Василий Головачев - Черный человек. Книга 1 Страница 37

— Все! — Карой Чокой подняла ладонь. — Не буду, мастер. Видимо, я плохой психолог, иначе поняла бы вас сразу. — Она улыбнулась с оттенком вины и кокетства. — А вообще я с должным уважением отношусь к прямым людям. Мало кто из моих знакомых способен прямо сказать мне в лицо о своем нежелании говорить на ту тему, которую я избрала. Пожалуй, кроме вас, я знаю лишь одного человека…

— Я тоже его знаю, — кивнул Клим. — Кстати, а почему вы не вместе?

— Ну вот, — с неожиданным сожалением сказала она, — как ушат воды на голову. От вас такого вопроса я не ожидала. Неужели интересно?

Мальгин смешался, быть может, впервые в жизни. Карой заметила это, улыбнулась.

— Не ищите ответ. В молодости мне больше нравились мужчины, знающие ответ на любой вопрос.

— А сейчас? Хотя едва ли вам стоит жаловаться на возраст.

— Спасибо, такие слова для меня уже начинают становиться комплиментом. Сейчас я предпочитаю живых мужчин, способных удивляться и сочувствовать, а не все знающих, все умеющих суперменов.

— Постараюсь учесть в дальнейшем, хотя мне еще далеко до супермена. Правда, у некоторых моих знакомых суперменство — это скорее состояние тела, а не души. Они умеют очень многое, почти все, но не потеряли способность удивляться.

— Если вы о Джу… — Карой нахмурила брови.

Мальгин тихо засмеялся.

— Меня упрекаете и тут же сбиваетесь на личности. А Джума мне нравится, хороший парень, запросто рискующий собой во имя дела.

— Ну, это нам знакомо. — В том, как были произнесены слова, чувствовалась ирония и чуть-чуть грусть. — Риск для него — родная стихия.

— Я не договорил. Страсть к риску не главное, не может быть главным в жизни, а Джума, кстати, думающий рисконавт. Насколько я понял, он в последнее время многое переоценил, в том числе и свой имидж.

— Вы так считаете? — На лицо Карой легла тень задумчивости.

«Красивая женщина, — подумал Мальгин с невольным сожалением. — Если бы не было Купавы… такая может зажечь и увлечь и всю жизнь держать в постоянном напряжении… но далеко не каждый способен гореть всю жизнь. А ведь она тоже одинока! — понял вдруг хирург. — Красивые женщины зачастую одиноки, несмотря на постоянное окружение и поклонение, а тем более женщины умные. Найти идеал для такой — проблема почти безнадежная, особенно в условиях постоянного дефицита джентльменов. Она права: суперменов среди нас — пруд пруди! Романтики без догмата превосходства — ау! Правда, если разобраться, то идеал мужчины — величина постоянная, Карой, например, судя по всему, нужен «живой» спутник жизни, который не подавлял бы ее своей непогрешимостью и абсолютным знанием, чтобы он стоял рядом, а иногда и спрашивал совета — как поступить в той или иной ситуации. По сути, она тоже очень сильный, умный, безусловно красивый человек и имеет право на равное партнерство. Джума, кажется, понял это слишком поздно… как, впрочем, и я. Купава ведь тоже не любит суперменов «без страха и упрека»…»

— Что с вами? — спросила Карой, оценив его молчание, и чисто по-женски, по привычке, поправила прическу, которая вовсе не нуждалась в подобной операции. — У меня что-нибудь не в порядке? Вы так пристально смотрели…

— Все в норме, — поспешил успокоить женщину Мальгин. — Потанцуем?

Стемнело, и пространство танцевальной площадки в центре веранды уже заиграло призрачными переливами света, превратившись в волшебный, постоянно меняющийся замок. Музыка была слышна только в пределах этого «замка», причем психоадаптеры проецировали для каждой танцующей пары свою мелодию и ритм.

Настроение у Мальгина было меланхолическим, так что танцевали они с Карой древнее замедленное танго. Женщина прижалась к нему и вздрогнула, словно ей стало вдруг холодно. Шепнула:

— Я искала вас. — Она подняла прядь волос над ухом и показала золотую каплю рации компьютерной связи. — Это было нетрудно.

— Я догадался.

— Только не делайте далеко идущих выводов, а то я разочаруюсь в вас прежде, чем наметила по плану.

Он тихо рассмеялся.

— Таких ошибок я не делаю уже давно. Впрочем, если мне не изменяет память, то и в юности со мной такого не случалось.

— Вы умный человек, мастер, и классный специалист, многого добившийся в жизни, но скажите… вы счастливы?

Мальгин молчал. Спина Карой напряглась. Клим тихонько погладил ее по плечу.

— На этот вопрос я сегодня не отвечу. Сначала надо, наверное, разобраться, что есть счастье. Всему свое время…

— И время всякой вещи под небом. Вы опасный человек, мастер.

— Почему? — искренне удивился Клим.

— Потому что у меня начинает кружиться голова. — Намек был весьма прозрачен, а может быть, это был вовсе не намек. Карой говорила то, что думала, прекрасно зная, что он способен понять ее и по взгляду.

— Мне надо идти, — сказал он спустя минуту. — Если хотите, я провожу вас.

— Идите, я еще немного посижу.

— Вы обиделись?

— На что? Нет, все в порядке, мастер, просто хочу побыть одна.

Мальгин на мгновение прижал женщину к себе и отвел к столику, вырвавшись из плена музыки. На выходе оглянулся: Карой сидела совершенно прямо, положив руки на стол, и смотрела на воду.

«Разговор с умной женщиной сродни ловле тополиного пуха, — подумал Мальгин, — одно неосторожное движение — и пух улетел! Учись «ловить пух» осторожно, мастер… А я, кажется, испугался…»

Он вернулся, наклонился над ее плечом, сказал мягко:

— Не сердитесь, Карой.

— Я не сержусь, — сухо ответила она, не повернув головы. — С чего вы взяли? Насколько мне помнится, вы только что торопились уйти.

Он сел рядом.

— В таком случае выслушайте брюзжание человека, стоящего на пороге зрелости. Природа вас щедро наградила, вы красивая, решительная, смелая женщина. Но когда слабый пол начинает выполнять функции сильного — что остается делать мужчинам? Будьте мудрее, дайте нам — даже не право — хотя бы иллюзию уверенности в том, что решаем всегда мы. Ведь мы изначально не должны быть слабыми, амазонки же — только пример отклонения, подтверждающего правило.. Хотите на всю жизнь остаться амазонкой? Тогда мы вам не нужны. А если нужны — будьте чаще женщиной, и тогда мужчины будут спорить за право уступить вам первенство. Стоит вам только захотеть. А говорю я это лишь потому, что корабль моей судьбы уже разбился однажды о твердую волю сильной женщины. Я слишком поздно понял, что всегда все знать, все уметь и решать все может и киб-интеллект и что умение уступить и есть сила. Простите за длинную сентенцию, иногда я бываю невыносим. Даже себе. До завтра.

— Подождите, — быстро сказала Карой, бросив взгляд исподлобья.