Антон Первушин - Дорога к Марсу Страница 37

– Так, – бормотал Быков, прокручивая на экране строки и столбцы, – тепловое излучение, боковые лепестки, ага, ты даже влияние экзопланет включила. Молодец. Так, вижу – гравитационное излучение. Почему все-таки ты включила в таблицу этот параметр? – Он поднял взгляд на девушку. – Я бы не…

– Движение дисков, – сказала Нина, не отведя взгляда, – похоже на спиральное сближение звезд в тесной системе. Характерные времена одного порядка. А там…

– Да! – воскликнул Быков и неожиданно для себя обнял Нину, но сразу отстранился и смущенно закончил, пристально глядя на экран: – Конечно! В таких системах гравитационное излучение очень велико. Верная аналогия, умница… И если это так, – продолжал он, – то детектором излучения может быть корабль. Надо рассчитать, какой частоте гравитационных волн соответствует масса корабля. Я в этом не специалист…

– Я говорила с Баскиным, – сказала Нина. – Это…

– Ведущий сотрудник в ГАИШе, – просиял Быков. – Знаком с ним. Что он сказал?

– Он посчитает частоты и перезвонит. Тогда можно будет сопоставить…

– Тогда, – Быков откинулся на спинку дивана, – можно будет просчитать частоту перемещений этих одиннадцати дисков. Это великолепно, Нина, это просто великолепно.

Почему-то именно в этот момент Быков впервые за многие годы почувствовал себя счастливым.

Причина странных событий, происходивших на «Аресе», была ему теперь ясна.

Пока все занимали свои места (последним явился мрачный Жобан, он терпеть не мог выходить на люди небритым, а теперь пришлось; времени на приведение себя в порядок Аникеев не дал), командир молчал, вглядываясь в лица членов экипажа.

– Вот что, друзья, – начал командир, взглядом поздоровавшись с французом, – я так понимаю, что, кроме меня, никто не слышал голос Андрея.

Переглянулись. Пожали плечами. Посмотрели на командира. Все четверо.

– Верно, – отвечая за остальных, сказал Булл и поморщился: рука болела, несмотря на болеутоляющее.

– Это не ответ на вопросы «кто?» и «зачем?» – отозвался Пичеррили.

– Призраки космоса, – пробормотал Булл. – Мы слишком далеко от Земли.

– Призраки, – напомнил Аникеев, – появлялись, еще когда мы были на околоземной орбите.

– Человек в темном, – кивнул Гивенс. – Привидение в коридоре.

– О чем вы? – поднял брови Жобан.

Аникеев рассказал о человеке в темном костюме, бродившем по коридору, – если его видели двое, то…

– Вы его только видели, – вздохнул француз. – А я с ним говорил.

19

Игра с тенью

Алексей Калугин

Тогда как раз сломалась беговая дорожка. А двигатели были уже отключены, следствием чего стала невесомость. В невесомости потерять спортивную форму – как нечего делать. Поэтому Жобан начал бегать по коридорам. На самом деле он, конечно же, не бегал, а перемещался, как и все, перехватывая поручни. Тренировались при этом не ноги, а руки. Но психологический эффект все равно присутствовал – Жобану казалось, что он занимается бегом. А без этого Жан-Пьер чувствовал, как буквально с каждой секундой мышцы его слабеют, кожа становится дряблой, и он превращается в обрюзгшего толстяка. Вы только представьте себе француза-толстяка! Толстый американец – куда ни шло. Но толстый француз – это даже не отвратительное, а жалкое зрелище. Поэтому Жан-Пьер тренировался, не покладая рук, воображая при этом, что тренирует ноги.

Для занятий спортом Жобан выбрал самый длинный коридор корабля. Поскольку бегать по кругу было невозможно, он бегал по дуге. Жан-Пьер начинал свой забег от люка, ведущего в холодильную камеру, двигался вдоль левого борта, добирался до командного отсека и снова возвращался к холодильной камере, но уже по правому борту. В конце коридора, тянувшегося по правому борту, находился тупик. Здесь Жобану приходилось поворачивать назад. Коридор проходил через три отсека, потому Жобан дважды должен был нырять в люки. Во время движения Жан-Пьер считал, сколько раз он перехватывает руками поручень. И всякий раз оказывалось, что для того, чтобы пройти весь коридор по левому борту, ему нужно перехватить поручень на два раза больше, чем когда он двигался по правому борту. Сей факт был необъясним. Как и многое другое из того, что происходило на борту «Ареса». Поэтому Жан-Пьер, что называется, не брал в голову.

Двигаясь в направлении тупика, Жобан подплыл ко второй межотсековой переборке, взялся за края люка и – замер.

Первой мыслью было: что вообще это такое?

И – как это называется?

То, что видел Жобан, в самом деле было похоже на плотную густую тень высокого широкоплечего человека. Только это была неправильная тень. Потому что она не лежала на стене, а висела в воздухе примерно в полуметре от переборки.

Самое удивительное, что Жан-Пьер не почувствовал ни малейшего страха.

Удивление – да.

Недоумение – конечно.

Растерянность – в полной мере.

Но никакого страха.

И еще – он ни на секунду не усомнился в реальности происходящего. Хотя и не мог найти ему объяснение.

Взгляд Жобана скользнул по серой коробочке интеркома, закрепленной возле переборки. Мелькнула мысль: а не связаться ли с командным отсеком? Доложить командиру – пусть он во всем разбирается. А то ведь потом никто не поверит в то, что это на самом деле было. Тень исчезнет, и не останется никаких доказательств реальности случившегося.

Жан-Пьер уже было протянул руку к интеркому, как вдруг тень переместилась и стала ближе к нему.

Она именно перемещалась, а не шла. Жобан это очень хорошо видел. В какой-то момент тень как будто подернулась рябью. Очертания ее сделались нечеткими, как бы смазанными. Она вдруг исчезла, но в тот же самый миг возникла в другом месте.

Тень знала о существовании Жобана?

Она видела его?

Или как-то иначе ощущала его присутствие?

Жан-Пьер тихонько оттолкнулся кончиками пальцев от краев люка и медленно вплыл в заканчивающуюся тупиком часть коридора.

Тень снова переместилась ближе к человеку.

Так они медленно, понемногу двигались навстречу друг другу. До тех пор, пока разделявшее их расстояние не сократилось до двух шагов. Как ни странно, даже в невесомости шаг оставался для человека наиболее привычной и удобной мерой длины.

Теперь, находясь рядом с тенью, Жан-Пьер мог убедиться в том, что у нее действительно не было объема. Хотя бы того, что у бумажного листа. То есть ее вроде бы как и вовсе не существовало.

Вот так.

У Жобана возникло искушение протянуть руку и коснуться тени.

Что тогда случится?

Тень рассеется и исчезнет?

А может быть, рука пройдет сквозь тень, не встретив никакой преграды?

Или же, наоборот, во что-то упрется?