Айзек Азимов - Край Основания [Академия на краю гибели] Страница 37

Но затем, когда все было сделано, ее непродолжительный контакт со мной усилил ее мечту стать «ученой». Она пришла ко мне на другой день с этим намерением. Удивленный таким необычным явлением, я изучил ее мозг – ничего другого я, конечно, не делал – и случайно натолкнулся на исправление и отметил его значение. Анти-Мулы просчитались – или не учли непредвиденное.

Такой промах ободряет!

Деларме воскликнула:

– Первый Спикер, и вы называете эту организацию «Анти-Мулы», я думаю, из-за того, что они, похоже, работают на удержание Галактики на тропе плана Селдона, а не переделывают план, как поступал сам Мул. Но если так, почему они опасны?

– Зачем тратить силы, если нет цели? Мы этой цели не знаем. Циник сказал бы, что они намерены шагнуть в будущее и повернуть течение в ту сторону, которая нравится им больше, чем нам. Таково и мое ощущение. Может, Спикер Деларме предполагает – из любви и доверчивости, что, как вы все знаете, является основными чертами ее характера – что эти космические альтруисты делают за нас нашу работу без надежды на вознаграждение?

Легкий смешок пронесся по Совету, и Джиндибел понял, что окончательно выиграл. А Деларме поняла, что проиграла: всплеск ярости пробился сквозь ее жесткий ментальный контроль, как яркий солнечный луч на миг проходит сквозь толстую пелену облаков.

Джиндибел продолжил:

– Когда я впервые обдумал инцидент с фермером-хэмиш, я пришел к заключению, что за этим стоит кто-то из Спикеров. Когда я заметил исправление в мозгу женщины-хэмиш, я понял, что был прав насчет заговора, но ошибался в отношении заговорщиков. Я приношу свои извинения за неверные толкования и прошу принять обстоятельства как частичное оправдание.

Первый Спикер сказал:

– Я уверен, что они могут служить извинением…

Деларме перебила его. Она снова была абсолютно спокойна, лицо светилось дружелюбием, голос был просто сахарным:

– Прошу прошения, Первый Спикер, что перебиваю. Давайте оставим тему об обвинении. В данный момент я не буду голосовать за осуждение и думаю, что никто не будет. Я даже предложила бы вычеркнуть обвинение из незапятнанной ораторской записи. Спикер Джиндибел умело реабилитировал себя. Я поздравляю его с этим и с обнаружением кризиса, который мы, остальные Спикеры, вполне бы могли оставить тлеть неограниченно, с неопределенными результатами.

Я приношу Спикеру Джиндибелу мои чистосердечные извинения в моей недавней враждебности.

Она лучезарного улыбнулась Джиндибелу, и он почувствовал невольное восхищение манерой, с какой она мгновенно изменила напряжение, чтобы скрыть свое поражение. Он чувствовал также, что все это лишь подготовка к нападению с новой стороны. И он был уверен, что готовящееся не будет приятным.

Когда Спикер Деларме старалась быть очаровательной, она могла главенствовать в Совете Спикеров. Ее голос становился мягким, улыбка – снисходительной, глаза блестели, все в ней было сладким. Никому не хотелось прерывать ее, но все ждали, когда она нанесет удар. Она сказала:

– Благодаря Спикеру Джиндибелу теперь, как я думаю, мы все понимаем, что должны делать. Мы не видели Анти-Мулов, мы ничего о них не знаем, кроме того, что они прикоснулись к человеческому мозгу прямо здесь, в цитадели самого Второго Основания. Мы не знаем, что планирует центр власти Первого Основания. Может быть, мы обнаружим связь Анти-Мулов с Первым Основаниям? Мы не знаем.

Мы знаем, что Голан Тревиз и его спутник, чье имя сейчас вылетело у меня из головы, летят в неизвестном нам направлении, и что Первый Спикер и Джиндибел чувствуют в Тревизе ключ от этого страшного кризиса, если можно так выразиться. Что же мы должны делать? Ясно, что мы должны узнать все, что можно о Тревизе: куда он направляется, что он задумал, какие у него мысли, какая цель, либо он их не имеет, а просто является орудием более могучей силы.

– Он под наблюдением, – вмешался Джиндибел.

Деларме поджала губы в снисходительной усмешке.

– Под чьим? Кто-нибудь из наших многочисленных агентов? Разве такие агенты могут надеяться устоять против людей с только что продемонстрированными здесь силами? Конечно, нет! Во времена Мула и в более поздние времена Второе Основание не колебалось посылать – и даже жертвовать – добровольцами, самыми лучшими. Когда стало необходимо возродить план Селдона, сам Прим Палвер рыскал по Галактике как транторианский торговец, чтобы привезти обратно эту девушку, Аркадию. Мы не можем сидеть здесь и ждать, когда кризис разрастется сильнее, чем когда-либо раньше. Мы не можем полагаться на младших служащих – охранников и рассыльных.

