Олег Дивов - Русская Арктика 2050 (сборник) Страница 37

Минут через сорок он заставил Катьку приподняться на коленки передних ног и выпить «лекарство». Мамонт без видимого удовольствия, но покорно закинул хоботом в рот полведра варева. Задумался, словно прислушиваясь к своим ощущениям, и начал пить активнее. А потом впервые осмысленным взором обвел стоящих рядом людей, как бы говоря: «А вы что здесь делаете?» Матрос собрал в ведре остатки запаренной гущи на ладонь и дал мамонту все слизать. Катька снова обессиленно прилег, и матрос еще раз провел с ним загадочную беседу. Спустя минут двадцать он, ловко взобравшись по упряжи, похлопал своего пациента по холке, заставил подняться на ноги и сказал обалдевшему Андрианову:

– Мы съездим тут недалеко.

И Катька довольно-таки бодро удалился в темноту.

Андрианов забыл, что пропустил ужин, – он просто стоял и ждал. На обеспокоенные звонки отвечал уклончиво.

Еще через час матрос привидением вынырнул из темноты и доложил:

– Я его там зафиксировал, все будет хорошо.

– Как… зафиксировал?

Начальник разведки плохо себе представлял, как можно зафиксировать такую могучую тушу.

– Привязал, если по-простому.

Это Андрианову показалось еще чудесатее, если по-простому, но майор счел за лучшее обойтись без комментариев. А то бог их знает, этих КТСов, что они понимают под словом «привязал».

Матрос глядел на майора своими щелочками, глядел и вдруг улыбнулся. Улыбка оказалась по-детски открытой и доброй.

– За веревочку. К карликовой березе. Привязал, – объяснил он майору, как маленькому.

– Да и черт с тобой. Жрать хочешь? – сказал Андрианов. – Поехали столовую тряханем. Должны были оставить. Койку тебе нашли, ни о чем не беспокойся. Если надо будет ночью Катьку проведать, ты скажи, я организую.

– Нет, это лишнее. Он теперь сам. Утром посмотрю – и все. Только мне бы с вашим каюром поговорить.

– Нет у нас каюра уже месяц. Да и тот был, честно говоря… Не внушал доверия. А сейчас бульдозерист на Катьке работает.

– Понятно, – сказал чукча.

Когда они уселись в машину, Андрианов спросил:

– Между прочим, нет желания перевестись в авиацию? Воздушный океан – это, знаешь, такая стихия…

– Мамонты не летают, – сказал чукча.

– Экий ты понятливый, – сказал Андрианов. – А еще заговоры всякие знаешь. Шаман, однако, а?!

Чукча покосился на майора как-то странно и ничего не сказал.

После утреннего развода в конец взлетки примчались все три полковника – доктор тоже не удержался. Катька мирно пощипывал травку вдоль полосы, моргал блестящим глазом, весело сдувал челку, махал хвостом – ну живчик, да и только.

Матрос стоял к мамонту спиной, заложив руки за спину. Рядом околачивался Андрианов с видом крайне разочарованным. Он весь прошлый вечер и часть нынешнего утра пытался как-то склонить этого настоящего индейца к сотрудничеству, но тот оказался крепким орешком: люблю море, и все тут. Отдельно майора злило то, что парня он все-таки раскусил – ну куда такому мальчишке против старого и опытного – и теперь готов был оторвать его у флота с руками. Чукча оказался, как и следовало ожидать, непрост. Два специальных образования не гарантируют прибавки ума, а этот парень был именно умен, да вдобавок начитан, с широким кругозором и словарным запасом интеллигенту впору. Зачем он гробил себя в мотористах на крошечной посудине, Андрианов догадывался – мальчишка ждал вакансии на серьезном корабле, а там уж рассчитывал проявить себя, пойти в рост по службе, получить за казенный счет «вышку» – и по морям, по волнам, как говорится. На это придется ухлопать полжизни с непредсказуемым результатом, но парень готов рискнуть. Тесно ему казалось на Чукотке, что ли? А то мамонты с детства осточертели? Этого Андрианов так и не выяснил. Его так и подмывало тряхануть нашего особиста, чтобы тот тряханул флотского особиста – откуда он такой взялся, «Умка хороший».

Комбат пожал матросу руку, глянул поверх его головы на Катьку и рявкнул:

– А где этот наш… тракторист-затейник?! А ну Санникова ко мне! Живым или мертвым! Разрешаю мертвым!

Бульдозерист появился мгновенно и бегом – пока не убили, в самом деле. Отчеканил три строевых шага и представился.

– Живой, значит… А я бы на вашем месте со стыда подох два раза! Доложите мне, рядовой, как готовили вверенную вам материальную часть к проверке, – процедил комбат.

– Я ее вымыл, – сказал Санников. – Просушил. Расчесал.

– Бантик на хвост повязал!

– Никак нет…

– А надо было, – ввернул командир полка. – В следующий раз – непременно.

– Дальше, Санников! Дальше!

– Ну… Бивни подновил. И все.

– Подновил? Конкретнее.

– Я их покрасил! – отрапортовал Санников и на всякий случай зажмурился.

– Нитрокраской, – закончил за него комбат. – Тридцать лет, здоровый лоб…

– Двадцать семь! – пискнул Санников, непроизвольно становясь меньше ростом.

– Здоровый лоб, на тебе пахать можно вместо мамонта, технически грамотный мужчина! А мозгов – как у пятилетнего!

– Мне прямо стыдно, – сказал доктор. – Я, знаете, тоже хорош. Как не заметил…

– А он тщательно покрасил! Качественно! Толстым слоем! Вы, доктор, не смотрите, что он дурак-дураком, Санникова трудно заставить взяться за дело, но уж если он взялся, делает хорошо!

Санников стоял навытяжку и от стыда едва не плакал.

– А еще якут называется! – упрекнул его комбат непонятно чем и непонятно зачем.

Санников шмыгнул носом. Таким дебилом он себя в жизни не чувствовал. По его глупости мамонт нанюхался до одурения нитрокраски и заболел. Собственно, эта версия еще вчера пришла бульдозеристу на ум, и он даже подумал, не снять ли краску с бивней растворителем, но вовремя сообразил: если Катька нюхнет вдобавок уайтспирита, ему, наверное, вообще конец.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться, – подал голос матрос. – Он все понял. Он не хотел сделать Катьке плохо. Он больше не будет.

– Естественно, не будет, я его к животному на пушечный выстрел не подпущу! Товарищ Умкы, будь человеком, три старших офицера тебя просят – переводись к нам в авиацию. Мы с твоим начальством решим это мигом. Деньгами не обидим, снабжение у нас – закачаешься. Но это мелочи по сравнению с главным. Катька тут ради эксперимента, и если опыт удастся, мамонтов начнут внедрять на всех арктических аэродромах, а ты-то будешь – первый аэродромный КТС, второго такого нет. Догадываешься, какие это открывает перспективы?

– Санников хороший человек и Катьку любит, – сказал матрос. – Не надо менять ничего.

Комбат и командир полка дружно поглядели на Андрианова, тот только плечами пожал.