное дыхание. Он снова был у себя в спальне.

Грудь наполняло теплое свечение. Он посмотрел вверх – над ним нависало чудовище. Боль в груди постепенно утихала. Он схватил лапу монстра и попытался оторвать от груди, но та не подалась. Когти не впивались в тело – лапа просто лежала у него на груди.

Чудовище заговорило:

– У тебя так хорошо все с пистолетом вышло. Я даже подумал: а у старика хватает сметки. А ты вдруг слюни распустил, раскашлялся и испортил первое впечатление. Где же твое самоуважение, старик, а?

Эффром почувствовал, как тепло разливается по всем конечностям. Разуму хотелось отключиться, нырнуть под одеяло бессознательного и съежиться там в ожидании рассвета, но что-то не отпускало его.

– Так лучше, правда? – Чудовище убрало лапу и отступило в угол спальни, где уселось по-турецки, точно огромный Ящерный Будда. Когда монстр поворачивал голову, острые уши скребли о потолок.

Эффром посмотрел на дверь. От чудовища до нее было футов восемь. Если бы удалось выскочить... Насколько проворна тварь таких размеров в тесном доме?

– У тебя штанишки мокрые, – сказало чудовище. – Переоденься, а то простудишься и помрешь.

Эффрома подивился сдвигу реальности, на который оказался способен его рассудок. Он принимает происходящее как должное! В его доме расселся какой-то монстр, разговаривает с ним, а он, Эффром, принимает это как должное. Бред.

– Ты не настоящий, – сказал он.

– Ты тоже, – огрызнулось чудовище.

– Я настоящий. – Эффром почувствовал себя очень глупо.

– А докажи.

Эффром откинулся на подушку и задумался. Страх сменился изумлением.

– Мне не нужно ничего доказывать. Я – вот он.

– Ну еще бы, – с сомнением в голосе ответило чудовище.

Эффром попробовал встать на ноги и понял, что колени больше не скрипят, да и спина гнется как надо. Артрит, к которому он привык за сорок лет, исчез. Несмотря на всю странность положения, чувствовал он себя великолепно.

– Что ты со мной сделал?

– Я? Я же не настоящий. Как я мог с тобой что-то сделать?

Эффром понял, что загнал себя в метафизический угол, и единственный выход – принимать все как должное и дальше.

– Ладно, – сказал он. – Ты настоящий. Так что ты со мной сделал?

– Не дал тебе загнуться.

Эффром когда-то видел кино: на Землю спускаются пришельцы, которые могут исцелять людей. Перед ним, правда, не симпатичный киношный пришелец с пергаментным лицом и головой-лампочкой, но и не чудовище. Совершенно нормальный гражданин с чужой планеты.

– Ну? – сказал Эффром. – Так тебе нужно позвонить куда-то или что?

– Зачем?

– Домой позвонить. Тебе разве не нужно позвонить домой?

– Ты со мной в игрульки тут не играй, старик. Я хочу знать, зачем к тебе сегодня приходил Трэвис.

– Не знаю я никакого Трэвиса.

– Он приходил к тебе сегодня днем. И ты с ним разговаривал. Я видел.