Джиндибел спросил:

– Конечно, вы не предлагаете, чтобы Первый Спикер оставил Трантор в такое время?

– Конечно, нет, – ответила Деларме. – Он нам чертовски нужен здесь.

С другой стороны, есть вы, Спикер Джиндибел. Как раз вы правильно почувствовали и оценили ситуацию. Именно вы заметили легкое вмешательство извне в библиотеке и мозгу хэмиш. Вы поддерживали свою точку зрения против объединенной оппозиции всего Совета – и вы победили. Ни у кого из здесь присутствующих нет такого ясного видения, как у вас, и только на вас можно положиться. По-моему, именно вы должны встретиться с врагом. Могу я узнать мнение Совета?

Не требовалось официального голосования, чтобы выразить это мнение.

Каждый Спикер чувствовал мозг других, и потрясенному Джиндибелу сразу стало ясно, что в миг его победы и своего поражения Деларме, эта страшная женщина, задумала послать его безвозвратно в ссылку с такой задачей, которая займет неопределенно долгий период, а сама она в это время возглавит Совет, и, следовательно, будет управлять Галактикой и, вполне возможно, что все это приведет к гибели.

А если высланный Джиндибел сумеет каким-то образом собрать информацию, полезную Второму Основанию для отведения надвигающего кризиса, устроить все это доверят Деларме, и его успех только утвердит ее позицию. Чем проворнее будет Джиндибел, чем эффективнее он будет действовать, тем крепче будет ее власть.

Прекрасный маневр, невероятное возрождение!

И так было ясно – она главенствует на Совете и практически узурпирует власть Первого Спикера. Мысль Джиндибела об этом эффекте была перекрыта ощущением ярости, исходящей от Первого Спикера.

Джиндибел оглянулся. Первый Спикер делал усилия, чтобы скрыть эту ярость, и скоро стало ясно, что на смену только что развалившегося внутреннего кризиса наступает другой.

Квиндор Шандисс, двадцать пятый Первый Спикер, не имел никаких исключительный иллюзий на свой счет.

Он знал, что он не из тех немногих решительных Первых Спикеров, которые освещали пятисотлетнюю историю Второго Основания, но от него этого и не требовалось. Он управлял Советом в период процветания Галактики, это было время не для динамизма, а вроде бы для игры в управление, и он был создан как раз для этой роли. Его предшественник выбрал его как раз по этой причине.

– Вы не авантюрист, вы – ученый, – говорил двадцать четвертый Первый Спикер, – вы будете оберегать план там, где авантюрист может разрушить его.

Оберегать! Пусть это станет ключевым словом для вашего Совета.

Он старался, но это означало пассивность Первого Спикера и иногда рассматривалось как слабость. Периодические начинались разговоры, что он, якобы, собирается выйти в отставку, и шли открытые интриги, чтобы обеспечить преемственность в том или ином направлении.

Шандисс не сомневался, что Деларме была лидером в борьбе. Она была наиболее сильной личностью Совета, и даже Джиндибел, при всем своем огне и безумии молодости, отступил сейчас.

Но, черт возьми, Первый Спикер может быть пассивным и даже слабым, но у него есть одна прерогатива, которую никто не может у него отнять. И он ей воспользуется…

Он встал, и за столом сразу же наступила тишина. Когда Первый Спикер говорил стоя, никто не мог его прервать. Даже Деларме и Джиндибел не осмеливались на это.

– Спикеры! – сказал он. – Я согласен, что мы стоим перед опасным кризисом и должны принять сильные меры. Это значит, что я должен отправиться на встречу с врагом. Спикер Деларме с характерной для нее добротой освободила меня от этой задачи, утверждая, что я нужен здесь. Истина, однако, в том, что я не нужен ни здесь, ни там. Я очень стар и слаб. Многие давно надеются, что в один прекрасный день я выйду в отставку, и, наверное, я должен это сделать. И когда кризис благополучно минует, я поступлю именно так!

Но у Первого Спикера есть привилегия выбрать себе преемника. Я собираюсь сделать это сейчас.

Есть один Спикер, который давно доминирует в работе Совета; этот Спикер благодаря своей личной силе часто захватывает лидерство. Вы все знаете, что я говорю об Спикере Деларме. – Он сделал паузу и продолжил:

– Только вы один, Спикер Джиндибел, показали неодобрение. Могу я спросить, почему? – и он сел, чтобы дать Джиндибелу право ответить.